Иван Сабило - Ключевой вопрос

В дождливое октябрьское утро хорошо и долго спится.

Андрей Евгеньевич Маков проснулся, открыл глаза – половина десятого. Подмигнул картине в золотистой рамке на стене, где, недавно вышитая дочкой разноцветными нитками темноволосая девушка в светлом платье, сладко спит, положив голову на огромную лапу тоже спящего тигра. За ними часть берега озера или реки с деревьями и розовато-жёлтой зарёй. Закинул руки за голову, сладко потянулся и увидел на полу сына в красных трусах и белой майке. Светлые волосы дыбом, будто по дороге сюда волка встретил. Что-то вырезает ножницами из журнала «Культурная столица». Губы вытянул, щёки надул. Во всём лице его, в светлых волосах видна мамочка, и немного отцовского – в широких бровях и ровном, классическом носу. Возле ноги личный телефон и бело-голубая антиковидная маска.

– С добрым утром, Жень! Чем занят?

– Сам видишь, девушку вырезываю.

– Не вырезываю, а вырезаю. И для чего тебе?

– Понравилась. Даже поцеловал её.

– Покажи?

Он вскочил, протянул. Отец вгляделся, почмокал:

– Молоток! У тебя хороший вкус.

– Сам знаю.

– Но целоваться тебе ещё рано.

– Кто сказал?

– Я.

– Так я ж понарошку. Только показал ей, что нравится.

– Ну, если понарошку, сойдёт. А для чего тебе маска?

– Я с нею тренируюсь, чтобы не чихать. Когда надеваю, то обязательно чихаю.

– Ну и что?

– Тогда она мокрая. Как носить мокрую?

– У тебя на неё аллергический синдром. Чаще нужно чистить нос.

– Он и так чистый. Вот Катя в маске не чихает.

– У неё чистый нос. Кстати, а что наши девчонки?

– На кухне. Завтрак кухарят.

– Кухарят? Экое словцо. Откуда оно?

– Воспиталка по телефону говорит. Я запомнил.

– Солидный у тебя набор слов. Мне никто не звонил?

– Нет. Я твой телефон вырубил.

– Как вырубил, кто позволил?! – Андрей Евгеньевич резко отбросил одеяло, схватил с табуретки телефон. Включил его, но смотреть, кто звонил, не стал. – На будущее прошу этого не делать. У меня такая работа, что связь должна быть постоянной.

– Сам знаю. Но и поспать надо. Хотя бы в субботу. Мама говорит, сон – лучший доктор.

– Не лезь в мои дела, думай о своих. Везде, понимаешь, командиры. Даже дома. К тому же до смешного малолетние! Я, между прочим, твой телефон никогда не отключаю. И в голову такое не придёт.

– Мне и не звонят, как тебе. А если звонят, не вылетаю из дому, как ты. После каждого звонка. Мама говорит, папин телефон, как ошейник: кто захочет, тот и дёрнет.

– Можно подумать, ты и мама не знаете, какая у меня работа.

– Знаем, бандитов ловишь. Потом их судят. Катя говорит, что про твою работу в книгах написано. И читает дективы… нет, как их?

– Детективы. Или для краткости дюдики. Детектив, значит сыщик или расследователь.

– Да, Катька их любит. И мама тоже.

– Их любят не только мама и Катя. А знаешь, почему? Потому что в них всегда есть положительный герой.

– Какой герой?

– Положительный. Который всегда за правду, за справедливость и против зла. И делает всё, чтобы зло наказать.

– Следователь, что ли?

– Именно. Полтыщи лет назад жил итальянец Джордано Бруно. Он говорил: «Стремление к истине – единственное занятие, достойное героя».

– А что такое истина?

– Правда. Чистая, без всяких примесей, правда.

– Когда стану совсем большим, буду тебе помогать. Ты хочешь, чтобы я тебе помогал?

– Ты же хотел стать футболистом?

– А, прошло. Мой дед, когда был живой, то говорил, что теперь нет нашего футбола. А играют сплошные… забыл слово.

– Легионеры, что ли?

– Нет. Эти. Ворюги.

– Варяги?

– Да, варяги.

– Не все, конечно, хотя да, многие. И даже если команда побеждает, при чём тут мы? Выходит, чужая победа?

– Я и отдумал. С тобой буду.

– Хорошо бы! Вместе мы порядок наведём.

– Легко. Ты где учился, чтобы стать следователем?

– В нашем университете. Но ты и теперь мне помогаешь. Когда я смотрю на тебя и на Катю, или даже просто думаю про вас, чувствую, что у меня есть душа. И во мне растёт сила и решимость. Я действую, словно бы спасая вас от будущего зла.

– Тогда я хочу скорее вырасти.

– Не торопись. Наше детство никогда не повторяется, потому что остаётся с нами навсегда. Как самая лучшая пора жизни. Как драгоценный дар, без которого мы были бы вечными оборванцами.

– Согласен. Мы с Ваней давно это видим. Бывает, надоест писк и визг в нашей игровой. Так выйдем в коридор и уткнёмся в телефоны. Лучшая дружба получается. Ему хорошо со мной и мне тоже.

– То не дружба у вас, то гадость. Телефон гадость, если он тебя лишает твоей собственной жизни.

– Откуда ты знаешь?

– Твой дед Евгений говорил, что телефоном нужно пользоваться только при острой необходимости. Как спичками. Скоро год будет, как его не стало.

– Жалко, что его нет. У Вани два дедушки и две бабушки. Бывает, что они вместе приходят забирать его из садика.

– Богач твой Ваня. У меня вообще не было дедушек и бабушек.

– А дед мой тоже был следователем?

– Нет, разве ты не помнишь? Он был железнодорожником. Начальником пассажирского поезда. Всё время на колёсах! Видел совместно написанные буквы РЖД?

– И что?

– Они означают «Российские железные дороги». А твой дед говорил, что эти буквы прямо относятся к нему, к его профессии: «Редко живём дома». Представляешь?

– Нет, не представляю. Потому что он часто играл со мной в кубики и учил кататься на велосипеде. Зато я буду с тобой следователем. А бабушка моя кем работала?

– Поваром в кафе. Людей кормила. Хочешь быть поваром?

– Нет. Я уже сказал: следователем.

Отец встал, высокий, широкоплечий, с тёмно-каштановыми волосами и большими серыми глазами. Лицо бледное, щетинистое с едва заметными морщинками на лбу и крупным, ровным носом. Надел футболку, натянул спортивные тайтсы и снова взглянул на вырезанную девушку.

– Я вот что подумал. По-моему, ты уже вырос из детского сада. И он ничего не добавляет к твоему развитию, наоборот, тормозит его.

– Почему?

– Потому что нередко разговариваешь, как взрослый. Читаешь, как диктор телевидения. К тому же, целуешь журнальных девушек. И это на седьмом году жизни.

– И чего?

– Зря мы тебя в сентябре не отдали в школу. Был бы сентябрёнком.

Женя едва слышно помычал какую-то свою песенку, сунул нос в страничную дырку от вырезанной девушки и подтвердил:

– Тем более. Наша воспиталка и психичке так сказала.

– Не психичке, а психологу, не коверкай слова.

– У нас все так называют.

– И что твоя психичка?

– Сказала, что после детсада меня можно выгнать сразу во второй класс.

– Так и сказала? Когда это было?

– Ещё вчера. Когда я самый первый отгадывал загадки из книжки.