Иван Сабило - Ключевой вопрос

– Лёгкие были загадки?

– Для меня да. У нас дома такая книжка.

– Интересная жизнь в детсаде, – Андрей Евгеньевич спрятал подбородок в кулаке. – Мне бы к вам…

– Ага, чтобы все разбежались.

– Ты думаешь? Ладно, тогда повременю. Однако пора на кухню.

К ним в розовом коротком платье и зелёном переднике с жёлтыми подсолнухами, которые сама намалевала масляной краской, вошла Женькина сестра, шестиклассница Катя. Тоненькая и серьёзная, как драматическая актриса, она встряхнула упавшими на плечи светлыми волосами и негромко сказала:

– Между прочим, завтрак на столе. Мама… Ну, вы её знаете, Марина Глебовна. Так она велела позвать мужиков.

– Спасибо, Катенька, мы сейчас. Я вот смотрю на твою вышивку и всякий раз думаю, что будет с ними, когда они проснутся?

– Ничего не будет. На самом деле никакого тигра нет. Мы с мамой решили, что он ей снится.

– Как интересно: сон во сне?

– Да, потому что она мечтает о защитнике, чтобы её никто не посмел обидеть.

– Конечно, кто ж рискнёт, при таком защитнике! А кто художник?

– Не знаю. Мы с мамой эту картину в Интернете нашли, там про художника не сказано. И вышили.

– Вообще-то был у нас такой художник. Константин Сомов. Он любил изображать сонных девушек. Может, он автор?

– Да, мы видели Сомова. Но среди его картин не было девушки с тигром.

Отец и Женя привели себя в порядок и явились на кухню. Женька хотел включить телевизор, но мама нахмурила брови и усадила за стол. А на столе – горка блинов, кусочки курицы в тарелках и вишнёвое варенье в розовых розетках. На плите закипает чайник. Мама, чуть-чуть полноватая, светлая, с причёской каре и в зелёном переднике, но без подсолнухов, вытирает вафельным полотенцем вилки и ножи, и раскладывает их на скатерти. А запах самый свежий и аппетитный.

Рассматривал всё это Андрей Евгеньевич, поглядывал на детей и на жену, и думал о том, что кто-нибудь со стороны, мог тут увидеть образцовую семью. Даже позавидовать мог, настолько благопристойно и обстоятельно выглядит каждая в ней особа. Если бы не беда. А точнее, если бы не заноза в душе хозяина. Колющая, не отпускающая почти два месяца, не позволяющая ни на день забыть о выходке жены. И добро бы, какая-то простушка, а то ведь человек с высшим образованием, зав отделом статуправления. Родители сибиряки, научные сотрудники. Мама физик, кандидат наук, отец учёный палеонтолог; к несчастью, полтора года назад его не стало.

Маков с юношеских лет придавал большое значение связям с людьми, занимающими высокое положение. И был рад, что его девушка Марина из хорошей семьи, дочь известных учёных и сама прекрасно образованная для своих лет студентка. После университета они поженились и радовали друг друга своими служебными успехами. А когда родились дочка и сын, он увидел, сколь благодатными для них являются знания родителей, в особенности, матери. В обычном, казалось бы, общении, в простых разговорах проявлялась не только эрудиция родителей, но также их убеждённость в своей правоте. Андрей любил жену. А с рождением детей более всего стал ценить её редкостную материнскую особенность – быть равной с ними, но понимать чуточку глубже и видеть чуточку дальше. Она и в близких отношениях с мужем была искренней и открытой, и ему в голову не приходило, что может быть как-то иначе. И тут…

– Приступайте, ребятки. Накладывайте блины и ешьте сначала с курочкой, после с вареньем и чаем. Да, творог же! – вспомнила она и достала пачку из холодильника.

Женя рукой взял из горки два блина и положил на тарелку.

– Вилки не видишь? – упрекнула Катя. – И не рви ты их, для этого есть вот что, – подала ему ножик.

– Нет, пальцами вкуснее, – хихикнул Женя и взял кусок курицы.

– Не пойму, где он всего этого набирается? – вздохнула сестра. – По-моему, у них теперь не садик, а рассадик дикости. Когда я туда ходила, у нас такого не было.

– У нас ещё и не такое бывает. Особенно Вадик и Лёня. Из рогатки лампочку расколошматили.

– Упитанные такие? – спросила мама.

– Два толстяка. Воспиталка их пузотёрами зовёт.

– Может, бузотёрами? – спросила мама.

– Нет, пузотёрами. У них во такие пузы. Будто по футбольному мячу проглотили.

– Ужас! – хихикнула Катя. – Подальше от них, а то заразишься. Возьми, пожалуйста, вилку.

– Отстань, всё равно не буду.

– Эт-то ещё почему?

– Я кино про рыцарей видел, – жуя, проговорил брат. – Дак они там курицу руками держали и зубами грызли.

– То ж рыцари. А ты кто? Варвар, что ли?

– Я не знаю, кто такой варвар. Я рыцарь уже давно. Ваня даже Дедом Морозом хочет быть. Уже бороду примеривал.

– Чего её примеривать, когда ещё только октябрь? – не смогла удержаться Катя.

Мама посмотрела на мужа и подмигнула ему, – дескать, пускай рассуждают, за столом полезно. Андрей Евгеньевич положил ещё блинов, и тут дал себя знать телефон.

– Сиди, – встрепенулась Марина Глебовна. – Скажу, ты в ванне.

– Нет, сам, – проговорил он и взял сотовик. Мгновение слушал и стал кивать: – Был, был дома… Потому что сын отключил… И что теперь?.. Опера́ уже там? Нет, еду… Повторите… Запомнил, запомнил. Пока. Свяжемся.

Он сжал телефон в руке, мельком взглянул на блины и нетронутую курицу.

– Завтракайте. Ждут на улице Смоленской. Я помчался.

– Что за чушь? Куда, куда помчался? – встала Марина Глебовна. – Доешь, Смоленская подождёт.

– Спасибо, я потом. Пока.

– Я тоже хочу, – сказал Женя, беря в руки ножик.

– Со временем, сказал отец и выскочил из-за стола. Переоделся, выбежал на двор и сел в машину.

Событие, о котором сказали ему по телефону, для него не новое. В квартире на Смоленской обнаружен труп мужчины.

Николай Перекатов и Виктор Малинин с детства друзья. Перекатов среднего роста, плечистый, коротко стриженный. На слегка вытянутом лице ничего лишнего, никаких изъянов. Чуть-чуть курносый нос, выпуклый лоб и неширокий рот с некрупными губами; глубокие серые глаза смотрят прямо и почти не моргая. Малинин высокий, слегка сутулый, густоволосый и бородатый. Лицо как лицо, и только «лазоревые, живые и манящие глаза», как он сам их называет, говорят о том, что их владелец человек общительный и незаурядный. Учились они в одном классе, потом в одной группе на вечернем отделении экономического факультета. И работали в морском порту с паллетами – специальной тарой для транспортировки бананов из Эквадора. Николай изумлялся: – Вот жизнь настала: бананы дешевле картошки! – Временно, – обнадёживал Виктор. – Когда придём к нормальным отношениям с нашей родненькой сестричкой Украиной, всё будет как прежде. – Но придём ли? – сомневался Николай. – Обязательно придём! «Жаль только – жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе», – цитировал Некрасова начитанный Виктор и посмеивался в ладонь. – Не пророчь, оракул, скушай банан, – улыбался Николай и освобождал ему экзотический фрукт от кожуры.