Спенсер Куинн - И пес с ним

– Отправляемся на пробежку, – сообщил он.

Вдвоем? Мы часто гуляем вместе – Берни идет шагом, а я ношусь вокруг, – но бегать мой напарник собрался впервые. Покинув дом через заднюю дверь, мы пересекли двор, вышли за ворота и направились к каньону. Берни, если можно так сказать, побежал по тропинке, которая поднималась в гору с большим плоским камнем на вершине. Погода стояла отличная; хотя солнце начало опускаться за дальние скалы, небо было еще светлым, воздух – не слишком жарким. Я вприпрыжку бежал рядом с Берни, потом заложил несколько кругов, а когда это мне наскучило, понесся к вершине холма.

И тут же заметил ящерицу – зелененькую, с крохотными глазками. Ящерка тоже увидела меня и метнулась вверх по склону. Я рванул за ней, мгновенно покрыл разделявшее нас расстояние и, вытянув лапы, прыгнул прямо на нее. Или не прямо. В чем дело? Ящерица юркнула в нору, круглую дырочку в земле. Я принялся работать когтями, быстро и энергично, всеми лапами, вошел в хороший ритм и вскоре вырыл довольно глубокую ямку, но внезапно кое-что учуял: противный запах с примесью аромата бекона. Он мог принадлежать только одному созданию в мире: пекари.

Я поднял морду, принюхался. Вне всяких сомнений, пекари; запах шел снизу холма, со стороны тропинки. Я покрутил головой, увидел свежевырытую яму, хотя уже позабыл, зачем, собственно, ее рыл. Опустив нос, я взял след и двинулся по склону.

Запах становился все сильнее. Славная будет добыча! Охота – самое увлекательное занятие на свете, ничто другое с ним не сравнится. Я почти догнал хрюшку…

– Чет! Чет!

Я посмотрел вниз. Берни стоял на тропинке, уперев руки в бедра, и тяжело дышал.

– Спускайся, мы идем домой.

Что, оздоровительная пробежка уже закончилась? Как раз в тот момент, когда партнер объявил мне об окончании забавы, я таки заметил крупного жирного пекари, совсем рядом. Я погнался за жертвой с такой скоростью, что в ушах засвистел ветер. Пекари оскалил клыки – можно подумать, это меня остановит! – и нырнул куда-то вбок. Вздыбив шерсть, ощущая одновременно жар и холод, я повторил его маневр и…

Оу-у-у! Налетел на кактус, тощий и зеленый, с длинными иголками.

На кухне Берни щипчиками вытаскивал из меня иголки, по одной, начиная с носа.

– Я намерен бегать три-четыре раза в неделю, поэтому, если хочешь составить мне компанию, веди себя благоразумно.

Напарник собрался бегать без меня? Ни в коем случае. Конечно, я буду вести себя благоразумно, что бы это ни означало.

Берни вытащил последнюю иголку. Мне стало намного лучше. Боль быстро спадала, я почти забыл о неприятных ощущениях.

– «Неуклюжий»? Я докажу ей, что…

Зазвонил телефон. Берни не поднял трубку, дождался, пока сработает автоответчик. На аппарате замигал огонек, раздался женский голос:

«– Мистер Литтл? Говорит Синтия Шамбли. Мэдисон опять пропала. Ее нет уже больше суток. Я ничего не предпринимала, учитывая, как все сложилось в прошлый раз, но сейчас волнуюсь всерьез».

Берни снял трубку и прижал ее к уху. Пошарил в поисках сигарет. Нашел, прикурил.

Берни расстегнул пластиковый пакет.

– Помнишь, что это? – Он извлек из пакета сложенную наволочку и поднес ее к моему носу.

Я понюхал. Молодая самка человека, оттенки меда, вишни и того цветка, что растет у дороги, похожего на солнце. Разумеется, я помнил этот запах, даже стало немножко обидно, что напарник во мне усомнился.

– С чего вдруг гримаса? – спросил Берни.

Гримаса? Какая гримаса? Я гордо выпрямил спину, задрал хвост и чинно прошагал на задний дворик, где угостился прохладной водичкой из фонтана, устроенного Ледой. Вода вытекала из клюва каменного лебедя. Живых лебедей я никогда не видал. Интересно, легко ли их поймать? Я как раз размышлял на эту тему, когда услышал лай Игги. Лай у Игги пронзительный, этакое противное «тяв-тяв-тяв». Я гавкнул в ответ. После короткой паузы он тоже гавкнул. Я гавкнул. Он гавкнул. Я гавкнул. Он гавкнул. Я гавкнул. Он гавкнул. Мы ускорили ритм перелая. Я гавкнул. Игги гавкнул. Я…

– Господи, Игги, да что на тебя нашло?! – раздался женский окрик.

Хлопнула дверь. Игги замолчал. На всякий случай я гавкнул еще раз. Так, а это что? Откуда-то издалека донесся ответный лай, которого я прежде не слышал. Судя по звуку, он принадлежал собачьей леди, хотя наверняка утверждать я не мог. Тишина. А потом: да, она гавкнула. Лай-весточка – весточка, полная самого восхитительного смысла, который только может подразумевать самка. Я радостно гавкнул. Она гавкнула. Я гавкнул. Она гавкнула. И вдруг: тяв-тяв-тяв. Это вернулся Игги. Он гавкнул. Она гавкнула. Я гавкнул. Он гавкнул. Она…

– Чет! Что за шум? Нам пора.

Берни открыл ворота. Я промчался мимо него и запрыгнул в «порше» на сиденье переднего пассажира.

Капитан Кранч сидел на жердочке и молча глядел на нас. Мы опять находились в комнате Мэдисон. Берни задавал вопросы, Синтия отвечала, но толку от ее ответов было мало – я видел это по лицу Берни: мой напарник все больше хмурился.

Я втянул носом воздух. В комнате пахло не так, как раньше. Я заглянул под телевизионный столик. Пакетик с марихуаной исчез.

– Вы обращались в полицию? – спросил Берни.

– Пока нет. Я хотела сперва поговорить с вами.

– Позвоните в полицию. – Берни что-то написал на обороте своей карточки. – Спросите вот этого человека.

– То есть вы отказываетесь мне помочь?

– Хотите откровенно?

– Разумеется. – У Синтии дрожали руки, совсем чуть-чуть, но на секунду или две этот факт поглотил все мое внимание.

– Давайте присядем, – предложил Берни.

Синтия опустилась на кровать Мэдисон, Берни устроился за столом. Я остался там, где и сидел, на мягком коврике с цветочным рисунком.

– Ваша дочь производит впечатление развитого ребенка, – начал мой партнер, – и я не сомневаюсь, что, в сущности, она хорошая девушка. Однако в какой-то момент все подростки начинают вести собственную жизнь, в детали которой предпочитают не посвящать родителей.

– Что вы имеете в виду?

– В прошлый раз, когда Мэдисон вернулась домой поздно и объяснила, что смотрела в кино «Доктора Живаго», это была… мягко говоря, выдумка.

Синтия побледнела. «Побледнеть» – это «покраснеть» наоборот, когда кровь отливает от лица. По обоим этим признакам можно многое сказать о состоянии человека.

– Откуда вы знаете?

Берни начал что-то говорить про теннисный корт. Кажется, я уже слышал это от него раньше, но не придал значения. Наклонив голову набок, я почесал за ухом. Класс. Для порядка пару раз лизнул шкуру.

– Итог, на мой взгляд, таков, – продолжил Берни. – Мэдисон скоро вернется и расскажет очередную историю.

Синтия покачала головой.

– Как бы там ни было, она ни за что не ушла бы на всю ночь. В крайнем случае она могла остаться у подружки, но я обзвонила всех ее друзей и знакомых – никто не знает, где Мэдисон.