Анна и Сергей Литвиновы - Второй раз не воскреснешь

Сегодня новый участок Кругляева совсем не радовал. Для пресс-атташе крупнейшего финансового туза России он, участочек, был пока плоховат. Тридцать соток с редкими соснами и кучами мусора. И просевший фундамент – половину кирпичей из него уже повытаскивали местные деятели. Под серыми осенними облаками и редким унылым дождем было трудно представить, что скоро – самое большее через год! – здесь все преобразится. Появятся аккуратные английские газоны, и беседка, и капитальный гараж. И, самое главное, – трехэтажный дом в колониальном стиле. Оштукатуренный белый элегантный дом.

Только так и можно жить. Здесь, за городом, – где и не пахнет Москвой. Где все пропитано запахом сосен. Где по песчаным дорожкам прогуливаются милые, тихие старички – половина домов в поселке все еще принадлежала старой российской интеллигенции.

Но все больше и больше участков выставляется на продажу. Земля здесь ой как недешева – элитный поселок, кристальный воздух, спокойное окружение… А на пенсию сейчас не проживешь – пусть ты даже самый заслуженный из академиков.

Валентин купил свой участок у профессора биологии. Точнее, у его наследников, которые предпочли получить кругленькую сумму и купить себе дачу в менее престижном – и более дешевом месте. Справа находился порядком обветшавший дом известного некогда писателя. Слева жил физик-ядерщик с кучей шумных внуков. Старичок-физик уже приходил к Кругляеву представляться – и просил, чтобы тот нанимал «только порядочных рабочих».

– А то возьмете кого попало – они будут тут пьянствовать… Материться… Детям дурной пример подавать.

Валентин, который питал слабость к интеллигентам старой закалки, пообещал соседу сделать все возможное.

Но стройка – это минимум год. Потом – отделка, потом – пока мебель купишь… А Москва его достала окончательно. Гнилой, развратный, шумный город. Подлые, мелочные, коварные люди. В глаза улыбаются, а за спиной так и норовят пнуть. Хотя бы вечерами и в выходные быть подальше от них. Подальше от Москвы. В тихом Переделкине, где спокойно, тихо и беспроблемно.

У него не было сил ждать, пока закончится стройка. А ускорять процесс – он знал – просто глупо. Работяги выклянчат надбавку – и все равно строительство растянется на несколько как минимум месяцев.

Ему в голову пришла другая идея.

Напротив, через дорогу от его будущей резиденции, продавался трехкомнатный домик. Отделанный изнутри деревом, с ванной и с теплым туалетом. Хозяева просили за него – вместе с участком в двадцать соток – восемьдесят тысяч долларов. Он решил купить этот дом.

…Милка упросилась ехать с ним. Она капризно кривила свои идеальные губки:

– Ты уже и по выходным меня бросаешь…

Укоризненный взгляд, насупленные брови… Валентин чмокнул ее в щеку:

– Не хмурься, золотко. Морщины пойдут.

Он знал, как боятся морщин модели. Почему бы не взять Милку с собой? Пусть подышит сосновым воздухом. Когда он закончит с агентом по недвижимости, они прогуляются по лесу. В переделкинских лесах можно было гулять в любую погоду: тропинки – чтобы не размокли от дождей – посыпали песком.

Маленький дом Милка не одобрила:

– Он тако-ой крошечный!

Агент по недвижимости затравленно глянул на Кругляева и пробормотал:

– Не такой уж и крошечный. Сорок квадратных метров.

Мила надменно ответила:

– У нас в городской квартире – двести. А за городом – должно быть еще больше.

Агент перевел взгляд на Кругляева. Валентин с минуту полюбовался его растерянностью и сказал:

– Ладно уж… давайте договор. Это все равно временно. Через год позвоню вам – буду продавать.

Милка простодушно заглянула в цифры:

– Ого, восемьдесят штук! Это же пять шуб!

Ему отчего-то нравилось, когда она капризульничает. Он чмокнул ее в идеальный прохладный лобик:

– Новую шубу я тебе уже обещал.

Потом они осматривали дом, и Валентин думал: «Восемьдесят косых. За что? За три комнатухи? Пусть и хорошо отделанные? И за куцый участок? Обдираловка».

Все кругом его обдирают. Стройка особняка постоянно сосет деньги. Милка просит шубу. Временный домик встал в копеечку. И еще этот… Бородач из казино… Который потребовал от него двести тысяч долларов…

Униформа была сшита на мужчину, который носит сорок шестой размер одежды. Брюки отчаянно жали в бедрах, а рубашка нещадно обтягивала грудь. «И за такое мучение я заплатила четыреста баксов!» – злилась Татьяна. Она ужасно не выспалась. Точнее, совсем не спала – просто пролежала пару часов без сна, потом встала и со вздохом принялась варить кофе. Насыпая в чашку три полных ложки «Кап Колумби» – меньше нельзя, а то не проснешься! – она подумала: «Спасибо, хоть уксус пить не надо».

К форме прилагалась машина. «Жигули»-»пятерка», обклеенная стикерами «DHL». Таня уже отвыкла от заднеприводных – и тем более советских – машин, но что оставалось делать. Не ехать же на пижонском «Пежо»… Она неслась по шоссе с предельной для старой «пятерки» скоростью – сто двадцать. Машина скрипела и раскачивалась – как пиратский бриг перед кораблекрушением. Татьяна слушала старенький приемник под экзотическим названием «Былина» и вслух подсчитывала расходы:

– Хирургу – штуку баксов. За форму с машиной – четыреста. Горничной Кругляева – еще триста. Рвачка чертова!.. Чтобы сказать адрес босса – триста баксов? Ну и расценочки здесь в Москве! Да у нас в Штатах любая «мокрая спина» из латиносов заложит своего хозяина за двадцатку со всеми потрохами!..

Татьяна свернула в Переделкино. Она очень надеялась, что не заплутает – времени оставалось крайне мало.

Валентин и Мила попрощались с агентом у калитки. Кругляев сунул в карман куртки ключи от своего нового дома. Мила поплотней запахнулась в плащ:

– За городом всегда такая сырость…

Кругляев быстро подумал: с ней и по лесу толком не погуляешь. Через десять минут начнет домой проситься – мол, замерзла, промокла, простыла… Но что поделаешь – идеальных женщин не существует. Совсем недавно он в очередной раз в этом убедился…

У калитки с визгом затормозили старенькие «Жигули» с гордой надписью «DHL». Из машины вышел посыльный и направился в их сторону. Мила презрительно прошептала Кругляеву:

– Валь, гляди… Это же баба!

Во взгляде Милы читалось: «Я бы скорей умерла, чем так вырядиться».

Девушка протянула Кругляеву конверт. Он холодно спросил:

– Где расписаться?

Посыльная нахально сказала:

– Сначала прочтите.

Мила невежливо уставилась на ее грудь, безжалостно обтянутую форменной рубашкой, и сообщила:

– В «Макдоналдсе» они и то лучше одеты.

Кругляев молча распечатал конверт. Просмотрел письмо. Прочитал внимательно. Перечитал еще раз. Поднял глаза: