Анна и Сергей Литвиновы - Оскар за убойную роль

…Со встречи с Димой Таня вернулась в семь. И, как и велел отчим, сначала долго отмокала в ванне, а потом плюхнулась в постель. Правда, мечтать о чем-то хорошем, как советовал Валерий Петрович, у нее не получилось – в голову все время лезли грустные мысли. Она старательно пыталась забыть о происшедшем вчера и сегодня, но вспоминала одно и то же: сердитое лицо Андрея Федоровича… Наркоман, распростертый на ночном асфальте… Взлетающая на воздух «Тойота»… Пришлось забивать мозг чтением. Первой подвернулась под руку глупейшая книга: Маргарет Кент, «Как выйти замуж» – разумеется, мамин подарок.

Замуж Таня выходить не хотела, да и книжка оказалась на троечку с минусом, но забыться ей помогла. Веки стали смежаться – и уже в одиннадцать вечера она потянулась, зевнула и выключила свет.

Ходасевич думал о Тане. И о том, в какой переплет она попала.

Верный собственным привычкам, он принес на кухню стопку бумаги и остро очиненные карандаши. Сварил себе кофе в турке, налил в кружку и уселся за стол. Чтобы привести мысли в порядок, написал на листе:

Что происходило (хронология)

И ниже:

1. Похищение документа из сейфа Тани – скорее всего, выходные.

2. Понедельник: секретная «объективка» попадает в редакцию «Курьера». Источник (как рассказала пьяненькая Ленка) – некая Анжела Манукян.

3. Вторник: Тане звонит шантажист и требует за документ выкуп (хотя он уже готовится к публикации!).

4. Среда:

– шантажист говорит Тане, что «она проболталась»,

– выходит газета с напечатанной «объективкой»,

– Татьяну увольняют с работы,

– ночью она сбивает наркомана.

5. Четверг: взрывается Танина машина.

Валерий Петрович залпом допил остывающий кофе и раскурил сигарету. Посмотрел на свой список. Все эти разнородные, разномастные события объединяло одно: в центре их находилась Таня. Его Татьяна. И все они были направлены против нее. Было ли это простым совпадением?

И еще одно обстоятельство не давало ему покоя. Кожей, позвоночником, внутренним чутьем Ходасевич ощущал, будто кто-то – невидимый и странный противник – отчего-то знает его и Танины ходы. Отгадывает их наперед.

Это обычно бывает только в случае утечки. Но какая, к черту, в их случае утечка? На его стороне играют лишь двое – он сам и Татьяна, и никого больше. Тогда, значит…

Валерий Петрович решительно пододвинул к себе телефон. Задумался. Теперь он уже мало кому из приятелей по своей работе в органах может позвонить. Иных уж нет, а те далече… Нелепой смертью погиб полковник Гаранян. [7]В одночасье умер от инсульта полковник Игнатов. Другие вышли на пенсию или подались в коммерцию… Но уж своего-то нынешнего куратора он всегда может потревожить… Ходасевич набрал номер.

– Привет, Олег Николаевич. Ходасевич тебя травмирует.

– О, Валерий Петрович! – радостно откликнулся голос в трубке. – Сто лет, сто зим! Какими судьбами?

Выспаться Татьяне не удалось и в эту ночь.

Ей почему-то снились теплоходы – все время просили фарватер, гудели прямо над ухом, басовито, требовательно. Она и в одеяло укутывалась, и подушкой закрывалась, чтобы спрятаться от теплоходного рева, но только как укроешься, если на самом деле никаких кораблей нет и гудки ей только снятся?

И так всю ночь – провалишься на мгновение в душный сон и тут же просыпаешься от несуществующих гудков…

К половине шестого эта пародия на спанье ей надоела, и Таня, как и вчера, ворча и охая, словно старая бабка, выползла из постели. Состояние ужасное: чувствуешь себя не на родные двадцать семь лет, а на все сто пятьдесят. Голова кружится, поясницу ломит, и в желудке какая-то невесомость – прямо хоть кефир пей вместо традиционного кофе… Впрочем, какой кефир? Скучных, старческих продуктов Таня в доме все равно не держала.

Она включила чайник и отправилась в ванную. Пока умывалась и чистила зубы, в зеркало, чтобы не расстраиваться, не смотрелась – догадывалась, что увидит довольно грустную картинку. Одна надежда на ледяную воду как средство от всех болезней. Хотя бы минимальный румянец на щеках проступил, хоть бы остатки блеска в глазах проявились…

Но нет, сегодня холодное умывание не сработало: из зеркала на Татьяну смотрело незнакомое существо – всклокоченное, бледное, под глазами темные тени…

«Ну и рожа… – пробормотала Таня. – Не просто зеленая , а какая-то болотная ».

Показала гнусному зеркалу язык и отправилась в кухню. Чайник уже вскипел. Таня достала банку с кофе и всыпала в чашку четыре ложечки – против обычных двух. Может, это протонизирует? Добрый кофе, веселая музыка?

Таня включила приемник, но с веселой музыкой тоже вышел облом. Равнодушный голос диктора вещал: « Четыре взрывных устройства были обнаружены вчера вечером в окрестностях Грозного… «Татьяна ругнулась и выключила радио: она ненавидела начинать день с негатива. Никогда не понимала людей, которые, едва проснувшись, врубают новости и, сонно хлопая глазами, слушают про взрывы и про убийства. Но сейчас от новостей никуда не деться: как раз шесть часов, и, значит, на всех радиостанциях идут информационные выпуски, а они в России известно какие: тут украли, здесь взорвали, там по голове стукнули…

Кофе казался горьким, тишина в кухне – зловещей. Изо всех сил хотелось сбежать от своих невеселых мыслей, чем-то забить их, и тогда Таня добавила в чашку сахара и сунула руку в стопочку аудиокассет, выстроенных на подоконнике. Под руку попался Иван Кучин – исполнитель блатных песен. Приличные девушки такую музыку не слушают, а Танина мама этого певца вообще именует Кучкиным и люто ненавидит. Неоднократно приказывала дочери: «Татьяна! Пожалуйста, выкинь эту гадость! Как может интеллигентный человек слушать подобное барахло!»

Но разве когда бывало, чтобы Таня послушалась Юлию Николаевну! Наоборот – Кучин-Кучкин теперь лежал на видном месте и периодически, под смешки и ухмылки, прослушивался.

Таня вставила кассету в магнитофон, нажала на «play». Бодрый голос пропел:

«Я помню, вы увидели колечко – ну как же тут витрину не разбить?»

Таня впервые за это хмурое утро улыбнулась и ехидно спросила певца:

«А просто купить колечко ты не пробовал?» Кучин помогал ей забыться. В следующем куплете герой песни с надрывом сообщил:

«И покатился я, как то кольцо, туда, откуда мне возврата нету…»

«А ты чего-то другого ждал?» – поинтересовалась Таня. Снова улыбнулась, сделала еще один глоток… и вдруг подумала: «А Кучин-то правду поет! Ведь только начни катиться – потом не остановишься! Я ведь тоже – лечу, как то кольцо!.. Безвозвратно, под откос!»