Татьяна Бочарова - Детектив на даче

Уверенно толкнув дверь с цифрой «5», баба Шура, а следом за ней Макс оказались в палате с двумя большими окнами, распахнутыми настежь, благодаря чему пахло в ней не в пример лучше, чем в коридоре, – цитрусами. Источником запаха служил большой апельсин, который пыталась очистить от кожуры единственная обитательница помещения, хрупкая маленькая женщина в розовом махровом халате. Получалось у нее плохо, потому что одна рука была забинтована. Макс еще подумал, что Леночкину тетю выписали, так как у нее были проблемы с животом, а у обладательницы розового халата болела рука. А еще подумал, что это к лучшему: пришлось бы сейчас расстраивать больную рассказом о приключившейся с ее племянницей беде. И оба раза ошибся, потому что баба Шура радостно завопила:

– Люси́!

Прямо так и завопила, на французский или какой еще манер, с ударением на последней букве, Максу вдруг вспомнилась тетка, которая бегала по деревне и разыскивала Марию-Луизу. Баба Шура тем временем продолжала вещать:

– Добрый денечек! А что с рукой? Ты прямо как королева, одна в палате. – Она обвела взглядом пустые, аккуратно заправленные кровати и, не дожидаясь ответа, выпалила все новости о пожаре, пропавших миллионах и арестованной Леночке.

Последняя новость привела Людмилу Егорову в крайнюю степень волнения.

– Подожди! Как арестовали? Ты говоришь, ночью загорелось. Леночка же ночью дома была, в Вишняковке! Разве нет?

– А вот и нет, – с нескрываемым, прямо-таки садистским удовольствием возразила баба Шура. – Познакомься, кстати, это Максимушка.

– Здрасьте. – Макс водрузил на тумбочку пакет, отметив при том, что верхняя часть хлипкой больничной мебели слегка прогнулась под его тяжестью.

– Я тут тебе гостинцев принесла, – прокомментировала его действия баба Шура.

– Спасибо, Саша. Зачем же так много? – засмущалась Егорова.

– Ты не отказывайся, не отказывайся! Я к тебе, может, больше не попаду, а Леночка, скорее всего, надолго за решетку. Сама знаешь, оказаться там легко, а выйти…

Глаза Людмилы наполнились слезами, и баба Шура поспешила успокоить подругу:

– Ты погоди реветь, Максимушка Леночке твоей помогает.

– Вы адвокат? – встрепенулась Людмила.

– Да нет, – досадливо отмахнулась баба Шура. – Откуда у нас деньги на адвоката? Компьютерщик он.

– Компьютерщик, – разочарованно повторила Егорова, и слеза скатилась по ее щеке.

– Он еще и Аннушкин внук.

– Аннушкин? – Если бы не закон всемирного тяготения, слезы Людмилы вернулись бы к своим истокам. Она даже улыбнулась слегка, несмотря на грустные известия. – Нашей Аннушки?

– Нашей, нашей!

– Как там она?

Костлявый локоть бабы Шуры толкнул Макса в бок, мол, не стой столбом, рассказывай. Он повторил на бис рассказ о жизни бабушки в городе.

Обе женщины внимательно слушали, изредка кивая. В части, которую он домыслил и приукрасил для бабы Шуры, Макс, вероятнее всего, путался в деталях, но она слушала так же внимательно, как и в первый раз. Похоже, подруги действительно были очень рады за бабушку, хотя и немного завидовали ей. Самую малость.

– Я тут подумала, – немного помолчав после окончания рассказа Макса, заявила Людмила, – может, ты бы женился на Леночке моей? Я бы дом в Вишняковке продала, свадьбу справили, как положено…

Ну что тут скажешь?

– М-м-м, – промямлил Макс, – а вот скажите, пожалуйста, Людмила… М-м-м…

– Андреевна, можно просто тетя Люся.

– Людмила Андреевна! Вы же работали в «Продукте». Действительно ли в сейфе могло находится восемь миллионов?

– Да кто ж его знает? Сейф стоял в хозяйском кабинете, маленькая такая комнатка без окон. Дверь всегда на ключ закрыта. Говорят, Николай Сергеевич, это хозяин, иногда туда баб водил, но я ни разу при этом не присутствовала. Скорее всего, это уже после закрытия магазина, когда я домой уезжала.

– Может, он и в этот раз кого-то приводил? – предположил Макс.

– Это у него надо спрашивать, не у меня.

– А насчет восьми миллионов? – напомнил он. – Какая, примерно, была выручка в день?

– Да какая там выручка? Тысяч двадцать-тридцать. В предпраздничные дни до полтинника набегало… У Николая Сергеевича была привычка постоянно прибегать и забирать из кассы деньги. Иногда с женой, с Викой. Заберут – и в район. Типа с поставщиками нужно рассчитаться, а куда на самом деле…

– Кстати, – Максиму вспомнилась огромная сумка Виктории Коноваловой, – а у жены шефа вашего могли быть ключи от сейфа?

– Чего не знаю, того не знаю. Я лично ни разу не видела, чтобы она в его кабинет заходила, но в подсобку часто заглядывала. Вроде как с проверкой.

– Я бы ее со счетов не скидывала. – В бабе Шуре проснулся сыщицкий дух. – Вполне могла деньги присвоить, в торбу положить, а потом магазин поджечь, чтобы следы уничтожить.

– А кто такой Илюха? – Макс вопросительно уставился на обеих собеседниц.

– Это брат Серея Коновалова, – пояснила баба Шура. – Бандит бандитом. В колонии сидел по малолетке. А чего ты спрашиваешь?

– Так Коновалов сказал, что деньги эти – их с братом общак.

– Общак, говоришь? Ну, тогда, может, Илья Коновалов грабил, а брат его прикрывал, магазин был вроде как для легализации доходов, – предположила Людмила Андреевна. – При мне он в хозяйский кабинет без брата ни разу не входил. Вдвоем – да, неоднократно. Зайдут, пошушукаются, иногда бутылку с магазина прихватят. Наверное, делили добычу.

– Короче, – подвел черту Макс, – если подтвердится, что восемь миллионов в сейфе действительно были, то взять их, кроме Леночки, могли Виктория, Сергей или Илья Коноваловы. А также другие жители Сёмёнова.

– Леночку сразу вычеркивай, – потребовала Людмила Андреевна.

– О’кей, – согласился Макс, но лишь для успокоения ее родственницы. Конечно, Леночка ему понравилась, даже очень. Но непредвзятость следствия никто не отменял.

– Ладно, пошли мы, – опомнилась баба Шура. – Надо еще в магазин зайти, пока народ с работы не пошел, а то будем два часа в кассу стоять. Чего-то соседки твои загуляли. – Она кивнула в сторону пустующих кроватей.

– Так они на дневном стационаре. Утром пришли, отстрелялись и ушли.

– Отстрелялись? – запнулся о непонятный термин Макс.

– Ну, уколы, таблетки, процедуры всякие поделали и вперед – дома дел невпроворот. А мне далеко ездить, вот и кукую тут.

– Вы это, – сказал Макс, перемещаясь к выходу, – если что нужно, звоните. Я привезу.

Он пошарил глазами по палате, обнаружил на одной из тумбочек изрядно замусоленную газету с кроссвордами и ручку, оторвал полоску бумаги и записал свой номер телефона.

– В любое время дня и ночи. – Макс подумал немного и конкретизировал: – Лучше, конечно, днем…

– Ты так и не сказала, что у тебя с рукой, – напомнила баба Шура.