Геннадий Юдин - Самая длинная ночь

«А когда они работали, когда было нужно?», – грустно подумал про себя Остап.

«… про врагов и неприязненные отношения погибшей ничего не знаю, относительно рода ее занятий пояснить ничего не могу…»

Остап от руки дописал протокол допроса и отправился дальше. Он пробовал позвонить Вернеру с целью получения комментария по факту убийства женщины в его гараже, но по набираемому номеру никто не отвечал. Остап, поймав одного из зевак-хозяев соседних гаражей, узнал второй номер Вернера, но и по звонку туда, он слышал лишь металлический голос женщины, о том, что абонент находится вне зоны действия сети.

Затем Остап вызвал на место происшествия директора гаражного кооператива для формального допроса по факту совершенного преступления. Тот, к слову, приехал довольно быстро и без каких-либо проблем согласился на дачу показаний, правда никакой информацией он не обладал вообще и лишь рассеянно пожимал плечами, отвечая на большинство вопросов.

Проведя необходимые мероприятия, связанные с прозвоном местности, для последующего запроса билинга 5 5 Биллинг в электросвязи – комплекс процессов и решений на предприятиях связи, ответственных за сбор информации об использовании телекоммуникационных услуг… , Остап прошел весь предполагаемый маршрут жертвы, но у жилого массива, расположенного через пустырь от гаражного кооператива следы женщины в голове оперативника терялись. Она могла идти и от жилых домов, и от метро, до которого было минут двадцать пешком, да хоть из паркового массива, расположенного неподалеку. Найти в масштабах гигантского всепожирающего города следы маленького человека крайне трудно. Далее, Остап пешком вернулся на место происшествия и, не желая сдаваться, прошел ко входу в гараж. Его бывшая пассия, а по совместительству эксперт-криминалист Олеся отрешенно копошилась в гараже. Помимо нее там также находилась молодая, устроившаяся работать лишь в сентябре после института, следователь Алина, и с отсутствующим видом писала протокол. Ему искренне было жаль девчонок, те взвалили на себя огромную ношу, и картина, которая предстала перед ними сегодня, бесследно для психики и мироощущения пройти не могла, Он, зная, на сколько ревностно эксперты реагируют на нарушение обстановки преступления, и насколько раздражительно Олеся реагирует на него после расставания, как вкопанный встал у дверей. Его глаза уперлись в старую грязную спортивную сумку с бурыми подтеками на ней, лежащую возле гаража.

– Это жертвы сумка? – обращаясь в воздух спросил Остап, и не дожидаясь ответа, добавил, – можно глянуть?

– Я отфотила, ни отпечатки рук, ни микрочастицы, ни трасологию там не снимешь, дождь был – не отрываясь от работы сообщила Олеся, – так что, как Алинка скажет…

– А я-то чего? – вон у этого упыря, который в машине кофе пьет, спрашивай, – отозвалась девушка раздраженно.

Остап хотел было подойти к комитетскому следователю, но тот принимать участие в процессе работы не спешил, и оперативник решил на его главенство попросту забить.

– Алин, изыми ее в ходе осмотра, чтоб по бумаге билось (девушка кивнула), а я посмотрю.

Он прошел до рабочего чемодана Олеси, откуда взял резиновые перчатки Какие-то два месяца назад Остап с Олесей уже имели опыт в использовании резиновых изделий, но происходило это в куда более интимной обстановке, да и одевались они вовсе не на руки. Остап отогнал от себя эти не уместные на месте преступления мысли, после чего вернулся к сумке и открыл ее молнию. Из нее на него буквально вылился запах стирального порошка. Внутри была свалена груда ношеных, но свежевыстиранных вещей, на половину пустая бутылка водки («Да у меня и водка наполовину пустая, а не наполовину полная», – грустно про себя усмехнулся Остап), газетный сверток с куском сала, пустой кошелек. Там же в боковом кармане находился сложенный вчетверо файл с листком бумаги, которым оказалась Справка об освобождении Япуряну Анны Александровны, выданная полгода назад в одной из тюрем Мордовии. Документ гласил, что женщина отбыла срок за грабеж с применением насилия не опасного для жизни человека – два года из трех, и вышла условно-досрочно полгода назад, в месте проживания значился город Москва, иная информация отсутствовала. Паспорта также не было.

– Олесь, сними отпечатки с бутылки, может просто какие-то пьяные разборки, так-то не поймешь же, что на уме у этих бомжей.

– Я разберусь без сопливых, Сомов, что и как мне изымать!

Остап покачал головой и еще раз взглянул на файл со справкой, – наша девочка Япуряну Анна Александровна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженка города Кишинева, гражданка Российской Федерации.

Остап почувствовал, что шок от увиденного в гараже отступает, и к нему возвращается былой цинизм, бесстрашие и излишняя самоуверенность. О всех своих достоинствах и недостатках он прекрасно знал, но поделать с ними ничего не мог.

Он достал мобильный телефон и набрал в дежурную часть, предыдущий оперативный дежурный еще тоже не сменился

– О, Яковлев – собственной персоной, – ехидно удивился Остап, – сделай срочно распечатку из ИБД на одну покинувшую бренный мир тетушку.

– Знаешь, что Остап? – спросил в привычной бубнящей манере дежурный.

– Что?

– А не пойти ли тебе в жопу после наших утренних разговоров? Мне тебя на дежурстве вот-так-вот хватило. Дай смену сдать!

Остап отчетливо понял, что дежурный находится на взводе, и крутил он оперативника на одном веселом месте, но продолжил:

–Что-то ты долго… Если не поможешь, я тебе еще сегодня и приснюсь.

–Да все с ума посходили…

–Кость, мне очень надо, убийство…

–Так пусть Управление занимается, ты-то чего? кражи кошельков раскрывай! Ну ладно диктуй данные, – последняя фраза была сказана оперативным дежурным особенно ворчливо и в то же время назидательно.

– Япуряну Анна Александровна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженка города Кишинева. Это, Кость, а можешь сфоткать и мне в ватс-апп выслать…

– С чего бы мне это делать? Как еще раз фамилия?

–Да ладно тебе, с меня пузырь! Я-П-У-Р-Я-Н-У!

–Ну это меняет дело.

– Кстати, чтоб мне сейчас не начали трезвонить твои сменщики, прими информацию по преступлению…

– Не вопрос… Диктуй.

Через пять минут у дежурного была полная сводка о событии сегодняшнего преступления, а у Остапа появились данные относительно личности убитой, и долг в виде «пузыря». Реально отдавать за оказанную услугу бутылку Остап, конечно, не собирался, но каждый раз удивлялся мистической силе этой фразы в органах полиции.

***

Всеволод Иванович Большаков всю свою жизнь посвятил работе в органах следствия. Он пережил все реформирования следственного комитета и его входы и выходы в Прокуратуру и обратно. Будучи, старшим следователем по особо важным делам Управления Следственного Комитета по городу Москве, Всеволод Иванович уже десяток лет слушал истории о выделении всех органов следствия в отдельное ведомство по аналогии со штатовским ФБР.