Алёна Бессонова - Ты только руку протяни… Два детектива под одной обложкой

– Кто? – шёпотом спросил Васенко, не в силах оторвать взгляда от застывшего на экране монитора изображения.

– Сахно. Помнишь, в прошлом нашем деле был одним из фигурантов глухой, но не немой программист. Он читал по губам… Он должен быть здесь через час. Найдёшь?

Васенко быстрым шагом направился к двери, но прежде чем открыть её, не утерпел, высказался:

– С виду божий одуванчик, ёшь твою медь! Однако вон какие коленца выбрасывает… Я найду Сахно. Сейчас двадцать два часа. Тебя это не смущает? Может быть, сначала позвонить, чтобы не испугать домочадцев?

Михаил молчал, думал. Роману пришлось повторить вопрос. Исайчев встрепенулся:

– Да, да! Найди телефон и позвони. Рома, часы и минуты в нашем случае отменяются. Все остальные желания тоже. Спать будешь дома, когда дело закроем. Будут сложности, звони Корячку. Он кого надо подтолкнёт…

– Машину комитета могу взять?

– Бери, поторопись…

Когда за Васенко захлопнулась дверь, Исайчев включил запись. Он внимательно вглядывался в экран, несколько раз возвращал запись назад, прокручивал вперёд и опять возвращал назад, увеличивал и уменьшал изображение. Нажав на кнопку «стоп», Михаил резко, будто вытолкнутый пружиной, встал с кресла и, как мельница, размахивая руками, побежал по кабинету, разминая затёкшие руки и ноги.

За потемневшем окном взвыл ветер. Исайчев остановился, вгляделся в круговерть, которую устроили в усадьбе взбесившиеся потоки воздуха с полей и такие же потоки с реки. Они, как два разъярённых быка, ударили грудью друг друга, отвоёвывая территорию. Взвихрились, раскачивая похожие на чёрные перевёрнутые колокола кусты. Пригнули к земле головы цветов на подсвеченных прожекторами клумбах. Привели в бешенство цветную, розово-голубую воду в бассейне, выплёскивая её через край. Поняв, что не одолеют друг друга, в бессильной злобе схватись за ветки старого чернеющего дуба, начали рвать их в разные стороны, воя неистовым воем: моё-ё-ё, уйди-и-и, убью-ю-ю. Однако покалечили не противника, а отхватили старую сухую ветвь, бросили её на мощённую плиткой дорожку, покатили с треском и грохотом. Били ею по всему, что встречалось на пути. Покуражившись, сложили рваные крылья, нырнули в привычные норы – один под камень в степи, другой в прибрежный омут. Отломанная ветка дуба поскрипела, поныла от боли и затихла на большой переливающейся огнями клумбе, тут она была совершенно некстати. Только туча, наблюдавшая за битвой, пожалела ненужную никому ветку и разразилась обильным плачем. Постучала грустными каплями по стёклам открытых окон, заливая слезами подоконники, стекала на полы и там собиралась в лужи. Михаил прекратил нашествие нахальной воды, резко закрыл окно кабинета.

– Как в природе всё просто. Побушевала и затихла. Оставила свежесть и прохладу. Почему же у людей всё так грязно и кроваво? И так всё непоправимо… – горько усмехнувшись, подумал Михаил и только тут услышал, что за дверью кто-то топтался, не решаясь войти.

– Хватит за дверью колготиться, входите! – крикнул Михаил, и тотчас в образовавшейся щели дверного проёма показалось востроносое лицо в рыжих конопушках и с рыжим кудрявым чубом, спадающим на лоб.

– Разрешите войти, Михаил Юрьевич, – обратилось лицо к Исайчеву и, не дожидаясь ответа, вошло, дополнившись долговязой нескладной фигурой парня в синих джинсовых брюках и такой же рубашке: – Сергей Мамкин, ваш новый практикант. Выполняю приказ капитана Васенко.

– Какой приказ? – удивился Исайчев, – ты откуда взялся?

– Прислан к вам на побегушки полковником Корячком. Вы же всех оперов по домам отправили. Полковник Корячок в бешенстве. Но выговорить вам не решается. Боится сбить с тропы.

– С какой тропы? – удивился Исайчев.

– Он сказал, что вы вроде след взяли…

Михаил раздражённо хмыкнул:

– Васенко где?

– Роман Валерьевич уехал выполнять разыскную работу по вашему приказу.

– Ты с ним говорил?

– Так точно!

– Что он приказал тебе делать?

– Следить, кабы новый труп не образовался… Но пока велел проверить у всех руки, осмотреть все найденные на пальцах и в личных вещах ювелирные изделия. Если кольцо сняли или заменили, выяснить, что за кольцо, куда делось и сравнить следы… Цель – найти ювелирное изделие с выпавшим драгоценным камнем. Пояснений фигурантам не давать… По выполнению работы доложить вам, скрытно, без свидетелей…

– Как сработал, нашёл нужные драгоценности? – Михаил иронически улыбнулся, глядя на кислую физиономию Мамкина. – Понял, не нашёл…

– Руки у всех под лупой просмотрел, у тех, у кого кольца есть, все камешки пересчитал, все на месте, заставлял снимать кольца – следы совпадают… Обыскал чемоданы – тоже ничего. Я даже серёжки у всех проверил…

– С чемоданами и серёжками ты зря.

– Почему? – удивился Мамкин.

– Камешек выпал из кольца убийцы. Эксперт обнаружил его в волосах жертвы. Тебе Васенко не сказал?

– Не успел, очень торопился…

– Убийца не положил бы поломанное кольцо в чемодан. Он бы его выкинул или зарыл где-нибудь. Преступник знал, что камешек, найденный в одежде Гуидо, – улика. Он его искал, но не нашёл, посему должен был кольцо запрятать так, чтобы и мы его не нашли.

– Может быть, мне стоит поискать вокруг здания? – с сомнением в голосе спросил Мамкин

– Ночью? Ты не догадываешься, что бесполезно даже днём, – зачем спрашиваешь? Хотя в чемоданах Бурлакова стоит покопаться. Если кольцо очень ценное, такое, с которым жалко расставаться, то спрятать его могли там. Осмотри тщательно чемоданы и апартаменты Бурлакова. Хотя… – Михаил, выражая неуверенность, пожал плечами. – Вероятность ноль. Но для чистоты дела надо глянуть.

– Уже всё по сантиметрам осмотрел…

– Что-нибудь интересное нашёл? – усмехнулся Исайчев.

– Ничего. Он ведь чемодан не распаковывал. Хотя знаете, Михал Юрич, на кровати, на подушке, лежит аккуратно расправленный, но неаккуратно оторванный бант. Я полагаю, от женской блузки. Красивый такой: на голубом воздушном фоне меленькие как будто бархатные розовые цветочки. У моей мамы в молодости была подобная блузка.

Михаил отошёл от окна и, указав Сергею на стул напротив себя, сел в своё кресло:

– Ты сказал, неаккуратно оторванный, это как?

– Давайте я его сюда притащу, – вскочил практикант и уже рванулся к двери.

– Тю-тю-тю, сядь на место! – поспешно вскрикнул Михаил. – Не смей его трогать, пусть лежит, как был положен. Я надеюсь, ты его в руки не брал? – Михаил попытался поймать ускользающий взгляд Мамкина. – Понятно, брал! Серёга, где же тебя учат, а? Как же так? Ты знаешь первое правило практиканта?

Мамкин набычился и молчал.

– Яйцо не должно считать себя умнее курицы. – Михаил поднял вверх указательный палец. – И даже если это и так, помни – яйца, в отличие от курицы, быстро протухают…