Галина Хэндус - Свобода для марионеток. Роман

Через неделю режиссер и автор опять встретились в том же кафе, заказав полную тарелку понравившихся горячих пирожков с мясом и капустой.

– Рад, что формальности с издательством ты уладил, – начал без предисловия Громов, отхлебывая горячий чай, быстро появившийся на столе, и протягивая руку к тарелке с пирожками. – Сценарий пишем на односерийный фильм, значит, объем ориентировочно страниц восемьдесят. Когда закончишь, позвони – я буду первым читателем. Если что не понравится, я скажу, для чтения мне нужна будет максимум неделя, потом опять встретимся, чтобы устранить нестыковки, если они обнаружатся. Да, кстати, если хочешь, я могу принять активное участие в разработке сценария.

– Нет, – быстро ответил Тарасов, чуть не поперхнувшись пирожком от предложения Громова. – У меня хорошая помощница, она знает, как и что писать.

– Как хочешь, – с видимым равнодушием ответил собеседник, но через секунду встрепенулся. – Слушай, раз это наш общий проект, может быть, у тебя есть какие-то связи или люди с деньгами?

– Нет, таких знакомых у меня нет, но я подумаю в этом направлении. С деньгами придется поднапрячься тебе – ты же знаешь все ходы-выходы и места, где деньги водятся, тебе и карты в руки.

– Ах, да, чуть не забыл. У меня на следующей неделе две встречи с влиятельными людьми. Ты мне подготовь синопсис. Пока сценарий не готов, надо, чтобы у меня хоть что-то было в руках, хорошо?

– Синопсис у нас уже есть, я его отпечатаю и отправлю. Скажи, на какой адрес и сколько экземпляров нужно?

– Три.

Кивнув головой, Олег достал из кармана ручку, придвинул к себе сервировочную салфетку. Написав на ней почтовый адрес, он отдал ее сидящему напротив Егору:

– Вот и договорились. Как только получим деньги – устроим пир!

Олег Громов, положив готовый сценарий в дорогую папку, купленную специально для такого случая, почти три года обивал пороги кабинетов вышестоящих чиновников. Он прилежно посещал выставки, презентации и другие громкие мероприятия, где можно было встретить людей с деньгами в надежде уговорить одного из них стать спонсорами будущего фильма. Громов пытался их убедить в том, что именно сейчас, когда только и слышишь о террористах, взрывах, нехватке продуктов и прочих негативных сторонах ломки старого и рождения нового строя, людям нужна стабильность, защищенность и вера в лучшее. Богачи снисходительно улыбались, слушая откровения режиссера – уж они-то чувствовали себя и стабильными, и защищенными, не боялись ни голода, ни взрывов. Чиновники же, боязливо оглядываясь, отходили в сторону, не желая выслушивать просителя. Медленно, но верно настроение Олега Громова ухудшалось, оптимизм с каждым месяцем терял первоначальный запал…

В первых числах декабря уходящего девяносто восьмого года чету Громовых пригласили в гости Егор и Лела – год назад она переехала к Егору на правах законной невесты. Зима выдалась холодной, но снег на дороги столицы так и не лег, замерзнув, видимо, в сером ледяном небе. Москва замерзала в сорока бесснежных градусах, пришедших из Сибири и не желающих уходить с европейской части России. Наземный транспорт, не привыкший к экстремальной температуре, почти не ходил, кроме троллейбусов – им мороз был не страшен. Автомобили стояли на приколе, – масло загустевало от холода, моторы никак не хотели заводиться. Крепкий мороз загонял жителей и гостей столицы под землю, где находился доступный для всех и теплый вид транспорта – метро. Более трехсот километров подземных дорог, уютно растянувшихся под огромным столичным мегаполисом, отлично справлялись с работой, перевозя ежедневно в подземных поездах более шести миллионов пассажиров. Единственная исправно функционирующая кровеносная транспортная система не позволяла Москве замереть без движения.

– Как хорошо, что между нами только две станции, а дома недалеко от метро, иначе бы нам живыми до вас не добраться, – говорила Инга, развязывая концы длинной шали, закинутые за спину, и отдавая снятую шубу в руки Егора. – Это совершенный кошмар. Не могу себе представить, как люди живут на севере, где сорок градусов – норма. Я бы на второй год умерла, не выдержала такой пытки холодом.

– Человек – подлец, ко всему привыкает, – еще Достоевский сказал, – вставил Олег, усмехаясь, – и ты бы привыкла. На севере люди живут в домах, там нет бездомных, поэтому они не замерзают на улице. Это здесь можно замерзнуть, и то только тем, у кого нет крыши над головой – бездомных у нас на каждом углу полно.

Хозяин дома взял приятеля за плечи и повел в гостиную. Женщины, тихо о чем-то переговорив, прошли в кухню. Инга повертела головой, уверенно подошла к большому столу и поставила на него принесенную спортивную двухцветную сумку. Она расстегнула молнию, вытащила оттуда что-то большое, завернутое в теплый платок. Поставив пакет на стол, Инга осторожно развернула платок, откинула концы в сторону, с предосторожностями достала большую прозрачную салатницу, через бока которой просвечивали слои ярко-оранжевого, желтого и темно-малинового цветов.

– Ну вот, как обещала, сделала селедку под шубой. Соседка в гастрономе работает, достала у нее большую банку сельди – свободно сейчас ничего не купишь, любая мелочь – дефицит. И когда это кончится…

– Спасибо, – поблагодарила гостью хозяйка дома. – У меня все готово, пойдем в гостиную, немного закусим, а потом я сварю пельменей – видишь, вода горячая стоит, ждет, пока посильней горелку включу.

С салатницей и хлебом в руках женщины прошли в гостиную и сели за стол, где их ждали, нетерпеливо поглядывая в сторону кухни, мужчины.

После еды на столе остались только бокалы и стаканы с напитками. Лела обратилась непосредственно к Олегу:

– Пожалуйста, послушай внимательно. Я сейчас скажу что-то совсем ненормальное, но ты просто выслушай. Может быть, хоть тебе понравится моя идея, – она слегка укоризненно посмотрела на Егора и добавила: – Дома меня не понимают – надеюсь, ты поймешь.

– Говори, что вы там надумали. У меня, честно говоря, совсем руки опустились, я не знаю, что делать дальше с нашим проектом.

– Тебе заказали документальный фильм о сталелитейном заводе, вот и делай его, – возразила Инга. – Делать всегда есть что, нужно только захотеть.

– В том и вопрос, что захотеть. Ты думаешь, мне хочется какую-то производственную рекламу делать? Заводу нужно выходить на Запад с продукцией, поэтому они задумали сделать рекламный фильм. А мне это не интересно. Не ин-те-рес-но, понимаешь? – повернулся он к жене, раздражаясь. Развернувшись опять к Леле, он продолжил, будто все еще разговаривал с Ингой. – Не все, что можно сделать за деньги, интересно. Ну что у тебя там за идея, делись.