Галина Долгая - Дивлюсь я на небо… Роман

Иллюстратор Галина Долгая

© Галина Альбертовна Долгая, 2022

© Галина Долгая, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0056-2313-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зеленый островок покоя в десяти минутах езды от центра города – старое православное кладбище Ташкента. Первые могилы появились здесь еще в конце девятнадцатого века, когда в Туркестанский край хлынули потоки русских эмигрантов. Город рос, и вот уже первая улица пролегла рядом с кладбищем. Ей дали имя известного клинициста, врача Боткина Сергея Петровича, а кладбище стали называть просто Боткинским.

Я прихожу сюда давно, сколько себя помню. Сначала с родителями к бабушке Анне, а теперь вот к ним, к маме и папе. Дорожка к закутку с нашими могилами идет от ворот в дальний край кладбищенской карты, несколько раз поворачивая и петляя между массивными мраморными памятниками, под которыми похоронены богатые цыгане. За старыми металлическими оградами – заброшенные в большинстве своем могилы русских. Еще сохранились совсем старые памятники из серого гранита с надписями на немецком языке. Поистине – пути господни неисповедимы! Как попали в наш край те люди, чей прах остался в этой земле, а имена едва угадываются на шершавой поверхности камня?..

Я рассматриваю надгробия, читаю имена, даты и думаю о жизни. Что она есть на самом деле? Какой она была у тех, от кого остался только прах, сокрытый землей?

Сколько могил, столько судеб. Все мы идем своим путем, проходим свой отрезок нескончаемой спирали жизни, один из витков которой замкнул на мне прошлое и будущее нашего рода, стал связующим звеном между судьбами отцов и дедов и детей и внуков.

Иногда ушедшие родные – те, кого я не знала, не видела – вдруг оживают в моей памяти, и я отчетливо представляю себе не только их образ, но и то, как они чувствовали, мыслили, что их тревожило, что радовало. Оставаясь наблюдателем, я, как в немом кино, вижу эпизоды их жизни и пытаюсь понять ее смысл, смысл жизни, промелькнувшей искрой во времени или протянувшейся чередой долгих дней в истории семьи.

Храня свои тайны, от которых, возможно, зависела судьба следующих поколений, они унесли многие из них с собой в могилу, тем самым оставив потомкам неразрешимые загадки. Но они – те, кто давно спит вечным сном под двухметровым покрывалом земли, когда-то были такими же жизнерадостными, как мы, так же, как мы, любили и боролись за жизнь.

Наши предки достойны памяти и возвращения из небытия хотя бы потому, что они просто БЫЛИ, и мы обязаны им своей жизнью.

Предчувствие чего-то нового, что должно изменить жизнь, не покидало Анну с самого утра. Управившись с домашними делами, она побежала к старшей сестре, которая обещала дошить к воскресенью ее новое платье.

В городе гуляла весна тысяча девятьсот двадцать девятого года. Сладкий запах цветущих акаций обострял чувства, а ожидание веселого воскресного вечера опьяняло.

Анна застала сестру за работой.

– Федор обещал в воскресенье прийти со своим другом, – наклонившись над машинкой, сообщила она.

Покрякивающий звук опускаемой иглы затих, и Мура, закрепив шов, оторвала нитку.

– Вот, готово!

Платье, облаком взметнувшись над головой, падая, заскользило по фигуре. Голубые цветы с тонкими зелеными листочками, разбросанными по белому полю ткани, словно осыпали Нюру, собираясь в букеты на рукавах-фонариках. Юбка-восьмиклинка прошелестела по бедрам и, прикрыв колени, расправилась фалдами. Аня рассматривала себя в прямоугольном зеркале, поворачиваясь то одним, то другим боком. Ее полная грудь, поддерживаемая ситцевым лифчиком с широкими бретелями и обтянутая полупрозрачной тканью, возвышалась над тонкой талией, а красивый фигурный вырез приоткрывал декольте.

– Ничего, что так открыто? – спросила Аня, расправляя неприметные складки у проймы.

– Самое то! – не задумываясь, ответила Мура. – Глаз не отвести! Какая же ты у нас красавица, Аннушка!

– Ой, Мурка, я такая счастливая!

Аня закружилась по комнате; легкая юбка поднялась, оголяя ноги, и вновь упала, обволакивая их ситцевой нежностью.

– Ладно, снимай, – любуясь сестрой, нарочито строго, сказала Мура, – завтра вечером оденешь, на танцы.

– А что за друг? – как бы невзначай спросила Аня, высвобождая руку из платья.

Мура помогла ей. Аннушке уже исполнилось восемнадцать, и сестра подумывала, как бы выдать ее замуж. Хоть и некуда торопиться, как казалось, но озорство непоседливой сестренки, ее кокетство и невероятно веселый нрав, привлекали к ней парней. Мура, как старшая и замужняя, беспокоилась, чтобы кто непутевый не увлек Аню. Вот она и попросила мужа познакомить ее с кем-нибудь с завода.

– Саша, – Мура сложила платье и завернула в газету, – работает с Федей в одной бригаде. Петр его тоже знает. Недавно пришел из армии, танкист. Поляк, между прочим. Красивый парень!

Аня уже сидела на подоконнике и посматривала на улицу. Мимо дома пробежали мальчишки, догоняя собаку.

– Тебе не интересно? – Мура подошла к сестре.

– Интересно, интересно! Поляк, красивый… а он танцевать умеет? – поворачиваясь, игриво спросила она.

– Посмотрим. Бери свое платье и иди домой, а то у меня еще дел полно. Скоро Федя придет. На, купи по пути чего-нибудь Вовчику и Коле.

Мура протянула деньги и сверток.

– Спасибо, родная! – Аня поцеловала сестру и, помахав на прощанье, убежала.

Предстоящая встреча сулила новые приключения. Красивый поляк рисовался в воображении статным молодцем с загадочной улыбкой. Мысленно Анна представляла, как он пригласит ее на танец, и они вместе закружатся в вальсе под мелодию «Амурских волн».

Следующий день пролетел незаметно. Аня помогла матери со стиркой, разобралась с упражнением по русскому, которое никак не давалось младшей сестренке Наде, сбегала в магазин отоварить карточки и, наконец, достала из шкафа новое отутюженное платье. Пока Аня одевалась, пришла Мура.

– Нюра! – окликнула она, заглядывая в комнату. – Ты готова?

– Все, все, бегу, – тряхнув короткими волнистыми волосами, отозвалась Анна и, кинув последний взгляд на свое отражение в зеркале, выбежала из комнаты.

Старые парусиновые туфли, тщательно натертые мелом, скрывающим темные пятна, слегка поскрипывали при движении. Аня степенно шла рядом с Мурой, невпопад отвечая на ее вопросы и украдкой поглядывая на свои ноги. Белые носочки, белые туфли, белое платье… ее наряд оттенял загорелую кожу. Аня в отличие от сестры, которая пряталась от жаркого украинского солнышка под летним зонтиком, стараясь сохранить естественный цвет кожи, с удовольствием подставляла лицо под ласковые лучи.