Алексей Меркушин - Игры двуликих

Ему недавно исполнилось тридцать пять. Короткие черные волосы серебрятся по бокам; приятное лицо слегка портят серые, жестко прищуренные глаза; широкие брови – правая чуть приподнята шрамом, делая выражение лица ироничным, даже немного циничным – будто никому не верит: полезное качество на работе, но создающее проблемы в общении. Рослый, широкоплечий – капитан неизменно притягивал женские взгляды, но никогда – пока был женат – не отвечал взаимностью ни одной представительнице прекрасного пола. Сама мысль об измене выглядела кощунственной – со Светой познакомились в школе, с десятого класса вместе… Она не может иметь детей – слова врача едва не стали приговором их отношениям, но справились: казалось, страшный диагноз пережили, так ничего не страшно… ошиблись.

Капитан недовольно отмечал появившееся брюшко, но врожденная лень не позволяла вплотную им заняться: энтузиазма хватало не пропускать зарядку, не более. Мастер спорта по боксу, профессиональный «рукопашник», отличный бегун – Звонарев твердо верил, что и без лишней физической нагрузки может справиться с любым соперником – надо сказать, верил не без основания – но брюшко росло, волосы белели заметнее… Все чаще кусали грустные мысли, что молодость осталась позади, скоро вовсе захиреет: до этого верилось, что организм – цельный, литой щит, который не подведет в ответственный момент, теперь же были некоторые сомнения…

Тридцать пять; без жены; детей; квартиры… руки невольно опустятся, но только не у капитана Звонарева. Ситуация, наоборот, подстегивала к работе – дела раскрывались, преступники, один за другим, несли заслуженную кару. Александр почти физически ощущал, как копится вокруг негатив – от зависти менее удачливых коллег; от бандитов; от тех, на кого они работали… всегда есть те, кто управляет процессом, кукловоды – и они таили до поры злость, готовую вот-вот прорваться…

Страшно не было: в жизни часто приходилось ступать по краю, играть в прятки со старухой – и ловко, в последний момент, убирать голову с пути ее косы. Крикнуть смерти «Не сегодня!» и уйти – девиз Звонарева – не раз себя оправдал, притупив чувство опасности, но не самосохранения – с каждой новой напастью он становился осторожнее, хитрее, изворотливее… Возможно, поэтому его обходили стороной даже закоренелые урки – капитан не раздумывая пускал в ход оружие и после никогда не жалел об этом.

Скандал за стенкой, судя по звукам, перерос в драку – звенело стекло; мат – до этого чередующийся с нормальными словами – слился в нескончаемый поток, визжала пьяным голосом баба… одним прыжком соскочив с дивана, Звонарев быстро одел спортивные штаны и вышел на площадку.

Вместо звонка висели два провода – капитан несколько раз пнул дверь ногой. Шум стих, но открывать не торопились: осторожные, едва слышные шаги приблизились к двери и замерли.

– Открывай, милиция! – для верности еще раз саданул в дверь: так, что послышался хруст дерева.

– Иди на х*й! – не очень уверенно отозвались с той стороны – Не вызывали.

– Открывай, говорю!

Видимо, сосед в глазок рассмотрел, что «милиция» стоит полуголый, в одних штанах. Щелкнул замок:

– Ты че, падла, адрес напутал?

Мужик смотрелся настоящим медведем – центнер веса, волосатое тело, мышцы перекатываются… Далеко не маленький Звонарев выглядел на фоне такой туши пятиклассницей. Сосед грозно – по его пьяному мнению – хмурился и наступал:

– Че не отвечаешь, вша? Кому в дверь пинал, говорю?

Что тут ответишь? Не дожидаясь, пока мужик соберет, наконец, глаза в кучу, капитан отработанным ударом заехал ему кулаком в переносицу. Не успел еще кровавый ручей достигнуть пола, как сосед получил ногой в колено, в челюсть и, под конец, в кадык.

– Викентий Петрович? – из дверей выглянула бабенка, лет сорока, потрепанная жизнью и частыми встречами с Бахусом: на ее скуле красовался здоровый, набирающий цвета синяк. Увидев поверженного сожителя, она икнула, несколько секунд тупо рассматривала сцену и, наконец, сообразила – подошла и пнула мужика под зад:

– У, гад! Поделом тебе!

– Отойди – Звонарев оттолкнул ее обратно к двери.

– А вы, собственно, кто? – она подозрительно уставилась на капитана – Почему бесчинствуете?

– Сосед. Громко у вас… Спать мешаете.

– Ой, извините – она запахнула халат, убрав с глаз исподнее – А… Вы правда из милиции?

– Правда – Звонарев примерился, взял недавнего противника за ноги и вволок в квартиру – Больше чтоб не слышал!

– Так я скажу Викентию Петровичу, не сомневайтесь! Как напьется, сволочь, так буянит. Вы не подумайте чего – хороший он, только судьба… да у кого она щас легкая, скажите мне? – она закатила глаза – А как вас звать-то?

– Александр.

– Так может, Александр, по маленькой – за знакомство? – баба лукаво подмигнула и улыбнулась: стало видно, что совсем еще не старая, просто не разглядеть с первого раза…

– Не пью. Как очнется, объясни, что больше не потерплю драк.

– Объясню… по роже б снова не получить – она потрогала фингал – удар ого-го какой…

– Мне пожалуешься, я разберусь. Так и передай.

– Передам, не сомневайся… Ну, спасибо, что ли…

– Не за что.

Капитан вернулся в квартиру. Всегда невольно жалел таких – было непонятное понимание, будто что-то общее есть. Менталитет, наверное – в России всегда сочувствовали пьяницам: нормальному и десяти копеек не простят, а «синяку» и бутылку в долг дадут. Страна контрастов.

Глянул на часы – половина девятого, пора собираться. Побрился, одел форму, снова посетовав на брюшко – через двадцать минут входил в большие двойные двери прокуратуры.

– Саня, ты не поверишь, кто попал в холодильник! – следователь Юрков, ворвавшийся тайфуном в дверь, махал руками – Теперь будет «спокойная» жизнь!

Двухметровый амбал, с каменным лицом убийцы и странно добрыми глазами, Юрков моментально занял добрую половину кабинета. Также в комнатке чудом разместились два стола, заваленные бумагами; два небольших шкафа и один на двоих сейф – уродливо-массивный и советско-зеленый, как аллигатор. Пол в стандартную линолеумную клетку протерт многочисленными подошвами и стыдливо прикрыт половичком – тоже страшным и старым, но все же чуть более уютным. На подоконнике устроился непонятный цветок, чудом борющийся с никотиновыми облачками и постоянным отсутствием воды…

– Чай будешь? – привыкший к шумной манере общения, капитан Звонарев щелкнул выключателем электро-чайника.

– Выпью – Юрков уселся за стол – Ермолаев нас покинул. Скоропостижно и подозрительно.

Звонарев остановился, медленно посмотрел на коллегу…

– Подозрительно?

– Так точно. В воротах парка, что на набережной. Предположительно, сердечный приступ.