Валерия Лето - Больше чем кросс

Егор вытянул руку. На его ладонь аккуратно легла свеча зажигания.

– Да, – уголок губ приподнялся в улыбке, – мое. Сын с гаража утащил?

– Крестник. В кармане нашла, когда куртку стирать закидывала.

– Крестник? – он озадаченно посмотрел на меня.

Я кивнула головой.

– А я подумал… Особенно, когда видел тебя сегодня на площадке с …

– С Ромой, – закончила я. – Муж моей старшей сестры. Просто сегодня он любезно согласился мне показать…

– Подожди, – перебил Егор, совсем теряясь, – а кольцо? Я еще в гараже посмотрел на твою правую руку и сейчас тоже…

– Ах, это! Это отпугиватель нежелательных ухажеров. Так ты руки мои разглядывал?

– Это многое объясняет, – сказал Егор. Его синие глаза стали еще ярче. – После того как ты сказала свое имя, я подумал, что у вас в семье с фантазией совсем беда. Сын Кирилл, мама Кира…

– В этом ты как раз прав. Сестру зовут Ксеня, бабушку зовут Клавдия, а родители Кристина с Колей. Видимо всех называли по одной и той же страничке имен на одну букву в старом завалявшимся справочнике. Так что, как видишь, с фантазией у нас действительно не очень.

Беседу прервал Костя, который махал рукой, в основном мне, в жесте неохотного прощания. Егор еще раз сказал спасибо, зажал в кулаке деталь и побежал в сторону ребят. Я заставила зарычать мотор и двинулась в сторону дома.

Связи в лесу не было, что было огромным плюсом. Телефон молчал. Не было кучи оповещений почты, куда то и дело скидывали обновленную информацию по расписанию экзаменов, не приходили уведомления о сообщениях в социальных сетях, где одногруппники бесконечно переписывались в беседе по поводу и без, не звонили непонятные московские номера с целью актуальных предложений и возможных одобренных кредитов.

Как только я съехала с раскатанной годами грунтовки на асфальтированную дорогу в сторону жилого городка, в кармане спортивных найковских штанов завибрировало. Я прижалась к обочине, сняла шлем и ответила на входящий звонок.

– Да, Ксюх.

– Кирюх, ты скоро будешь? – послышалось в трубке.

– Пять минут, и я дома.

– О, стой! Можешь заехать в магазин. Мелкому пару творожков возьми, и тортик какой-нибудь, что-то сладкого охота. Только не Медовик! Терпеть его не могу!

– Да, я помню, – сказала я, переворачивая с боку на бок в руке шлем, – это все?

– Да… Нет… Что еще, Ром? Ага. А ты что говоришь, ба? – мне жутко не нравилось, когда говорят не со мной, да еще и не в трубку, – черного еще и пару банок пива. А лучше четыре сразу.

– Еще подумайте вместе, а потом напиши мне сообщение. Тогда я точно ничего не забуду.

Я снова выехала на дорогу. Больших сетевых магазинов в нашем городке было всего два. Я не стала долго думать и остановилась при первом же на переезде. Припарковавшись на узенькой площадке и затолкав шлем в кофр, я зашла внутрь магазина. На телефоне раздался сигнал о принятом сообщении.

Народу было не много. Пробежавшись по рядам, я отправилась к кассе в очередь. Хорошо, что еще взяла с собой документик с паспортом, иначе, как обычно, возникли бы трудности с покупкой алкоголя. Впереди меня расплачивалась за покупку симпатичная стильно одетая девушка и держала за руку светловолосого мальчика годов четырех. У мальчика были такие глубокие синие глаза, какие я недавно видела на близком расстоянии от себя буквально с полчаса назад. Странное явление. Иногда на многие вещи ты просто не обращаешь внимание, до тех пор, пока что-то подобное не засядет у тебя в голове. Это как с мотоциклом. Раньше я не обращала внимание на подобного рода технику, пока мое внимание не привлек папин аппарат. Теперь, когда я только выезжала на дороги общего пользования, я как будто искала глазами салатовый пластик и тормозные следы от узких шин, и что удивительно находила. То же самое чувство было и здесь. Я украдкой разглядывала яркий блеск незнакомых детских глаз, когда услышала негромкую речь, адресованную мне:

– Я бы на вашем месте, не садилась бы за руль этого мотоцикла, – прошептала мама мальчика, наклонившись в мою сторону, – чем скорее вы от него избавитесь, тем будет лучше. Для всех.

– Извините… я не… – кассирша торопила народ в очереди. Не успела я опомниться, как женщина с ребенком поспешила выйти наружу.

Кассовый аппарат, как назло подвисал. Я быстро сложила покупки в пакет-майку, который полная женщина на кассе очень долго отцепляла от крюка на прилавке, и вылетела на улицу, пытаясь найти глазами странную девушку и мальчика с яркими глазами. Вокруг и на горизонте было пусто. Лишь одинокий голубь слетел ко мне навстречу с крыши в небольшую лужу, приготовившись почистить перышки.

Д

Лес после заката прекрасен. Легкое движение прохладного воздуха и шелест крон деревьев приводили его в чувства. Дыхание становилось все тяжелее, при том, что организм не испытывал физических перегрузок. Это просто напряжение. Напряжение тела, напряжение мыслей, напряжение вокруг.

Сумерки сгущались. Он стоял на краю небольшого обрыва, так ему знакомого. Две березы как будто пытались удержаться здесь, цепляясь корнями за куски осыпающейся земли, точно так же как пытался удержаться и он. «Только не смотри вниз» – раздавалось где-то в голове так же громко, как пульсация в висках. Кровь все сильнее разгоняло по организму, а глаза застилали крупные капли пота. Откуда-то справа доносились глухие звуки: шорох кустов, возня и отдаленное прерывистое рычание, как будто энергии не дают вырваться наружу. Он глубоко вздохнул и посмотрел в сторону.

– Черт, вот черт, – раздался голос рядом. Призрачные темные очертания напоминали человека, очень ему знакомого. Тот пытался завести мотоцикл, дергая бесконечно ногой рычаг стартера. Ничего не выходило.

Мужчина так и стоял в оцепенении на краю обрыва, пытаясь хоть немного вытереть глаза и лучше разглядеть того, кто находится рядом. Грудь необъяснимым образом сдавливало, но мужчина не мог отвести глаз, так же, как не мог вымолвить ни слова. Оставалось только наблюдать.

Как только призрачный гонщик заметил боковым зрением, что каждое его движение просматривается, он резко опустил руки, уставился вперед, и проговорил, разделяя каждое слово, в никуда:

– Это все мое.

– Я не… Я не… Не понимаю… – мужчина попытался ответить, но ничего не выходило. Украдкой, глотая воздух, он знал, что сил хватит лишь на то, чтобы дышать. Он пытался снова и снова сказать хоть что-то, но обрывки слов застревали в горле и даже не пытались выйти наружу.

– И я не понимаю… – спокойно прошептал собеседник, гладя рукой руль своего железного коня, а потом с усмешкой добавил, – в этом мире многое непонятно.

Диалога не складывалось. Мужчина сделал шаг, но понял, что стоит на месте. Шаг за шагом он хотел приблизиться к обрыву, но ничего не выходило. Под ногами будто ощущалась беговая дорожка, которая подстраивалась под темп спортсмена регулируя его скорость.