Павел Амнуэль - Что там, за дверью? Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 24

Привидение шипело, как шкварки на сковородке, смотрело на Полину злобным взглядом, делало руками пассы, будто фокусник на эстраде, и медленно отступало к лестнице.

Полина рванула на себя дверь, захлопнувшуюся с ужасающим грохотом, от которого наверняка должна была проснуться Глэдис в своей комнате на первом этаже. Привалившись к двери, Полина чувствовала спиной холодное дерево, и с каждой секундой спине становилось холоднее, ночная рубашка примерзла к ледяной уже древесине, Полина дрожала так, что зуб не попадал на зуб, и неожиданно поняла, хотя и не могла сама себе объяснить, откуда возникла такая уверенность, что проклятый этот призрак стоит за дверью, а может, приложил к дереву руку, и потому такой холод снаружи, и сейчас прозрачная ладонь схватит Полину за волосы…

– Нет! – закричала она и секунду спустя оказалась в постели под одеялом, в темноте перед глазами расплывались розовые круги, а может, это призрак, проникнув сквозь стену, собирал себя по частям и сейчас возникнет перед ней – злой, шипящий, как змея, и готовый…

К чему?

Мобильник лежал на тумбочке у изголовья, Полина думала, что аппарат не удержится в ее дрожавших руках, но она даже сумела набрать номер и, зарывшись лицом в подушку, слушала долгие гудки, а потом вежливый женский голос сказал, что абонент временно недоступен, и Полину охватило отчаяние: почему недоступен, чем занят Максим в первом… нет, у него в Москве на три часа больше… в четвертом часу ночи? С кем он, если отключил аппарат? Кого привел к себе и что сейчас с ней делает?

Трель из мобильника разорвала плотную тишину, и Полина стала нажимать на все кнопки подряд, а потом затихла, услышав сонный голос мужа, приходила в себя, а голос становился все громче, раздраженней и беспокойней:

– Лина, ну что, почему ты молчишь, ты же позвонила, я спал, ну говори, в конце концов, что ты хочешь сказать?

– Макс, – Полине казалось, что голос у нее скрипит так же, как скрипел в коридоре голос привидения, на самом деле она говорила вполне внятно и даже без признаков недавней паники. – Макс, тут привидение, представляешь, настоящее, я вышла, а он на меня руками…

– Не понял, – резко сказал окончательно проснувшийся Максим. – Кто-то влез в дом? Ты позвонила в полицию? Разбудила Джесса?

– Никто в дом не влез, это привидение, понимаешь, настоящее, в коридоре, сквозь него все видно…

– Стоп, – сказал Максим. – Так это живой человек или нет?

– Нет!

– Ага… Тогда прими снотворное, ложись под одеяло и постарайся уснуть.

– Откуда здесь привидение? Это же не старый дом. Здесь никого не убивали, да, не убивали, правда?

– Никого, – сказал Максим. – Ты можешь успокоиться и заснуть? Тебе приснилось…

– Не приснилось! Я видела.

– Хорошо, – согласился Максим. – Видела. А сейчас спи. И мне дай выспаться, у меня утром важная встреча. Я тебе позвоню, когда ты проснешься, хорошо? В девять часов.

В двенадцать по-московски, сообразила Полина.

– Да, – сказала она, – хорошо, Макс. Не сердись. Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – недовольным голосом сообщил Максим. – Спокойной ночи.

Хорошо, – подумала Полина, – что можно позвонить и услышать голос, и успокоиться, а то с ума сойдешь, это только в романах с привидениями просто общаться, а на самом деле кошмар, и кровь стынет…

– Пожалуйста, – произнес низкий голос, – прошу прощения, я бы все-таки хотел войти. Можно поговорить и так, но вы меня не видите, и это создает некоторые неудобства. Для вас, не для меня.

Мобильник упал на пол. В спальне было темно и душно. Голос звучал. Мама, – думала Полина. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста. Очень тебя прошу.

– Так мне можно войти? – с некоторым нетерпением спросил голос. Слышно было так ясно и близко, что у Полины вырвалось:

– Вы же здесь уже! Кто?

– Ах, – произнес голос. – Ну хорошо. Все эти церемонии… Извините.

В воздухе возникло движение, у стены рядом с дверью начало светлеть, блеклое пятно выступило, будто горельеф, а потом отделилось от стены и стало человеком, полупрозрачным, фосфоресцирующим.

Всякий страх имеет свои пределы. Сначала думаешь, что умираешь, а потом становится все равно. Будь что будет.

– Я не подойду ближе, – заявил призрак, остановившись посреди комнаты и оглядываясь, будто искал место, чтобы присесть. Что он мог видеть в темноте?

И холодно, Господи, как же холодно… И душно. Как это возможно, чтобы сразу и холодно, и душно?

– Холодно, – пробормотала Полина, стуча зубами.

– Наверно, – согласился призрак. – Так уж устроено, ничего не могу поделать… Послушайте, мисс, вы можете оказать мне большую услугу, понимаете?

– Нет, – сказала Полина, от холода язык ее способен был выговаривать лишь самые короткие слова, не фразы даже, одно-два слога, и она спросила: – Откуда?

– Откуда? – повторил призрак, и глаза его сверкнули холодным огнем, взгляд пронзил Полину насквозь, так ей, во всяком случае, показалось. – Но это очевидно! Для вас – тот свет. Для меня тоже был, пока я не умер. Тот свет, – повторил призрак, – потусторонний мир, страна мертвых…

– Мама, – пробормотала Полина.

– Я могу присесть? – осведомился призрак, показывая белесой полупрозрачной рукой на край кровати.

– Нет, – быстро отозвалась Полина и тут же поправилась: – Да.

Он примнет одеяло своим весом? – отстраненно подумала она. – Разве призраки имеют вес?

Оказалось, что веса призраки не имеют, и от того, что тень опустилась на край кровати, одеяло не примялось, но, что показалось Полине удивительным, пружины явственно скрипнули в ответ на какую-то приложенную к ним силу.

– Нужно серьезно поговорить, – сказал призрак. Полина видела, как шевелились губы, и удивительным было то, что артикуляция не соответствовала произнесенным словам. Будто в плохо дублированном фильме. Призрак уже и рот закрыл, а последнее слово все еще звучало.

– Господи, – Полина вспомнила о нательном крестике, подаренном когда-то подругой ее Зиной и положенном в шкатулку, а куда делась шкатулка после переезда, Полина не помнила, но крест оказался бы, наверное, к месту – призраки боятся креста. Или креста боится дьявол, а призракам все равно?

– Я не боюсь креста, – вздохнул призрак. – Глупости это. Предрассудки.

– Вы понимаете мысли? – вырвалось у Полины.

– Нет, с чего бы? – сказал призрак. Похоже было, что разговор привел его в благодушное расположение, он даже стал меньше светиться и будто сгустился, сквозь него и виделось теперь хуже, того и гляди он станет обычным человеком. Неужели так и произойдет? – мелькнуло в голове у Полины.

– Послушайте, – сказал призрак, – мы все время сбиваемся с темы. Так вы согласны мне помочь?

– Не понимаю, – сказала Полина. – Помочь? Что вам нужно?