Евгения Горская - Непоправимый брак

А еще отчего-то обидно. Досадно признаваться ему, что она проводит время одна. Никита занят, а больше она никому не нужна.

– Кофе хотите?

– Хочу. – Он подумал, перед тем как ответить. Посмотрел поверх Лериной головы, осматривая прихожую.

Ею она могла гордиться. Подруга Наташа на каждый день рождения дарила Лере свои картины, и прихожая напоминала маленький художественный салон. Рисовала Наташка отлично.

Лера молча прошла на кухню, засыпала кофе, включила кофемашину. Ее она приобрела ради Никиты, кофе, сваренного в турке, друг решительно не признавал.

– Что случилось ночью? – не поворачиваясь к гостю, спросила она. – Еще одно убийство?

– Про убийство ничего не знаю, а в дом к Киямовым ночью кто-то пытался залезть. – Теперь Глеб с интересом наблюдал за ней, сидя за столом. – Я его спугнул.

– И вы решили, что это я? – Лера поставила перед ним чашку с кофе, подвинула сахарницу и вазочку с конфетами.

– Нет. Ты бы от меня не убежала.

Он отпил кофе, поставил чашку на стол. Почему-то Лера была уверена, что напиток ему не понравился.

– Просто мне хотелось убедиться, что ты не имеешь к этому отношения. Не только прямого, но и косвенного.

– Ну и как? – поинтересовалась Лера. – Убедились?

– Убедился, – уверенно кивнул он и объяснил: – Ты не испугалась моих вопросов.

Тут у него загудел телефон, Глеб достал его из кармана и недовольно сказал в трубку:

– Я не могу сейчас разговаривать, Уля. Перезвоню.

У него нет времени разговаривать с какой-то Улей, а Никите некогда приехать к Лере.

Впрочем, Глеб перезвонит Уле, как только освободится. От нее, от Леры.

– Зачем ты вчера приезжала? – сунув телефон в карман, вздохнул Глеб.

Лера неопределенно повела головой. Поехала, потому что дома одной тошно.

– Ты представляешь, что могли искать у Анфисы?

– Нет, – быстро и серьезно ответила Лера. – Она работала секретарем у одного парня, которого мы обе давно знаем, он муж нашей общей подруги. Директор большого предприятия. Ни за что не поверю, чтобы Боря связался с каким-то криминалом. Анфиса жаловалась, что в секретариате серпентарий, но в женских гадюшниках убийства обычно не практикуются.

Глеб допил кофе и поднялся.

Лере показалось, что он посмотрел на нее с насмешливой жалостью.

– Убийство – такая штука… опасная. Если у тебя появятся хоть малейшие подозрения, догадки, звони мне немедленно.

– Почему не в полицию? – вздохнула Лера.

– Туда тоже можно, – согласился Глеб и быстро пошел к двери.

Она хлопнула. Лера не стала ее запирать, повернулась к окну.

Глеб вышел из подъезда через несколько секунд. У уха он держал телефон.

С растущей рядом с домом березы вспорхнула серая птичка. Ветка недолго покачалась.

Глеба за березовыми листьями уже не было видно.

Гадины больше не было, а лучше Инне не стало. Она улыбалась Боре и мечтала забиться в какую-нибудь нору, где никто ее не найдет, и долго, долго спать, чтобы все сегодняшние беды успели кануть в глубокое прошлое.

Ей не везло, нормально выспаться не удалось даже ночью. Она ворочалась и дрожала от страха, что прямо сейчас явится полиция. Что будет потом, она домысливать не пыталась, ничего хорошего после прихода полиции быть не могло.

– Ну что, поехали? – спросил Борис, обведя глазами участок.

– Поехали, – улыбнулась Инна.

Муж проверил, везде ли выключен свет, запер дверь, сунул ключи Инне. Она бросила их в сумку.

– Поедем сразу за Мишей? – сев за руль, Боря осторожно вывел машину с участка.

– Конечно.

Ехать сначала домой, а потом к родителям за ребенком было бы глупо. Но мальчик расстроится, что ему не дадут пробыть с бабкой и дедом до вечера, напрасно она ему это пообещала.

Она покосилась на мужа и неожиданно заметила морщины у него на лбу. Это показалось таким странным, что Инна пригляделась повнимательнее.

Они были ровесниками. Молодыми, успешными, только что достигшими тридцатилетнего возраста людьми. Морщин им предстояло ждать еще вечность.

Гадина все испортила.

– Как ты думаешь? – Инна отвернулась от мужа, стала смотреть на дорогу. Машин в город было еще мало, Борис ехал быстро. – Кто мог убить Анфису?

– Откуда же мне знать! – Борис пожал плечами и неожиданно усмехнулся: – Стерва была редкостная. Девчонки в секретариате ее боялись, хотя начальницей над ними я ее не назначал. Первый это Петр заметил, сказал мне. Я понаблюдал, точно. Я просил Анфису подготовить какой-нибудь документ, а она передавала распоряжение кому-нибудь из девочек. Потом готовый документ несла мне. Она вообще как-то так все организовала, что в кабинет ко мне секретарши соваться перестали. Она одна имела право заходить к директору.

– Зачем же ты это позволил? – мягко упрекнула Инна.

– Это не мешало работе.

Инна знала, как все обстояло на самом деле. Анфиса была Бориной любовницей и наверняка не пыталась скрыть это от коллег. Скорее всего даже наоборот, давала понять, что у нее имеются особые права.

Инна до боли закусила губу. Снова покосилась на мужа – Боря не казался убитым горем. Он выглядел как обычный человек, у которого трагически погибла коллега. Ее немного жаль, родственников тоже, любопытно узнать подробности убийства, но все это – и смерть коллеги, и горе ее близких – не имеет отношения к его собственной жизни.

Борис проехал по кольцу автомобильной развязки, по обе стороны улицы потянулись кварталы серых домов поздней советской постройки. Такие микрорайоны принято считать убогими, но Инна так не считала. В похожем доме прошло ее детство, и оно было счастливым.

Газоны вдоль дороги пестрели желтыми пятнами одуванчиков. Кое-где они уже стали белыми и пушистыми.

Машина остановилась у шлагбаума, не дающего приблизиться к подъезду. В старом сталинском доме папа купил квартиру, когда его имя начали упоминать даже в телевизионных программах. Не в основных новостях, конечно, но всем, с кем Инна общалась, фамилия отца была известна.

Инна снова до боли закусила губу. Она всегда понимала, что Боря бросил Анфису не ради нее. Ради ее папы.

Понимала, но старалась в это не верить.

Боря отстегнул ремень, вышел из машины. Инна, вздохнув, выбралась следом.

Папа раскачивал Мишу на качелях. Сын увидел их первым, сполз с движущейся доски, кинулся к родителям. Сначала ткнулся Инне в ноги, потом Боря его подхватил, поднял кверху.

– Что-то вы рано. – Папа подошел к дочери и зятю.

– Были на даче, – отчитался Боря. – Решили заехать по дороге.

– Поднимайтесь, мама с утра с обедом возится. – Папа взял внука за руку, повел к качелям. Миша вырвался, побежал сам.

Под «возиться с обедом» давно подразумевалось, что мама дает указания очередной домработнице. Они в семье появились одновременно с лишними деньгами. Тогда же мама бросила работу. Последнее Инну удивило, мама гордилась должностью директора и, как Инне казалось, школу свою любила.