Остин Смолл - Образцовая загадка. Мир детектива

– Проще говоря, для того чтобы я узнал, что я хуже, чем нищий.

Кеннеди обратил внимание на точность ответа.

– А до того вы предполагали, что вы миллионер?

Делейн слабо улыбнулся.

– Во всяком случае, я думал, что располагаю хорошим состоянием.

– Достаточным, чтобы посвататься за дочь лорда Гэрли?

– Да, – покраснев, ответил Делейн.

– В котором часу вы выехали обратно?

Делейн растерянно провел рукой по лбу.

– Не имею ни малейшего представления. Впрочем, вероятно, это было в первом часу.

– А когда вы вернулись сюда?

– Очень поздно, не стану скрывать.

– Очень странно, согласитесь сами. Ну к чему вам было тратить столько времени на обратный путь? Во всяком случае, в пути вы были так долго, что имели полную возможность… ну, что ли, сделать всякого рода приготовления.

Делейн побледнел.

– Я не выходил из автомобиля…

– Около ворот вы говорили с механиком. Он спросил вас, не желаете ли вы чего-либо. Помните ли, что вы ему ответили?

Где-то вдали пробили часы. Делейн машинально прислушался, мучительно стараясь вспомнить, что именно он тогда сказал.

– Нет, не помню.

– Вы сказали ему, чтобы он подал вам на золотом подносе рубины леди Гэрли.

– Неужели я сказал такую глупость?

– Сказали. Затем вы поднялись в свою комнату?

– Да, я взял ванну, побрился, переоделся…

– Во всяком случае, вы не прошли к лорду Гэрли, хотя вам было о чем с ним поговорить.

– Но я же переговорил с ним.

– После того, как он послал за вами. За час до обеда. Можете ли вы объяснить ваше странное поведение?

Кеннеди произнес последние слова особенно многозначительно.

– Н-нет. Но я как раз причесывал волосы и собирался идти вниз, когда за мной явились.

– Совершенно верно, мистер Делейн. Я арестую вас по обвинению в соучастии в похищении рубинов из этой комнаты. Вам придется отправиться со мной в участок и провести там ночь.

Кеннеди обратился к лорду Гэрли.

– Я отвезу его в собственном автомобиле. Возьмите шляпу и пальто, Делейн.

Лорду Гэрли стало не по себе, и он сделал шаг по направлению к сыщику.

– Кеннеди, неужели это в самом деле необходимо? Если мистер Делейн обещает не делать попыток скрыться, я готов поручится за него. Согласен с тем, что улики против него весьма серьезные (мистер Делейн сам не станет оспаривать этого), но все-таки предположение о его виновности кажется мне невероятным.

– Ничего не могу поделать, сэр, – упрямо заявил Кеннеди. – Дело – криминальное, а закон не шутит. Совершенно безразлично, кто отказывается под подозрением – рабочий или герцог…

– Но я протестую. Я не подавал жалобы против Делейна. Все, что мне нужно, – это вернуть рубины.

– С той минуты, как вы обратились в полицию, вы больше не властны отдавать распоряжения. Делейн в моей власти, и я не намерен отказываться от своего права.

– Мне это страшно неприятно, Делейн, – сказал старик молодому человеку.

Тот стоял неподвижно с пылающим лицом. На леди Гэрли лица и вовсе не было. Она казалась совсем больной и, видимо, утратила дар речи.

– Что я могу сделать для Томми?

– Ничего, милорд. Завтра утром он будет допрошен мировым судьей.

Леди Гэрли открыла дверь, и все вышли. Ей удалось ласково коснуться руки Делейна, когда он проходил мимо нее, и он испытал большое удовлетворение от этой, почти материнской ласки. Одновременно лорд Гэрли шепотом спросил у него:

– Что я могу для вас сделать, дорогой мой?

Делейн покачал головой.

– Ничего. Я, к сожалению, не могу отказаться от убеждения, что вы не совсем как следует вели себя в этом деле. Спокойной ночи, милорд.

Лорд Гэрли отшатнулся, и лицо его перекосилось от гнева. Леди Гэрли проводила молодого человека до самой передней и в последнюю минуту сунула ему в карман коробочку с папиросами. Минуту спустя шум мотора дал знать, что жениха Леоноры повезли в тюрьму.

На утро Кеннеди проснулся от холода. Погода за ночь круто переменилась, и в открытое окно задувал временами резкий ветер.

Вместе с Станфортом Кеннеди получил большую и очень удобную комнату на том же третьем этаже, где находился и будуар леди Гэрли, но в другом крыле здания. Станфорт, ложась, оставил ему записку. Он перечел ее:

– В списке гостей нет никого подозрительного. Видел все и не узнал никого.

Кеннеди поднялся с постели и подошел к окну. На улице стоял густой туман.

– Бр!..

Он вздрогнул и закрыл окно. Станфорт проснулся и стал протирать глаза.

– Как дела, старина?

– Туман и холод, – проворчал Кеннеди. – Но что это такое?

Он опять открыл окно и выглянул наружу. На карнизе лежал кусочек какой-то старой кожи, насквозь вымокшей. По-видимому, он был оторван от кресла или стула, так как было заметно отверстие для небольшого гвоздика. Кожа почему-то показалась Кеннеди знакомой. Он извлек свою находку и положил на ночной столик.

– Вчера все прошло хорошо?

– Да, – протянул Кеннеди. – Местная полиция не возражала против ареста. Но… что-то подсказывает мне, что Делейн не тот человек, который нам нужен.

– Я чувствовал это еще вчера вечером. Я говорил о нем с прислугой, мужской и женской. Все в один голос стоят за него, и мы с вами сейчас самые непопулярные люди в Гемпшире.

Кеннеди позвонил и попросил горячей воды.

– Очень приятный, умный и воспитанный человек, когда в деле замешана прекрасная дама? А скажите, какое впечатление произвел на вас лорд Гэрли?

– Я почти не видел его.

– Так я скажу сам. Скорее неприятное. У меня сложилось впечатление, что он что-то скрывает. Старуха, наоборот, вела себя великолепно

– Так вы полагаете, что в деле замешан кто-то еще, кроме Делейна?

– Несомненно. Он в лучшем случае прикрытие. Его ввели в какую-то игру и сделали козлом отпущения. По какой-то причине он не может открыться. Но мы его заставим. И не таких молчунов удавалось разговорить..

Кеннеди, говоря так, все время что-то искал на ночном столике.

– Но где, черт возьми, моя бритва? – проворчал он. – Слушайте, Станфорт, уж не позабавились ли вы…

– Ничего подобного. Я и не видел ее. Куда вы ее положили?

– Сюда на столик. Рядом с мешочком для губок.

Кеннеди внезапно хлопнул себя по лбу.

– Черт возьми! Слушайте Станфорт, они опять действуют! Ведь футляр-то был красный!..

– Боже мой! Совершенно верно!

Станфорт вскочил с постели и замер в недоумении. Кеннеди указывал пальцем на кусочек кожи, лежавший на столике.

– Вот откуда он взялся! От футляра! То-то он показался мне таким знакомым. На окне должен быть гвоздик, и тот, кто стащил вещь, порвал о него кожу.

Он раздраженно стал осматривать комнату.

– Кто открыл окно?

– Не я. Как вы знаете, я предпочитаю спать в тепле.

– Но оно было закрыто, когда я вошел в комнату в два часа ночи.