Кирилл Воробьев - Дуэль Пономаря

— Касается. — Загнусавил Рыбак. — Ещё как касается. И убери, ты, свои дурацкие амбиции. Одно же дело будем делать…

Репнев едва сдержался, чтобы не развернуть самую выдающуюся часть лица старика в противоположную сторону.

— Пока дела у нас разные. — Ледяным тоном сказал Корень.

— Так ты про наше слияние?.. — Наигранно удивился старик. — Не-е. Я про другое… А раз уж об этом заговорили, то как оно продвигается?

— Мне нужен ещё день на окончательную доработку наших условий. — Соврал Николай Андреевич, надеясь, что Рыбак не заметит этого. За текучкой дел Корень просто забыл связаться с Драйвером и спросить у того как продвигаются дела с документацией.

— День? — Удивился старый мафиози. — А у меня уже всё готово… Кикоз тебе передаст дискету с текстом.

— Тем лучше. — Веско кивнул Репнев. — Мои аналитики сразу за него примутся.

— А на самом деле я хотел поговорить с тобой еще об одном дельце.

Рыбак сделал паузу в надежде на то, что Николай Андреевич догадается, о чём идёт речь. Но Корень, измученный бессонницей, был сегодня недогадлив и старик продолжил:

— Я хочу узнать, как продвигается ликвидация Пономаря.

— А никак! — Резко ответил Репнев и запоздало понял, что прокололся.

— И почему же? — Приторно ласково спросил Рыбак, давая понять своим тоном, что в данный момент Николай Андреевич находится в подчинённом положении. Корень просёк смысл интонации наркобарона и раздражённо ответил:

— Это моё дело! Хочу — мочу. Хочу — оставляю!

— И ты так запросто забыл, о чём мы с тобой тут беседовали в прошлый раз?

— Я ничего не забываю! — Вспылил Репнев. — Только мои пацаны не могут найти этого ублюдка!

— Это плохо. — С показным спокойствием отреагировал наркобарон. — Что же ты таких остолопов у себя держишь?

— Какие есть. Выбирать не приходится…

— А надо бы… — Рыбак усмехнулся половиной рта. — Я же предлагал тебе помощь моих ребяток?

— И где они, твои ребятки? Что-то я их не видел…

— Как? — Поражённый старик откинулся в своём кресле. — Разве Кикоз тебе не сказал, что та база, на которой ты был вчера, уже твоя, вместе со всеми, кто на ней тренируется?

Николай Андреевич ошеломлённо уставился на старика.

— Видно, не сказал… — Вздохнул наркоделец. — Придётся наказать его за забывчивость.

В этот момент Репнев понял, что Кикоз ничего не забывал, а решение передать ему военный полигон пришло к Рыбаку недавно, вследствие каких-то событий, о которых Николаю Андреевичу ничего не известно. Скорее всего, события эти были весьма серьёзны, иначе Рыбак не решился бы на такой роскошный жест.

— А на счёт того, чьё это дело, мочить Пономаря… — Старик широким жестом показал рукой на свою камеру, — Посмотри-ка сюда. Ничего не замечаешь?

Приглядевшись, Корень понял, что старик сменил меблировку, о чём Репнев сразу и сказал.

— Молодец, наблюдательный. — С лёгким ехидством сказал наркобарон. — А знаешь, почему мне пришлось это сделать?

Николай Андреевич превратился в слух.

— Потому что здесь был твой любимый Пономарь!.. — Визгливо прокричал старик. — Понял?

— Нет. — Твёрдо ответил Репнев.

— Здесь побывал его призрак, и разнёс всё к чертям собачим!

Теперь для Корня всё встало на свои места. Вся бравада и дерзкое поведение Рыбака было всего-навсего прикрытием его страха. Страха перед иррациональным, тем, с чем ни он сам, ни его люди не могут справиться. Страха перед Пономарём!

Впрочем, когда Николай Андреевич общался с Дарофеевым, его и самого не покидало странное чувство. Целитель был то наивен до идиотизма, то совершал такие поступки, от которых обычный человек в ужасе бы содрогнулся. Пономарь, несмотря на кажущуюся доступность и простоту, был непредсказуем и непознаваем. Его действия и само их воплощение, зачастую, были совершенно непонятны Репневу. Лишь мальчик Витя, да Изотов, могли хоть как-то объяснить действия Игоря. Он они сейчас были по другую сторону баррикады, и помощи от них ждать не приходилось.

Николай Андреевич не обольщался насчёт того, что хумчанин находится в его руках. Витя выполнял поручения лишь до того момента, пока они не вышли за рамки его собственных представлений о добре и зле. А Пономарь не мало поработал над тем, чтобы вдолбить мальчику свои непонятные этические нормы.

— Пономаря надо убрать! И как можно скорее! — Уже успокоившись проговорил Рыбак.

— И это всё, что ты хотел мне сообщить? — Усмехнулся Репнев, чувствуя себя хозяином положения.

— Я хотел чтобы ты посмотрел на то, что он может! — Рявкнул старик.

— Это я и так знаю. — Николай Андреевич беззаботно махнул рукой. — Мне, главное, до него добраться. А уж слабые места Пономаря мне известны.

— Смотри, — Озабоченно покачал головой старый мафиози, — Впросак не попади со своими знаниями. Говорю тебе, недооцениваешь ты противника. Пономарь хитрее, чем ты думаешь. И умнее…

— Посмотрим… — Самодовольно набычился Корень.

Когда Николай Андреевич покинул камеру Рыбака, тот вызвал Кикоза.

— Всё, как запланировали. — Тон наркодельца был предельно серьёзен. Помощник кивнул.

Перед поездкой на зеленоградскую базу подготовки боевиков, Репнев решил нанести визит Призраку. Благо особняк, в котором содержался хумчанин, находился как раз по пути.

Оставив Кикоза в машине, Николай Андреевич поднялся к телепату. Тот уже ждал своего начальника и сразу стал отвечать на невысказанный вслух вопрос:

— Это было около восьми вечера. Внезапно я понял, что в комнате моего подопечного присутствуют ещё двое…

Репнев, против своего обыкновения читать доклады Михаила Руслановича, выслушал на этот раз очень внимательно, несмотря на то, что приходилось постоянно напрягать слух, чтобы понять о чём вещает слабый голос телепата. Наконец, тот завершил свой рассказ и выжидательно посмотрел на мафиози.

— О чём он всё это время думал? — Николай Андреевич пристально посмотрел в глаза Кашеварову. Тот, слегка смутившись, отвёл взгляд и прошептал:

— Не знаю…

— Как так?! — Вскричал Корень.

— С первой же секунды их визита он наглухо заблокировал свои мысли. Я не могу пробиться сквозь его защиту.

— Зачем я тебе плачу, скажи мне?! — Разъярённо заорал Николай Андреевич.

— Затем, что других нет! — Ответ был так громок, что Репневу на мгновение показалось, что в комнате возник кто-то чужой. Оглядевшись и никого не обнаружив, мафиози сообразил, что кричал сам Призрак.

— Да, нет! — Репнев всё ещё говорил на повышенных тонах, но уже успокаивался, поняв свою неправоту, но признаваться в этом перед Призраком, значило уронить свой авторитет, и Николай Андреевич сделал вид, что ничего не случилось. — Но и те, кто есть работают спустя рукава!