Наталья Александрова - Часы Зигмунда Фрейда

– Вы должны мне многое объяснить. Во-первых, кто такая Нора. Во-вторых…

Она не закончила фразу, потому что осознала, что незнакомка ведет себя очень странно. То есть никак.

Она не отреагировала на появление Эллы, не поздоровалась, даже не пошевелилась, не изменила позы. Вообще, она была совершенно неподвижна. Настолько неподвижными живые люди не бывают. Разве что манекены, или…

Элла очень внимательно посмотрела на свою визави и с ужасом поняла, что женщина даже не дышит.

Не может быть…

Элла испуганно протянула руку, осторожно дотронулась до руки незнакомки…

Пульс она не нашла, но рука незнакомки даже не дрогнула. И вообще, эта рука была такой…

Элла вдруг представила холодную комнату в морге, представила, что дотрагивается до мертвой руки… Что за черт! Когда такое было? Она не помнит. Но вот сейчас…

Рука незнакомки была мертвой. Тепло еще не покинуло ее, но у живого человека не бывает таких рук.

А это значит…

Додумать эту мысль Элла не успела.

Кто-то сильный взял ее за локоть, поднял со стула. В ухо влился горячий шепот:

– Пойдем отсюда! Быстро! Пойдем, говорю тебе! Тебя не должны застать рядом с трупом!

Вот именно.

Элла наконец смогла закончить мысль – незнакомка была мертва. Безусловно мертва.

Когда она это осознала, ей стало даже как будто легче, во всяком случае, ее отпустил спазм, и она покосилась на человека, чья рука сжимала ее локоть.

Это был мужчина, довольно молодой, среднего роста, плечистый, с коротко стриженными светлыми волосами. Его лицо показалось Элле смутно знакомым, хотя она не могла вспомнить, где его встречала.

И этот мужчина вел, почти тащил ее к выходу из кафе.

– Кто вы такой? – проговорила Элла растерянно. – Куда вы меня ведете? Что вам от меня нужно?

– Да не задавай ты сейчас никаких вопросов! – прошипел мужчина, бросив на нее волчий взгляд. – Вопросы потом будешь задавать, а сейчас нам нужно скорее отсюда уйти, пока шум не поднялся! Тебе нельзя попасть в полицию!

– В полицию? – переспросила Элла, вяло переступая ногами. – Почему в полицию?

– А как ты думаешь? – прохрипел незнакомец. – Если здесь найдут мертвую женщину, а ты сидела с ней за одним столом – куда тебя отправят? В цирк? В планетарий?

Элла хотела еще что-то сказать, но они уже вышли из кафе, точнее, он просто выдернул ее, как морковку из грядки. На улице ей стало легче, она опомнилась и попыталась отнять у него свою руку.

– Что случилось? Кто вы такой, наконец? Что вам от меня надо?

– Да замолчи ты, вон уже люди смотрят! – прошипел он, и она отчего-то согласилась, что это плохо, что люди ее запомнят и что в полицию ни в коем случае нельзя попадать, не подумав, а в чем дело, она же ни в чем не виновата…

Теперь незнакомец тащил ее по улице, подтащил к темно-серой машине, открыл дверцу…

Тут Элла встрепенулась и стала сопротивляться изо всех сил, она знала, как опасно садиться в машину к незнакомым людям.

– Я никуда с вами не поеду! – шипела она, однако почему-то не могла заставить себя закричать, позвать на помощь – ей мешала какая-то стеснительность, неудобно, люди смотреть станут… Она терпеть не могла, когда на нее пялятся, вяжутся с разговорами.

Ну да, сколько себя помнит, с детства такая была: только бы никто не заметил, что у нее что-то не так, только бы внимания не обратили и не начали смеяться, показывать пальцем, и с возрастом ничего не изменилось, не любила она привлекать к себе взгляды окружающих, особенно незнакомых. С людьми плохо сходилась, в толпе находиться – ей мука мученическая.

– Поедешь! – рыкнул мужчина, и тут в руке у него появился одноразовый шприц, Элла почувствовала укол в плечо… и провалилась в темноту, в бездонное черное озеро.

Элла пришла в себя и почувствовала холод.

Она открыла глаза, пытаясь вспомнить, где находится и что с ней случилось.

Такое бывало с ней иногда, когда она ночевала в новом месте – в первый момент было трудно понять, на каком она свете и кто вообще она такая.

Однозначно она была не дома, не на своем старом, но таком привычном диване. И стола нет, на котором компьютер стоит…

Она была в большой, пустой, неуютной комнате. Видимо, здесь шел ремонт – часть стены была оклеена однотонными светло-бежевыми обоями, часть – еще только загрунтована. Окно было приоткрыто, поэтому и холод. На полу возле окна стояла большая банка клея, валялось несколько рулонов обоев.

Сама Элла лежала на узкой кушетке, накрытой пестрым восточным ковром. Ковер был сильно потерт и пахнул пылью. Элла осознала, что лежит на кушетке в той же флисовой куртке и в кроссовках. И сумка, ее удобная матерчатая торба, куда помещается так много нужных вещей, валялась рядом на полу раскрытая.

Очень осторожно Элла села на кушетке и проверила свою сумку. Вроде бы ничего не пропало – кошелек, телефон, ключи от квартиры… Все на месте.

Где-то совсем рядом, должно быть, в соседней комнате, раздавались голоса.

– Вы понимаете, насколько все усложнилось? – проговорил один голос, бархатный красивый баритон. – Я разработал логичную легенду, все продумал, отметил определенные важные паттерны, дал соответствующие установки, а теперь придется все на ходу менять! Это очень ненадежно! Я ничего не могу гарантировать!

– Ну, так сложились обстоятельства… – отозвался второй голос, хрипловатый, словно немного простуженный.

И тут Элла вспомнила, что было до черного озера беспамятства.

Она приехала в кафе на Подьяческую улицу, чтобы встретиться там с женщиной, которая могла дать ей ответы. Во-первых, каким образом у нее в квартире оказалась вторая серьга, когда она точно знает, что никогда в жизни серег не носила. У нее даже уши не проколоты.

Сережки! Она проверила карман сумки. Сережки исчезли.

Элла тупо смотрела на пустой кармашек. Ведь она же точно помнит, что положила их туда перед тем, как ехать на встречу с незнакомкой! В этот самый кармашек! Хотела ей отдать или спросить, что вообще происходит.

Но когда она вошла в кафе – женщина уже была мертва.

И тут ее схватил мужчина с таким же хрипловатым голосом и с волчьим, хищным взглядом. Схватил, вытащил из кафе и попытался усадить в машину.

Элла сопротивлялась – и тогда он уколол ее… вколол ей в руку какую-то дрянь, от которой она потеряла сознание.

– Так получилось… – повторил хриплый голос.

– Вы облажались, а я должен вас вытаскивать! – протянул бархатный баритон.

И тут зазвучал третий голос – и Элла сразу поняла, что этот голос принадлежит самому главному, так властно и уверенно он звучал:

– И вы все сделаете. Все исправите. Это – ваша работа. И если то, что о вас говорили, правда…

– Ну да, я постараюсь… – нехотя согласился баритон. – Я сделаю, что могу, но ничего не гарантирую…