Мария Норд - Эффект заражения

«Не помнишь, после какой экспедиции он к нам поступил?» – написала Рита.

«Кажется, Алтай» , – ответ от Анастасии пришёл с небольшим промедлением. – «На какое-то озеро».

«И там ничего не произошло?»

«Нет, обычная поездка».

Рита некоторое время рассматривала рисунок озера и пещеры. Может, что-то и произошло, только Сухомлинский не помнил? Может, его сознание вытеснило какой-то неприятный факт? Может, он по какой-то причине убил человека? Например, столкнул со скалы? Если предположить, что рисунок озера – не результат работы воспалённого мозга, а реально существующая местность и Сухомлинский сошёл с ума, побывав в этой местности, значит, что-то там должно было случиться. И образ с картины Мунка сюда как раз подходит. Оставалось понять, что такое Яркынай – плод больной фантазии или герой фольклора? Или что-то ещё?

Игорь поднялся и прошёлся по кабинету, позволив себе размяться после двухчасового сидения за столом. На данный момент в его распоряжении было много информации, но для того, чтобы понять, насколько её достаточно и чего ещё не хватает, нужно было её обработать и по каким-то аспектам классифицировать.

В первую очередь нужно отправить дневник на экспертизу, чтобы посмотреть, чья это кровь. И он отдаст дневник вместе с образцами, как только у специалистов начнётся рабочий день.

За это время он успел прочитать дополнительные документы, большая часть которых содержала информацию о геологической истории озера, описании горных пород, составе камня, дна и воды. В некоторых документах упоминалось о заброшенных рудниках. Также прилагалась спутниковая карта Киндыктыкуля, где ручкой и маркерами были отмечены месторасположения рудников, связанные друг с другом выходы и глубина, на которой пролагались каналы. Получалось, что по берегу озера протянулась целая система подземных пещер, как искусственного, так и естественного происхождения. Однако ни обозначений, ни каких-то записей, содержащих дополнительную информацию, не было.

Итак, что имелось на момент здесь и сейчас? Была группа специалистов в составе восьми учёных. Степнов возглавлял экспедицию. Двадцать первого июля группа осуществила заброску на озеро Киндыктыкуль. Двадцать второго июля они осмотрели пещеру вопреки советам проводника и взяли образцы мрамора. Может, это разгневало горных духов?

Лет десять назад он бы посмеялся над подобными мыслями. Но прохождение спецподготовки в горной местности, а также ежегодные поездки на Алтай заставили его прийти к единому выводу: ни одна легенда не возникала на пустом месте. Он сам был тому живым доказательством. И он знал – горы таили в себе слишком много тайн, может, даже больше, чем космос и океанские глубины.

Горы, подобно древним замкам, являли своих призраков. Горы умели говорить, петь, угрожать. И это иносказание казалось вполне ощутимым и естественным, стоило попасть в их стихию, перед которой человек был бессилен. И не зря местные жители предупреждали о гиблых местах и разгневанных духах. Так, может, и в случае с экспедицией было что-то подобное?

Игорь вернулся на место. Но, что они исследовали? Что искали? Пещеру, пригодную для жизни? Пещеру, богатую рудой? Или Степнов изучал алтайский фольклор и хотел научно доказать, почему пещера считается опасной? Тогда для чего камни?

Игорь глянул на пластиковый контейнер с образцами пород. Что-то было здесь не так. К этим породам должны были прилагаться хоть какие-то записи. Конечно, эксперты определят, что это за камни и откуда они. Но, вопрос, для чего они? И как связаны с фольклором?

Игорь подтянул к себе контейнер и осторожно извлёк образцы. Как он определил, на наклейках были обозначены номер, дата, место и что-то ещё.

Взяв лист бумаги, Игорь начал методично переписывать все данные с пробирок. Вскоре у него получился следующий список:

28.03.21; Образец №3; Базальт; 2.6. Yst. P.

16.05.21; Образец №24; Кальцит (?); 1.8. Pmk.

12.07.21; Образец №12; Ракушечник; 3.5. Crm.

22.07.21; Образец №1; Мрамор; 3.0. Alt. – Алтай, Киндыктыкуль.

23.07.21; Образец №8; Гранит; 2.6. Alt. – Алтай, Киндыктыкуль.

Игорь присмотрелся к образцу ракушечника. Конечно, это было не его дело. Это определят эксперты. Но где можно было найти ракушечник? В промышленных масштабах его добывали в районе Крыма. Крым…. А не могло ли сокращение Crm. означать «Крым»? Вполне подходило. А двенадцатого июля Степнов вполне мог быть в Крыму. И делать что? Исследовать местные пещеры? И тогда возникает следующий вопрос: если Степнов исследовал горные породы, почему об этом не было записей? Или они были, но оказались в других руках? Например, у Каргиля? И либо он отдал записи американским коллегам, либо те сами их забрали.

Внезапно ему вспомнились строки из дневника учёного:

«Она вышла ночью. Она хочет убить нас. Она забрала Уолтона».

Что значит – забрала? Игорь снова пролистал дневник. Нет, больше никакой адекватной информации он найти не мог. Означало ли это, что Уолтон Мартин Голдберг погиб? Или этот дневник – фейк и имитация шизофрении? Тогда по какой причине Степнов так себя вёл на крыше? Играл роль до конца? Зачем? Нет, в это не верилось. Степнов сошёл с ума. По крайней мере, это выглядело очень похоже. Но почему тогда остальные участники экспедиции не сообщили о пропавшем или погибшем коллеге? При том ни русские, ни американцы. Или Степнов бредил? Или?

– Отряд не заметил потери бойца, – произнёс себе Игорь, поднимаясь из-за стола, чтобы спуститься в IT-отдел. Главный специалист отдела – Виталий Морозов – как раз должен был подойти. Нужно поставить ему задачу найти переписку Степнова. А также дать задание капитану Михалёву отследить передвижение археолога.

Это дело обещало быть не только крупным, но и слишком запутанным. А если в нём были замешаны ещё и горные духи, то какова вероятность его раскрытия? Игорь выдохнул. После обеда он зайдёт к Озерову. Тут слишком о многом придётся говорить.

– Товарищ майор, опять опоздал? – Олег, как всегда, тепло приветствовал коллегу.

– Пробки, – отмахнулся Алексей, садясь за свой стол и включая компьютер.

– Это в метро-то?

– Ты не представляешь, какие в метро бывают пробки, – рассмеялся Алексей. – Мне никто не звонил?

– По твоему делу? – уточнил Олег. – Нет.

Алексей поднялся и прошёл к сейфу, где хранились дела, находившиеся в разработке.

– Алексей Егорович, как успехи? – поинтересовался Николай Иванович.

– Ну, по предыдущим двум глухарям я отчитался, – Алексей достал очередное дело. – Сейчас занимаюсь делом Колесникова Тимофея Дмитриевича. Аспирант Института геологии и минералогии, – он открыл папку, садясь за стол. – Обучался по направлению «Геотектоника и геодинамика». Год назад пропал после поездки в экспедицию на Алтай в составе группы некоего профессора Сухомлинского. Девушка, с которой он проживал, сказала, что он странно себя вёл после этого. Даже к психиатру обращались. Он всё какие-то голоса слышал и боялся, что за ним следят. Шестнадцатого сентября двадцатого года уехал в неизвестном направлении и не вернулся.