Юниор Мирный - Хозяин дома

Как-то раз Анна Обидина возвращалась с прогулки и решила не сразу уйти к себе в номер, а сперва немного пройтись по гостинице. И вот она шла по второму этажу, когда в это же самое время из своего номера вышла Сладкова. Девушки ещё не пересекались с тех пор, как с Соней произошло её «дьявольски прекрасное преображение» (о ремесле Сладковой Обидина знала уже достаточно давно).

– Господи, что ты с собой сделала?! – остолбенев от увиденного, воскликнула Анна.

– Тебе не нравится? – Сладкова остановилась посреди коридора, повернувшись «преображённым» лицом к собеседнице.

Опешивший взгляд Обидиной проскользил по «полунатуральным прелестям» местной куртизанки, после чего Анна спросила:

– А ты сама находишь это привлекательным?

– А тебе прямо так уж не нравится? У тебя у самой большая грудь, а у меня просто ещё больше. Довела свои задатки до совершенства, так сказать.

– До какого совершенства, Соня? – недоумевала Анна. – До совершенства разврата?

– Не надо это так называть, – ухмыльнулась надутыми губами Сладкова. – До совершенства привлекательности.

– Но ведь мера же нужна во всём! И, вообще, Соня, я давно хочу тебя спросить: как ты можешь заниматься всем этим? Как ты можешь отдаваться тем, кого даже не знаешь?

– А как ТЫ могла?

С лестничной площадки вышел Змееносцев, и этот вопрос был задан Обидиной им. Та злополучная ночь в клубе снова пробежала перед глазами Анны. И тут в её мыслях пронеслось: «А не мог ли Змееносцев быть тогда… рядом со мной, когда всё это происходило?»

– Да как ты можешь говорить мне об этом?! – вспылила Обидина.

– А ты как можешь лезть в её жизнь? – спокойным голосом, глядя Анне прямо в глаза, проговорил Змееносцев. – Чем ты лучше её? Ты семью построила? Детей родила? Мужчинам своим никогда не изменяла?

Обидина побагровела от злости.

– И не нужно убеждать себя, что совсем не понимаешь Соню, – добавил Андрей. – Временами ты её прекрасно понимаешь.

– Прекрати! – вскрикнула в гневе Анна, с ужасом осознав, что в присутствии Змееносцева она вспоминает о том сексе в ночном клубе вовсе не с отвращением. Напротив – эти воспоминания её возбуждали.

С той же лестничной площадки, откуда недавно появился Змееносцев, в коридор второго этажа вошёл Чернобродов.

– Андрей, немедленно прекрати донимать девушку! – строго вступился за Обидину бывший военный.

– Николай Александрович, она первая затеяла этот разговор! – вежливо обратилась к Чернобродову Соня. – Андрей, наоборот, заступался за меня.

– Нам уже пора в номер, – спокойно проговорил Змееносцев. – Всё в порядке, Николай Александрович, не беспокойтесь.

– Аня, пойдём отсюда, – обратился к своей подзащитной Николай Александрович.

Чернобродов с Обидиной ушли, а Змееносцев со Сладковой снова уединились в номере Сони.

«Освобождение от страха не произойдёт от самоубеждения в каждом отдельном случае; наоборот, такие внушения лишь загоняют чувство страха внутрь, чтобы при ближайшем поводе снова явиться во всем ужасе. При этом ужас будет возрастать соответственно давлению искусственного внушения. Узник ужаса очень опасный заключённый, но необходимо освободиться от страха, так говорят все Учения. Страх может быть искоренен мерами сопоставления. Приведите ужас явления страшных зверей человеку, угрожаемому пожаром, он скажет – от зверей увернусь, но как выйти из пожара? Так нагромождайте возможности страха, и одна перед другой они отпадут как сухие листья».

Агни Йога. Мир Огненный.

Часть первая. Шлока 505 [12, с. 300—301].

За несколько лет до описываемых событий

Мой сосед ведёт меня по длинным коридорам гостиницы и знакомит с некоторыми постояльцами. Каждый из них непохож на другого, и всё же кое-что общее у них имеется. Среди них есть и женщины, показавшиеся мне очень добрыми. Когда я пожаловался им на провалы в памяти, они также пообещали, что помогут мне её вернуть. На вопрос, была ли у меня прежде любимая женщина, они ответили, что пока что я её не встретил. И я снова почувствовал, что мне лгут.

Настоящее время

Денис Страхов, имея свободный график работы, зачастую совершал переговоры с клиентами прямо из гостиницы. Только что он застраховал одного из них от… пожара.

Действительно, в последнее время эта тема изрядно будоражила Дениса. То полученное от Николая Александровича известие о сравнительно недавнем возгорании лишило Страхова всяческого покоя. Он постоянно возвращался мыслями к одному из своих разговоров с Чернобродовым, и в его голове то и дело крутились обрывки фраз: «…пробрался в номер… …и поджёг его… …мы его еле потушили потом… Противопожарную систему мы проверяем регулярно… …пробрался в номер… …и поджёг его…»

Ненадолго почувствовать себя в безопасности Денису позволяли две вещи. Первая – когда он разговаривал о волнующем его происшествии с Николаем Александровичем. В эти моменты ему удавалось посмотреть на происходящее и на свой страх как бы со стороны – словно это боялось не его целое существо , а какая-то его часть, навечно лишённая покоя. Правда, порой Чернобродов мог настолько сгустить краски в своём рассказе, что Страхов начинал переживать ещё сильнее. Чтобы успокоиться, ему приходилось задавать Чернобродову ещё больше вопросов, на которые иногда он получал успокаивающий его ответ, а иногда наоборот. Бывший военный всегда охотно разговаривал на тему войны и мер безопасности. Можно даже сказать, был слегка на этих темах зациклен.

Что же касается зацикленности Дениса на мысли о возможном пожаре, то в последнее время он нашёл ещё один способ ненадолго избавляться от своей тревоги. У него выработался своеобразный ритуал: он спускался на первый этаж гостиницы и подолгу смотрел на висящий на стене огнетушитель. Потом шёл в противоположное крыло этажа и созерцал огнетушитель, висящий там. Далее поднимался на второй этаж и делал то же самое. Таким образом, со временем Страхов доходил до седьмого этажа, осмотрев все четырнадцать огнетушителей, и потом, немного успокоенный, спускался на свой третий этаж и старался подумать о чём-нибудь другом, отвлечься на что-нибудь. К примеру, смотрел какой-нибудь фильм или звонил клиентам. Впрочем, как-то раз Денис дважды прошёл с первого этажа на седьмой и обратно, но в итоге так и не обрёл покоя. Тогда он пошёл в номер к Чернобродову и минут сорок уточнял у него, «точно ли сюда больше не вернётся прежний хозяин». По итогам разговора Денис всё же немного успокоился.

И вот однажды Страхов снова совершал свой «ритуальный» обход. Первый этаж, третий, шестой… Неподвижный красный огнетушитель, висящий прямо перед ним, как залог его спокойствия и мира в душе. И он поднимается ещё выше, на седьмой этаж гостиницы. Те же два огнетушителя по краям, несколько запертых дверей чьих-то номеров. Стены такие же светло-зелёные, как и на других этажах. Правда, оттенок их как будто немного другой. Возможно, недавно перекрашивали? По какой, интересно, причине? Из-за пожара?