Юниор Мирный - Хозяин дома

Действительно, Дмитрию было свойственно «встречать людей по одёжке» – он и сам давно себе в этом признался. Внешний вид он всегда ставил на первое место: что в облике героев-кумиров, что в женщинах – во всём. И всё же иногда его терзали сомнения. В его жизни уже было несколько девушек, внешность которых его устраивала на все сто – тех, кого он, как было сказано прежде, боялся потерять. Сейчас таковой являлась Леночка, которую Формовщиков только что провожал у крыльца. Однако ни одни из этих отношений не вылились во что-либо серьёзное. Дмитрий часто чувствовал себя одиноким, пусть и боялся себе в этом признаться. Образ героя-одиночки временами привлекал его, но образ героя-покорителя женских сердец в его уме котировался куда выше. Но, так или иначе, все красивые женские мордашки, которые он при первых встречах мечтал «навсегда оставить при себе», рано или поздно исчезали из его жизни. С кем-то не складывалось изначально, к кому-то Дмитрий сам впоследствии терял интерес. Если подобное происходило, то некогда притягательная внешность девушки мигом теряла в его глазах былое очарование. За последние годы Эдуард Арсеньевич познакомил Формовщикова со множеством красавиц. Со многими Дмитрий переспал, но ни с кем бы он не хотел проснуться рядом.

Что касается его отношения к Анне, как к женщине, то здесь всё было достаточно сложно. Он всегда ценил большую женскую грудь (чего ему, кстати, недоставало «для полного счастья» в Леночке), которой природа щедро одарила Анну, но в остальном она была не в его вкусе. Её полноватое тело, невысокий рост, слегка пухлое лицо – Формовщиков предпочитал любоваться другими картинками. Но сейчас, впервые в жизни разговаривая с Анной откровенно, он испытывал к этому общению глубокий интерес. Он видел перед собой человека, который был совершенно на него непохожим, но всё же чем-то к себе притягивал. Возможно, какой-то своей беззащитностью, которую в самом себе Дмитрий всегда пытался отрицать. И, что также было необычно для его общения с женщинами, Формовщиков не испытывал никакого стремления во что бы то ни стало сделать Анну своей – и от этого он чувствовал себя с ней легко. Незаметно для него самого у него пропало стремление непременно казаться сильным и мужественным, и он начал вести себя естественно, общаясь с Анной просто и без масок. И, возможно, она это каким-то образом почувствовала, ведь что-то тёплое почувствовалось в её голосе, когда она сказала:

– Не подходят тебе? Дима, об этом не мне судить. Я не собираюсь лезть в твою жизнь…

– Почему?

Как этот вопрос вырвался у Дмитрия, он не смог бы объяснить и сам. Анна, как ему показалось, сперва удивилась этому нелепому вопросу, но вскоре опустила глаза и стала серьёзна. Она, как ей самой показалось, кое-что поняла.

– Да, ты права, давай сейчас не будем о личной жизни друг друга, – прервал чуть затянувшееся молчание Формовщиков. – И знаешь, если тебе не хочется смотреть на весь этот мордобой, то я могу тебя понять. И уважаю твой выбор.

Молодой человек поднялся со стула.

– Спасибо за понимание, Дима, – глядя в серо-зелёные глаза парня, тихо проговорила Анна. – Но я всё же приду – и «буду на твоей стороне».

За несколько лет до описываемых событий

Со временем я стал замечать, что в нашу гостиницу заселяются новые люди – и кое-кто остаётся здесь насовсем. Среди них есть и мужчины, и женщины, но мужчин на первый взгляд всё-таки больше. Близко познакомиться с кем-то из них мне пока что не довелось. Правда, я заметил, что среди них также были те, кто жаловался на провалы в памяти.

Настоящее время

– Что такое?! Что случилось?! – со всех ног бежала по коридору шестого этажа Варвара Желткова.

Она что есть мочи спешила в номер Безделова, из которого доносились достаточно громкие всхлипывания. По пути ей встретился Серов, который шёл, как ей показалось, как раз оттуда. Друг другу они не сказали, впрочем, ни слова.

– Георгий Константинович, душенька, что стряслось у вас?! – отворила чуть приоткрытую дверь Желткова.

Безделов ничего не отвечал на её вопросы и только, лёжа ногами к двери, продолжал всхлипывать. На журнальном столике рядом с изголовьем кровати Варвара увидела книгу Антуана де Сент-Экзюпери «Планета Людей». Девушка осторожно подсела на краешек постели, легонько дотронулась своей маленькой ручкой до жирного плеча Безделова и, недолго подождав, вновь спросила:

– Почему вы плачете? Вы что-то плохое в этой книге прочитали? Кто вам её навязал? Этот проповедник-сектант Болотов?

От того, что ещё одна женщина, помимо Антонины Матвеевны, пришла с ним посюсюкаться, пожилой постоялец испытывал своеобразное меланхолическое удовольствие. Ещё немного повсхлипывав, Георгий Константинович вначале ненадолго затих, а затем чуть приподнялся со своей измятой подушки и заплаканными глазами посмотрел на Желткову.

– Нет, Варварочка, ничего плохого я там не прочитал. И даже совсем наоборот. Там так всё замечательно написано, так человечно, так светло! – и тут у Безделова из глаз снова покатились слёзы. – Но от этого света мне почему-то становится больно!

– А что же вас так ранит, Георгий Константинович? Отчего вам больно?

– Понимаешь, Варвара, – снова начав всхлипывать, проговорил старик, – этот человек, де Сент-Экзюпери, он… Он всё время действовал. Он пишет в «Планете Людей» (Безделов открыл начало книги и прочитал вслух):

«Человек познаёт себя в борьбе с препятствиями. Но для этой борьбы ему нужны орудия. Нужен рубанок или плуг. Крестьянин, возделывая своё поле, мало-помалу вырывает у природы разгадку иных её тайн и добывает всеобщую истину» [17, с. 66].

– А я? Какие препятствия я преодолел в своей жизни? – спрашивал не Варвару, а, скорее, самого себя Георгий Константинович. – Жирел на своём тепленьком местечке в банке, годами печатая и подписывая однообразные документы! Но тогда я хотя бы на работу заставлял себя ходить! А потом? Потом мне надоело и это, и я, как жирная свинья, разлёгся на диване и стал жить на проценты по вкладам. И «какую разгадку тайн природы я вырвал» за шестьдесят два прожитых года? Какую «истину добыл» в своей жизни?

Безделов резко развернулся лицом вниз, уткнулся лицом в подушку и принялся заливать её слезами с новой силой.

– Георгий Константинович, душенька, ну зачем вы так… – принялась успокаивать безутешного рантье Варвара. – У каждого своя судьба, своё предназначение. У де Сент-Экзюпери было своё. Конечно, кое-что полезное он успел сделать для людей, отрицать не стану. Но сколько он прожил, вы помните? Сорок четыре года! Всего-навсего сорок четыре года! А вам уже шестьдесят два! Вы не стали понапрасну подвергать себя опасности и поэтому до сих пор живы и здравствуете! Сколько полезного и интересного вы ежедневно узнаёте из тех замечательных фильмов и сериалов, которые приносит вам Антонина Матвеевна! И в отличие от этого француза вы до сих пор продолжаете свой полёт!