Юниор Мирный - Хозяин дома

Соня поднялась по лестнице на шестой этаж и постучалась в номер Безделова.

– Войдите! – раздался голос из-за двери.

Соня вошла. Перед ней на одной из двух расположенных в комнате кроватей сидел очень полный пожилой мужчина, который поспешно одевал на своё обрюзгшее тело серую олимпийку. Старик тщетно пытался застегнуть молнию на своём шарообразном животе, но, отчаявшись это сделать, бросил затею, надел тапочки и встал с кровати. Он внимательно посмотрел на Соню.

Сколько времени они молча смотрели друг на друга, не упомнит теперь никто из них. Георгию Константиновичу, безусловно, доводилось за свою долгую жизнь смотреть порно. Да чего греха таить, он периодически занимался этим и в своём номере, только фильмы этого жанра ему приносила не Антонина Матвеевна, а Змееносцев. Андрей периодически водил в номер к старику и куртизанок, когда Безделов его об этом просил. Иногда, правда, пожилой постоялец передавал свои просьбы через Пастухову, как было и в этот раз. Впрочем, озабоченным Георгий Константинович явно не был. С его плохой координацией, одышкой и вообще с постепенно увядающими половыми функциями чаще раза в месяц он проституток в свой номер не звал. Однако десять минут назад он пожаловался Антонине Матвеевне на грусть и одиночество, и вот теперь перед ним во всей своей «красе» стояла Соня.

Так вот к слову о порно. Георгий Константинович ещё не видел Сладкову после организованного ей Эдуардом Привязчиковым преображения и теперь был, мягко говоря, удивлён. Видеть подобных секс-бомб на экране ноутбука было для него привычным делом, но созерцать подобную «красоту» в метре от себя – это совсем другие впечатления. Безделову было и удивительно, и приятно, и страшновато одновременно. И от растерянности он не знал, как начать разговор.

Соня долго молчала по другой причине. Да, в самом начале её работы проституткой, ещё до отбора «избранной когорты», ей доводилось оказывать услуги пожилым мужчинам с крайне непривлекательной внешностью. Когда её голод в очередной раз хватал её за горло, она «проглатывала» и не такое. Но вскоре она приняла решение оставить только тех, на кого ей было приятно в том числе и просто смотреть. Половая одержимость в её случае не означала полного отсутствия вкуса в мужчинах, к тому же ей действительно было из кого выбирать. Уже потом в жизни Сладковой появился Змееносцев, который мало того, что мог удовлетворять её, казалось, безграничные потребности, так ещё и до небес поднял планку по части физической привлекательности мужчины. А тут перед Сладковой стоял толстяк Безделов.

И пусть десятки мужчин с тех пор побывали в её постели, пусть сам Андрей Змееносцев то раздувал, то усмирял бушевавшие в ней страсти – Соня всё равно не могла забыть тот вечер, когда она с болью в сердце задумалась о своей жизни. То одновременное выражение тоски, растерянности и тревоги, которое она тогда наблюдала в зеркале в отражении своих глаз, теперь она видела в глазах робко глядящего на неё старика. На секунду Соня и вовсе позабыла, для чего она здесь.

– Соня – так ведь тебя зовут? – после долгого молчания заговорил Георгий Константинович.

– Да, я – Соня. А вы – Георгий Константинович? – стараясь не показывать своих эмоций, с видимым равнодушием ответила Сладкова.

– Сонечка, если что-то не так… Если тебе не хочется… – забормотал Безделов.

– Прекратите! – оборвала его девушка. – В душ сходили уже?

– Да вот, как раз собирался…

– Давайте, идите, я жду вас.

– Да, да! – тихо возликовал старик и направился в душевую.

Когда Безделов вернулся, полностью обнажённая Сладкова ждала его, сидя на кровати.

– Ложитесь. Я всё сделаю сама.

Георгий Константинович отдал Соне материальное вознаграждение и лёг спиною на кровать.

Несмотря на одышку, болевшие суставы и слабое мужское здоровье, у Георгия Константиновича с Соней «всё получилось». Впрочем, в прямом и переносном смысле «на высоте» была она, а он просто лежал на спине и получал удовольствие, изредка дотрагиваясь до объёмных «пластмассовых игрушек». В конце он заметно устал, но, судя по лицу, изрядно повеселел.

А вот Соня чувствовала себя иначе. Физической усталости она никакой не испытывала (и не через такое проходила), но психологически ощущала себя странно. Никакого удовлетворения она не получила – доставлять его было уделом одного только Змееносцева и никого больше. Странность для неё заключалась в другом. Обычно, когда она отдавалась мужчинам, а в особенности Андрею, на её сознание словно опускалась некая пелена, когда всё вокруг меркло и оставалось лишь неистовое животное желание, постоянно подпитываемое буйными грёзами. Когда же Сладкова была с Безделовым, то не было ни удовольствия, ни грёз. И вообще её половая одержимость вдруг на время куда-то ушла, и Соня, словно протрезвев, стала обращать внимание на вещи, которых раньше не замечала вовсе. Например, сидя на Безделове во время самого процесса, глядя сверху на его довольное, с закрытыми глазами, лицо, она вдруг начала чувствовать по отношению к нему какое-то подобие жалости.

«До чего же ты запустил себя, дружочек… – с каким-то нежным, но в то же время горьким чувством подумала Соня. – Вряд ли кто-то согласится подарить тебе ласку от чистого сердца – настолько ты отталкиваешь всем своим видом. Когда же ты стал таким? Кто убил в тебе веру, что ты можешь быть лучше? Когда ты уверился в собственном ничтожестве и бессилии?»

Подумав об этом, Соня сама удивилась ходу своих мыслей. Она уже давно не рассуждала о чувствах, давно никому не сопереживала, давно не пыталась поставить себя на место другого. Вместо этого лишь секс, потом мысли о сексе, потом снова секс… Да, временами Андрей, ублажив её, ненадолго снимал эту застилающую сознание пелену, и Соня думала о чем-то другом. Но продолжалось это обычно недолго, ведь вскоре, пуская в ход свой колдовской шарм, Змееносцев снова помещал Соню в замкнутый круг безудержной страсти. И вновь Сладкова оставалась слепа ко всему, исключая предмет своего вожделения. И вот сегодня, оставшись наедине с этим физически неприятным ей толстяком, она смогла думать не о сексе (вот парадокс!), а о чувствах и человеческой судьбе.

После того, как всё закончилось и участники действа по очереди посетили душ, некоторое время они, укутавшись в полотенца, сидели рядышком на кровати. Им обоим хотелось поговорить, но они оба не знали, о чём. К тому же Соня, вспоминая растерянные и исполненные печали глаза Безделова, которыми он смотрел на неё в первые мгновения их встречи, боялась нечаянно задеть старика в разговоре. Впрочем, спустя некоторое время он обратился к ней сам:

– Как тебе в этой гостинице, Соня? Как соседи?