Анна Попова - На своем месте, или Новые приключения следователя Железманова

«Дело необычное. Что мы имеем? Два преступника грабят путников. Уже имеется три эпизода. Один в нашем уезде, два в соседних. Грабят необычно, с выдумкой. Одеваются в балахоны белого цвета и нападают. Расчет на страх, что путник в темноте примет белые одеяния за приведения. При этом действуют уверенно, даже нагло. Что можно сказать про преступников?

Первое. Их двое. Оба сильные и рослые мужчины. Это следует не только из показаний Уварова. Он может и преувеличивать, не зря говорят, что у страха глаза велики. А вот следы – это свидетельство объективное. Они явно оставлены крупными высокими мужчинами.

Второе. Преступников следует искать не в самом низшем слое. Конечно, логично было, если бы грабежами занимались вчерашние крестьяне, пришедшие в город на заработки. Далеко не всем им удается устроиться в городе, многие пополняют криминальную среду. Но в такой среде курят другое курево, чаще даже не папиросы, а самокрутки.

Третье. Возможно, что преступники имеют некоторое образование. Может, несколько классов гимназии или училище».

В этом месте Тимофей зашевелился и повернул рыжую морду к хозяину.

– Ты что, сомневаешься в том, что они образованные? – спросил зверя Железманов.

Кот показал своим видом, что он готов согласиться с двуногим, но ему нужны аргументы.

– Ладно, слушай, – начал объяснять Петр. – Вот они грабят, облачившись в белые балахоны. Зачем? Не знаешь? А я тебе объясню. Они сильные и рослые мужчины, в принципе им не обязательно использовать психологические приемы. Им и без этого отобрать все не составит труда. А они все равно в эти балахоны облачаются. Значит, им важен творческий подход в деле, они таким образом самоутверждаются. Вот типа, какие мы ловкие и умные. А стремление к творчеству вырабатывается в результате получения образования. Вообще, фантазия – это продолжение образования. Понял, рыжий?

Рыжий, вроде понял. Он перевернулся на спинку, откинул голову, всем видом давая понять, что не возражает, если двуногой погладит его по животику. Петр Андреевич намек понял, стал поглаживать любимца по рыжему пузу и продолжил свои рассуждения-объяснения:

– Еще один важный момент. Во время ограбления злоумышленники между собой не разговаривают. И также ни слова не говорят и своим жертвам. По крайне мере, нашему потерпевшему Уварову не сказали ни слова. О чем это говорит? Во-первых, они давно знакомы. Их действия слажены, не нуждаются в словах. А это значит, что они знают друг друга хорошо. Во-вторых, можно предположить, что они избегают слов, поскольку понимают, что это может быть уликой против них. Может, один из них заикается или не выговаривает какую-либо букву? Тоже может быть.

Кот мурлыкнул, соглашаясь, что да, может. А Железманов продолжал:

– Итак, надо искать двух физически крепких мужчин, один курящий, другой некурящий, принадлежат не к самым низшим слоям общества, получили образование, и у одного лошадь плохо подкована. Надо связаться со следователями, которые работают в соседнем уезде, узнать, какие факты у них. Лучше объединить усилия.

На следующий день следователь Железманов составил письмо своему коллеге из соседнего уезда, в котором попросил поделиться информацией о двух эпизодах, также подробно изложил свои соображения, по каким приметам следует искать злоумышленников. Затем Петр Андреевич отправился в полицейский участок с тем, чтобы подключить к поискам полицейских. Надежда была на работу с населением.

«Верно мне когда-то говорил Зазнаев, что в розыске преступника надо обязательно опираться на сведущих лиц. Всегда есть такие, кто все про всех знает. Вот только одна у меня беда: судя по всему, этот криминальный дуэт очень мобильный. Он может быть из какой угодно деревни. Тут одних моих связей может не хватить. Хорошо, если эта информация пойдет всем полицейским чинам и кто-то из них на местах сможет на своей территории обнаружить людей, подходящих под эти характеристики. К сожалению, далеко не всегда в полиции добросовестно относятся к своим обязанностям. Некоторые совсем не обращают внимание на то, что у них происходит. Вот уж точно, как никогда нужны специальные сотрудники, которые сыском только и занимаются. Летом закон о сыскных отделениях приняли. А вот когда реально эти отделения не только откроются, но и их сотрудники сумеют создать свою агентурную сеть – вот это вопрос сложный», – рассуждал Петр Андреевич по дороге в полицейский участок.

В участке он собрал становых приставов и обрисовал задачу:

– Надо сообщить всем урядникам эти приметы, пусть они присматриваются к людям. Особое внимание – к тем, у кого не очень ясен источник дохода, то есть живет человек неплохо, а с чего, с какого дела – не понятно. Также важной приметой является отсутствие по месту проживания в те дни, когда были совершены эти нападения.

Приставы слушали внимательно, не перебивали, вопросов не задавали. Но как раз именно это и не вселяло оптимизма в следователя. Конечно, никто откровенно спорить со следователем не будет. По закону чины полиции обязаны оказывать соответствующее содействие следствию. Однако на самом деле поручениям следователей внимание уделялось в самую последнюю очередь. Следователь – он ведь из другого ведомства, а тут свое начальство есть, оно тоже не скупится на разные указания и поручения. Да больно мудро этот Железманов рассуждает. По нему выходит, что злодеи образованные, небедные. Что это за приметы? И как таких искать? Вот так сообщишь про кого-нибудь, что он часто в отлучках бывает, а потом тебе самому и достанется.

После этого Петр Андреевич вернулся к текущим делам. Он вернулся к делам Кокунина и, наконец, допросил унтер-офицера Рыбникова. Служивый давал показания свободно, обстоятельно. Его показания подтвердили слова Михайлова.

– Да, я видел, как на санях Кокунин проследовал. Странно так ехал.

– В чем странность?

– Так он не по дороге ехал, а огородами.

– Но на санях точно был Кокунин?

– Точно, я его хорошо разглядел.

Вот только для поиска самого Кокунина эти показания ничего не дали. «Ловкий малый – этот Кокунин, ловкий и умный, а может, даже в особом плане талантливый», – думал Железманов, подводя итоги первых допросов.

Настало время допросить Цилю Каплан. Неожиданно для себя следователь решил сделать это не у себя в кабинете, а нее дома. Ему показалось, что в домашней обстановке потерпевшая будет не просто свободнее давать показания, а самое главное – более детально вспомнит все обстоятельства. Женщину Петр Андреевич застал на кухне, она потрошила курицу. Рядом вился пятнистый черно-белый кот. Он терся об ноги хозяйки, время от времени мяукал сварливым голосом, давая понять, что ему тоже положена своя доля удовольствия хотя бы в виде потрохов несчастной птички. Однако сегодня был не его день – Циля Абрамовна ногой отодвинула скандальное животное и обронила: