Ан. Шамани - Сэндвич из Юбари, или Паноптикум трех времен. Книга первая

– У нас намечается средневековый пир и костюмированный бал, поэтому ожидается много гостей. Из-за этого нам пришлось задрапировать зеркальные стены, а из кладовых вытащить всю эту рухлядь, – Санчо указал на стены, увешанные оружием с гербами. – Короче, смех и грех. На самом деле «Паноптикум» – это современный комфортабельный отель и является одним из лучших в Европе.

На столе справа от стойки портье стоял знакомый аппарат со стеклянной спиралью и емкостью с янтарной жидкостью, рядом с ним красовался пятиуровневый фонтанчик с бьющим из него жидким шоколадом. Для полного гурманского счастья в хрустальных вазочках лежали клубника и аппетитные кусочки ананаса, манго и папайи. Санчо взял бокал и, подставив его к концу трубки, нажал на кнопку. В емкости тут же солидно забулькало, и по стеклянным виткам, пузырясь, понеслась золотистая жидкость.

– Отведайте, господа, нашего фирменного прохладительного напитка, – пригласил Санчо, раздав нам угощение.

– Вкусно, – оценил Вэл.

– Это белое вино нашего производства. Бармен добавляет туда несколько видов трав и пряностей. В итоге получается легкий тонизирующий напиток, пользующийся у гостей и персонала большой популярностью. Недаром его и окрестили соответствующе: «Эликсир жизни».

Санчо взял длинную деревянную шпажку и нанизал на нее клубнику, затем подержал несколько секунд под струями шоколада и отправил себе в рот.

– Рекомендую, – посоветовал он.

Сделав, как сказал Вэл, смачных шашлычков, мы с удовольствием отведали фруктов в шоколаде, запивая их «Эликсиром жизни», при этом профессор умудрился нанизать на шпажку с десяток лакомых кусочков, которых весьма элегантно отправил в рот.

– Неплохо, очень даже неплохо! – вынес вердикт лучший бармен всех времен и народов.

– Очень вкусный эликсир, – похвалил Дэвид, – надо будет у вашего бармена рецепт узнать.

– Без проблем, – ответил Санчо, – Фредди в робобаре «Юбари» работает, так что поговорите с ним, когда там окажетесь. Кстати, вам повезло, так как в воскресенье и понедельник мало народу проживает, так как туристы начинают заезжать со вторника. Суета и гомон. Мужчины как напьются крепкого зелья, изготовленного по старинным рецептам, так сразу хватаются за мечи и начинают играть в рыцарей на ристалище. Смех и грех.

– Неужели вы им оружие даете? – удивился Дэвид.

– Кто же им настоящее оружие даст?! Мечи и щиты у нас деревянные, а сражаться можно только на ристалище, под присмотром инструктора, который следит за поединком. Сегодня у него выходной, так что вам при всём желании посражаться не удастся.

Когда миновали холл, гостеприимный Санчо распахнул двери ресторана, и пред нами предстал огромный зал, где большую часть занимали расставленные буквой П дубовые столы с широкими деревянными лавками. На стенах горели газовые факелы, освещавшие многочисленные гербы и флаги «Паноптикума», развешанные под потолком. Два ряда серых мощных колонн, поддерживающих высокий свод, были инкрустированы старинными фресками. Слева находился выложенный полуаркой большой очаг, огороженный невысокой бронзовой декоративной решеткой.

Санчо подвел нас во главу стола.

– Присаживайтесь и почувствуйте себя хозяевами прекрасного замка, – голосом тамады заговорил он, – откушайте…

– Суп и кашу – пищу нашу, – закончил за него Чак.

– Спасибо большое за церемонии, – поблагодарил я, – но мы уже в музее всё это проходили.

– Ну и Слава Богу! Вообще-то не мои обязанности разыгрывать такую спектаклию. Но сегодня большая часть персонала на выходных, вот и приходится старине Санчо актерствовать и гостям угождать. Смех и грех.

В этот момент в зал вошла элегантно одетая женщина.

– Санчо, ты гостей заболтаешь! Пожалуйста, иди на вход, сейчас англичане приедут, – сказала она.

– К вашим услугам, господа! Если понадоблюсь, то я в холле. Желаю приятно провести время.

Санчо ушел незамеченным, так как в это время все в восхищении смотрели на вошедшую, причём мы не сразу узнали красавицу, до такой степени она была не похожа на себя утреннюю в образе барменши. Сейчас же, в вечернем туалете и с золотистыми волосами, переливающимися в отблеске огня, Вероника величественно смотрела сверху вниз на околдованных ее красотой мужчин, которые, застыв балбесами, любовались шикарной женщиной.

Стильное, облегающее платье с декольте, отделанное серебряными узорами, подчеркивало стройную спортивную фигуру и высокую грудь с фамильным колье со старинной картины. Поверх ее лба проходила нить белого жемчуга, перламутром переливавшегося в свете факелов, отчего мерещилось, что по челу прелестницы пробегает огненная змейка. Что-то неземное, нематериальное виделось в прекрасной диве, казалось, что она не касается пола и парит над ним в изящном воздушном полёте.

– Добрый вечер, господа! – сказала барменша, превратившаяся за день в прекрасную королеву.

Мы опомнились и, вскочив, поприветствовали даму, при этом Вэл, Донжуан со стажем, попытался сделать изящный комплимент о ее божественной красоте, но под взглядом Вероники быстро сник, покраснел и умолк.

– Садитесь, пожалуйста. Вы наши гости, и если у вас возникнут вопросы или пожелания, то обращайтесь к Санчо. Он оперативно решит любые ваши проблемы. У меня сегодня незапланированная встреча, поскольку раньше времени приехали наши партнеры. Завтра я смогу вам уделить внимание и ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть после экскурсии по «Паноптикуму настоящего». В десять утра за вами заедет Санчо, он у нас отменный рассказчик. Единственное, так это злоупотребляет выражением «Смех и грех», – сказала она и засмеялась серебряным колокольчиком, – но, согласитесь, у мужчин это не самый страшный недостаток. Майкл, – обратилась она ко мне, – а что вы такой задумчивый и грустный? – и, улыбнувшись, добавила: – Уныние – это грех, так что расслабьтесь и отдыхайте.

Девушка, еще раз одарив нас улыбкой королевы, повернулась и поплыла воздушной походкой, грациозно покачивая бедрами.

– Я погиб! Она колдунья! Она одним взглядом приворожила меня и забрала мое сердце, – воскликнул Вэл и приложил руку к сердцу. – Я не уеду отсюда и стану ее рабом, и буду питаться крошками с ее стола. Это моя судьба! – Донжуан со стажем мгновенно вошел в роль несчастного влюбленного.

– Остынь, раб! – охладил я его пыл. – Сейчас вот возьму и позвоню твоей Инге, матери твоих двоих детей, и сообщу ей о твоих планах питаться и пресмыкаться у ног рыжей барменши. После этого будешь ты всю жизнь под столом питаться и на коленях стоять перед ней, моля о прощении.

– Инга такая! Она из тебя твою любимую отбивную сразу сделает, – подтвердил Дэвид.