Надя Владова - Тук-тук. Кто там?

При каждой встрече у бывших супругов случались перепалки, где Яков по многу раз называл Лару «твариной», укравшей «мамкино наследство». От прежнего мужа и приличного человека в нём мало что осталось, но Лара со свойственной ей сдержанностью не вдавалась в объяснения и пустую полемику, лишь коротко отрезала:

– Вот въеду в своё жильё, тогда поделим квартиру.

– Вань, прикинь, мама звонила в слезах, отец опять буянить начал, – делилась Леночка с мужем новостью, – никак он не угомонится!

– Но его тоже можно понять, там и его кусок квартиры, у мужика уж другая семья! Там уж у сына скоро дети пойдут. Им тоже где-то надо жить, – высказывал своё мнение муж, – они сколько лет назад разошлись?

– Сейчас, дай вспомнить, – Леночка закатила глаза вверх, – двенадцать лет назад.

– За это время можно шестеро детей завести, сто событий произойдёт, – не унимался Иван.

– Я чего-то не поняла, ты на его стороне, что ли?! – возмутилась Лена, – он, значит, мать доводит, а ты его защищаешь?!

– Лен, успокойся, он имеет такое же право там жить, как и Лариса Павловна, – ему тоже обидно, что какой-то там Юра живёт на его жилплощади, а он не может.

– А что он сделал, мой отец, хорошего, чтоб там жить?! Ремонт? Счета оплачивал? Нас поднимал? Он даже к родному сыну на похороны не пришёл!

– Ну, знаешь, и Юрий ваш далеко не ушёл, разве только не бухает, – резюмировал Иван, давая понять, что эта тема исчерпана.

Всю жизнь Лариса надеялась только на себя, взвалив на свои женские хрупкие плечи заботу о детях, потом заботу об одной только дочке. Благодаря этому приобрела значительные активы, купив сначала автомобиль себе и помогая его приобрести дочери, потом квартиру дочке и вот теперь она собиралась съехать из муниципальной «трёшки» и поделить её. У предприимчивой леди приобреталась в рассрочку строящаяся однокомнатная квартира. А ещё на купленном два года назад в пригороде участке земли женщина собиралась строить небольшой домик.

Поэтому жизнь Леночки, этой двадцативосьмилетней зеленоглазой русой шатенки, сравнима была с ручейком в камышах: неприметная, тихая, гладкая, чистая, без водоворотов и омутов. Она и мужа-то нашла пусть не рано по летам, но как-то основательно и просто. Страстей и разочарований не ведала. Собственно говоря, в этом торговом центре молодые супруги и познакомились, и завязали романтические отношения три года тому назад.

В семье был лад. Начавшийся имущественный спор тут же затих и разговор спокойно начался про другое:

– Ваньк, чего маме будем дарить?

– Не знаю, вот чего дарить человеку, у которого всё есть?! —Деньгами вряд ли, тут нужен памятный эксклюзивный подарок.

– Золотишко, – заметила Лена, – или хороший дорогой парфюм, а еще лучше дизайнерская сумочка. —За сто тысяч мы, конечно, не потянем, ну в пределах пятидесяти нам точно что-то нужно маме подарить.

– Пятьдесят! Никто и не поймет, когда она по городу будет с этой сумкой ходить, что та стоит таких денег. —Вида нет, понимают про бренд единицы из горожан, а деньжищи отвалим!

– Прям уж и деньжищи! – пасовала жена, – не великие для одного раза за жизнь, да и маме нужно хоть раз показать, что от нас тоже отдача есть.

– Отдача-задача, – бурчал под нос Иван, – хорошо рассуждать…

Отложенные за обедом беседы о летнем отдыхе и подарке для юбилярши продолжились вечером дома, но молодые так и не смогли ни с чем определиться.

А между тем в тихий провинциальный город ворвался июнь, по-другому и не скажешь. Сразу началась удушающая жара да с безветренными днями. Город вмиг опустел: дачники разъехались по деревням, остальные горожане потянулись к водоёмам.

У Вики оставались последние приготовления перед поездкой к морю, а именно бережно упаковываемый её матерью гостинец для тёти Светы. Для этого отпускница приехала к матери в деревню (куда та перебралась, оставив в городе квартиру дочке).

– Мам, ну на фига мне везти эти мёд и грибы? – Траванётся, не дай Бог, кто ещё! Светку уже ничем не удивишь. Таскать мне это ещё…

– Ну, с пустыми руками тоже не поедешь! Денег у меня нет, чтоб давать, вот уж, – чем богаты. – И то, если б не Лизавета, то и мёда не было бы, спасибо, угостила.

Мать резко сменила курс разговора:

– Ты на юге много себе не позволяй! Хотя, кто знает, как оно лучше-то. Никого не найдёшь ещё лет пять, буду и ребёнку рада, которого оттуда привезёшь. Но пока время терпит. Ищи мужа.

И тут мамин голос задрожал. Повисла пауза. А потом началось:

– От людей стыдно (всхлип). Уж и квартиру в городе оставила, думала, с таким-то приданым вмиг замуж выйдешь! (Всхлипы участились). – Ты вообще никого не ищешь? Или не задерживаются?

– Мам, мне и искать-то особо негде и некогда, но я обещаю, что начну активный поиск, только ты не расстраивайся, – успокаивала Вика.

И расстроенная женщина продолжала, что дочь пассивная непонятно в кого, обе стороны, отца и матери, славились ранними, «ну, и в целом, нормальными браками», что её блёклые ровесницы, с которыми она по деревне в детстве гоняла, «уже по два ребёнка имеют». А в конце слёзно подытожила: «Сглазили тебя, что ли!»

Уже сидя в поезде и держа курс на юг страны, Вика прокручивала в голове мамины слова, понимая материнское горе. Понимая, но не принимая близко к сердцу: «Ну да, инертна как человек, инфантильна как девушка, ну и что? – размышляла Вика, – мне не тридцать ещё». Она постаралась скорее задуматься о чём-нибудь другом, чтобы не успеть допустить в голову мысль о том, что и в тридцать лет мала вероятность изменений. Пыталась отвлечься на красоту пейзажей за окном, но тут снова мысль в тему: вряд ли кого-то и в тридцать найду, потому что флиртовать не умею, и хваткой житейской не обладаю. Засиделась в девках, как ни крути! Для близких ей людей ситуация трагична, потому что они выросли в другие времена. Тогда её ровесницы уже считались зрелыми молодыми женщинами, а роженицы под тридцать – старородящими. Сейчас же люди взрослеют и стареют позже. Но физиологический ценз, увы, не изменился в сознании людей другого поколения, скажем так, эпохальных.

Под стук колёс думалось охотно. Как это сейчас называется? Ах, да, зоной комфорта. Вика призналась себе, что выбираться из неё неохота, но нужно. С возрастом появилась тяга к спокойной жизни, и девушка словно убаюкала сама себя.

Вика скорчила гримасу, вдруг вытянув откуда-то из небытия сознания воспоминания о далёкой, как ей казалось, юности. Да, восемь лет назад за ней припустил одноклассник Пётр. Долго добивался своего, пару раз у них случались бурные ночи, когда он провожал Вику после чьих-то дней рождений до дома. Просто спаивал и добивался своего. Она до сих пор не поняла, что всё это значило: то ли его пылкая юношеская любовь, то ли от безделья парень маялся, то ли его спортивный интерес ко всем ровесницам.