Алма Катсу - Глубина

Ровно в десять часов утра цепи, преграждающие проход, были опущены, и люди хлынули на трапы. Энни казалось, будто по палубам разлилась темная бурлящая волна, угрожающая ее утопить. Энни попятилась. Давка тел, какофония голосов… для нее все это, после относительной тишины последней недели, было слишком. Энни боролась с безумным желанием убежать, спрятаться в комнате, которую она делила с Вайолет, и каким-то образом ускользнуть с корабля прежде, чем он покинет гавань. Она перевела дыхание. Пусть она и была напугана, но чувствовала всем существом: это мгновение, этот корабль – вот ее судьба.

Энни развернулась – и тут же отпрыгнула назад. Перед ней откуда-то возник молодой человек немногим старше ее, с ребенком на руках, которого он пытался успокоить и укачать. Энни тут же преисполнилась сочувствия. Он выглядел таким несчастным, неспособный унять свое дитя, которое извивалось, неприкаянное и недовольное. Младенцу Энни тоже сочувствовала – тот, несомненно, желал вернуться в прохладу детской, где ему было спокойно и уютно.

– Могу я помочь? – удалось ей выдавить каким-то образом.

Молодой человек распахнул глаза и окинул ее взглядом. Глаза были добрые, серо-голубые, как полумрак пещеры. И почему-то знакомые.

– О… простите! Не заметил вас.

Ребенок заворковал, и все шерстяное пальто пассажира оказалось заляпано спереди белой жижей.

– Позвольте, я помогу.

Энни вытащила из кармана тряпочку для уборки и потянулась за ребенком. Мужчина передал его с готовностью, словно повинуясь инстинкту.

Ребенку было не больше нескольких месяцев. Крошечное, но здоровое создание с темными глазами и прядями светлых медово-русых волос, выглядывающих из-под чепчика.

Малыш удобно, почти привычно лег в руки Энни, хотя она почти не имела опыта обращения с младенцами, так как была младшим ребенком в семье.

Однако дитя вскоре умолкло, поерзав и уткнувшись Энни в грудь носиком.

Молодой отец промокнул пальто тряпочкой.

– А вы ей понравились, да?

Он был красив, заметила Энни теперь, когда он больше не выглядел столь обеспокоенно. И в нем было что-то настолько знакомое, что Энни почти ни о чем другом не могла думать. В голове звучало нечто похожее на сигнал тревоги. «Вы когда-нибудь бывали в Баллинтое?» – хотелось ей спросить. Но сама идея казалась нелепой. Лондонцы не ездили в Баллинтой.

– Такая красавица, и здоровенькая, – произнесла Энни вместо этого.

Крошечный розовый кулачок вдруг поднялся к ее лицу, пытаясь ухватиться за подбородок. Мужчина с улыбкой покачал головой.

– Чувствует себя как дома. Мисс?..

– Стюардесса Хеббли.

– Что ж, мисс Хеббли, вы посланы мне небесами. Очень благодарен вам за помощь.

– Могу я проводить вас в каюту? Номер каюты, пожалуйста?

Он вытащил билет и показал ей, будто сам не был до конца уверен. Энни с разочарованием поняла, что в число вверенных ей он не входит.

Марк Флетчер. По телу Энни вдруг прошел еще один разряд чистого электричества. «Я знаю вас», – хотелось сказать ей. И в то же время она понимала, что это не так, что они никогда не встречались, что этот красивый мужчина, который казался таким знакомым, на самом деле был ей незнаком.

– С удовольствием покажу вам, как пройти, мистер Флетчер. Проследуете за мной?..

Однако в этот момент с трапа сошла женщина и протянула мужу руку. Энни ощутила неуместный укол разочарования. Неужели надеялась, что матери у этой малышки каким-то образом не было? Каким ужасным было бы это желание. И все же чувство, которое она испытала при виде Марка Флетчера, стало таким внезапным, острым, почти животным.

Кажется, она была обречена тянуться к мужчинам вне ее досягаемости.

Женщина, что появилась рядом с Марком, была невероятна – самоуверенность, блеск, фейерверк в человеческом обличье, уверенная в силе собственного счастья. Она была одета как королева из сказки, которые выдумывала Энни; одна только шляпка, с тонкой, изящной сеточкой, которая идеально оттеняла ее лицо… одна лишь шляпка стоила бы зарплаты Энни за целый год. Эта женщина была будто бы из тех молодых матерей, которые смотрятся беззаботно и легко, и ребенок для них не обуза, а красивая вещица в их коллекции чудес.

– Прости, что задержалась, – обратилась она к Марку, и Энни мгновенно услышала резкий звон американского акцента, тягучего и небрежного, – я увидела на пирсе ван Алленов, хотела их поблагодарить за тот вечер…

Она устремила темные глаза на Энни, в ее взгляде не было строгости.

– А это кто?

– Я нашел стюардессу, она проводит нас в каюту, – Марк представил их друг другу, забирая у Энни малышку и передавая ее немолодой женщине, которая возникла рядом с его женой. Няня, разумеется.

Энни остро ощутила, как ребенок вдруг пропал из ее рук.

– Пойдем? – миссис Флетчер взяла мужа под локоть.

Флетчеры приобрели билеты в люкс сразу за рядом кают, которые были отведены Энни, с гостиной в дополнение к спальне. Няню разместили внизу вместе с другими слугами и командой. Багаж уже был доставлен и свален кучей около двери: огромный сундук, шляпные коробки, полдюжины чемоданов поменьше. Два потрепанных саквояжа – наверное, нянюшкины. Маленькая колыбелька.

Такая груда застигла Энни врасплох.

– Надолго в Америку? – спросила она, когда няня поспешила с ребенком в спальню: вероятно, заняться испачканным подгузником. – Или вы там живете?

Женщина проследила за взглядом Энни и рассмеялась.

– Вы про все это? Вынужденная необходимость при путешествии с младенцем. – Она вытащила из шляпки булавки, положила ее на стол и распушила легкие волны золотисто-каштановых волос. – А как насчет вас, моя дорогая? Впервые в Америку?

– Да, мэм, – произнесла Энни и сразу же пожалела. Считается ли такое разговором о личном?

– Собираетесь там остаться? Слышала, многие подписались на эту работу, чтобы туда попасть.

Так, наверное, и было. Энни слышала такого рода разговоры поздними ночами в каютах экипажа, когда лились пиво и джин. Однако она боялась сказать слишком много, в ушах звенело предупреждение старшего стюарда. Никакой излишней фамильярности.

– Я? Нет, мэм. То есть я еще не решила.

На самом деле Энни вообще не думала о будущем, оставаясь здесь и сейчас.

– Но вы не против маленького приключения, правда?

Вопрос был достаточно невинным, однако Энни стало немного не по себе, поэтому она решила, что лучше промолчать. В этот же момент Марк Флетчер принялся расхаживать по каюте, распаковывая вещи. Энни остро ощущала, что он сзади, что ходит туда-сюда, его присутствие обжигало ей спину словно солнце.

Женщина улыбнулась – тепло, искренне, хотя в ее глазах мелькнуло нечто, отчего Энни вновь испытала неловкость.