Бернард Задунайский - Внуки лейтенанта Шмидта

Все горемычные были словно на одно лицо, несущее печать нищеты и лишений. Тощие наркоманы слонялись по улицам в поисках ходячих кошельков, оставляя на снегу извилистые дорожки следов. Американец вдруг заметил живое воплощение своих свершений: перед зданием бывшего НИИ «Промпроект» опустившийся интеллигент лабал на баяне незабвенный «Paranoid» от «Black Sabbath».

В ярких лучах галогенов сверкали баннеры с вороватыми физиономиями кандидатов в новый созыв Городской Думы. О, ужас! В вечернем сумраке перед мысленным взором пронеслась целая портретная галерея ликвидированных по его приказу агентов-двойников.

Соучастники:

Майкл Шерман – агент-стажёр ЦРУ

Лори Майлс – советник советского отдела

Наши:

Володя Романов – диск жокей из Таллина

Михаил Казаков – майор КГБ

Красотки комсомольского возраста

Время и место:

1979 год, Нью-Йорк, Москва

Подрывные материалы:

Альбомы Led Zeppelin III & IV, кофе растворимый

Американец в третьем поколении Майкл Шерман связал свою судьбу с ЦРУ сразу после окончания Колумбийского университета, где дополнительно изучал русскую филологию. Студенческий городок располагался в Манхэттене в пяти минутах ходьбы от дома, что и определило выбор. Кроме того, этот всемирно-известный научный центр фигурировал на скрижалях истории в качестве альма-матер Шермана-старшего. А авторитет главы семейства граничил с культом и не обсуждался.

Предок Майкла попал в штаты безусым юнцом, не приняв Февральской революции. Шерманы драпанули из России летом 1917 года, успев продать ювелирный магазин и доходный дом в Петрограде. С собой прихватили, сколько смогли увезти семейных драгоценностей, акции «Круппа» и «Сименса».

В еврейской семье Шермановичей языки изучали с детства: в клиентах ювелирного магазина значились столичные дипломаты из Европы и Америки, а их юные отпрыски часто гостили в родовом гнезде на Мойке. Поэтому натурализация прошла успешно, а сбережений хватило для открытия небольшой лавки в Нью-Йорке.

Дед быстро разбогател на торговле драгоценностями, вывезенными из бурлящей России, которые скупал по всей Америке у таких же белоэмигрантов.

Бывший приказчик их Питерского магазина осел в Таллине, куда широким потоком контрабанды уплывали ценности, конфискованные революционными матросами у буржуазии. Курьеры фирмы Шермана на торговых судах доставляли эти сокровища в Нью-Йорк, где драгоценности бесследно исчезали в банковских сейфах миллионеров.

Мировая война изменила привычный уклад жизни. После открытия Второго фронта отец Майкла прервал учёбу в университете и записался в армию добровольцем. Тысячи русских эмигрантов, забыв былое, надели американскую форму чтобы, помочь своей исторической родине. Шерман-старший даже не мечтал попасть в военную контрразведку, куда его привели навыки радиосвязи, а также знание языков и прекрасная физическая подготовка.

Целый год во Франции и Бельгии он отлавливал немецких шпионов, которых потом под крышей «Организации Гелена» готовили для борьбы с Советами. Затем ему поручили заниматься пленными власовцами и фашистскими прислужниками из белоэмигрантской конторы НТС. Приходилось проводить селекцию среди этого сброда. Наиболее перспективные экземпляры попадали в разведшколу, а остальных отправляли в лапы СМЕРШа на убой.

Захватывая разведцентры Абвера в Гамбурге, Мюнхене и Киле, американцы обзаводились немецкой агентурой на советской территории, планируя в дальнейшем использовать её против сегодняшних союзников.

Падре Шермана стоял у истоков создания ЦРУ и самостоятельного советского отдела, призванного бороться с коммунистической заразой на планете. Ему довелось повстречаться с крупными фигурами Абвера и СД, многие из которых соглашались в дальнейшем работать на американцев.

II Мировую он закончил в Берлине капитаном разведслужбы, сотрудничество с которой не прекратил. Вторым домашним в семье был русский язык, что очень помогло бизнесу, когда до Нью-Йорка докатилась новая волна нашей эмиграции. К началу 70-х отец с братом держали два магазина грампластинок в Бруклине, где ещё продавались журналы и ноты. Вполне естественно, выходцы из СССР потянулись к прилавкам Шерманов за родным винилом фирмы «Мелодия».

Воспитанный на Элвисе и «Роллингах» юный отпрыск силился понять, что же так привлекает бывших советских в лирических напевах «Поющих…» и «Голубых гитар»? В магазины, где говорят по-русски, стали забегать советские дипломаты, спортсмены и сопровождающие их лица, которые ещё не успели соскучиться по Кобзону и Лещенко. Номенклатурные совки несли на родину американскую субкультуру. Как правило, чемоданами!

Большевистские пропагандисты предостерегали сограждан: «Рок-музыка – инструмент культурного империализма в руках западных спецслужб». Из сказанного следовало, что сами рокеры поголовно – агенты ЦРУ и МИ-6. Но в нашем случае, парни из Лэнгли задействовали наиболее смертоносное оружие – жизнеутверждающие аккорды советских ВИА, проложив Шерману-младшему дорогу в разведку.

Щупальца спецслужбы окончательно опутали свежего дипломанта в полицейском участке Манхэттена, куда Майкла доставили за торговлю пластинками запрещённого ансамбля «Самоцветы». Их песни, как оказалось, содержали «клеветнические измышления, порочащие американский образ жизни»?!

А строчки: «Мои номера телефонные разбросаны по городам!» – предположительно активировали сеть зомбированных агентов-смертников, вскрытую в фильме «Телефон» с участием литовского татарина Чарльза Бронсона-Бучинского.

После традиционных показательных выступлений по теме: «плохой-хороший полицейский», ему сделали заманчивое предложение – продолжить подрывную деятельность в спецшколе ЦРУ. Под вечер в глубоком раздумье он заехал в семейный магазин и в дверях нос к носу столкнулся с советской хоккейной легендой, накануне накидавшей «кленовым» полную авоську.

– Камрад, а что сейчас у вас поп? – вопрошала мировая знаменитость на английском с мордовским акцентом.

Майкл радушно ответил ему по-русски:

– Хорошо идёт последний «Pink Floyd», неплохо берут свежий «Led Zeppelin» и просто улетает новый «Santana».

– Ты что наш, из Союза? – испуганно спросил русский форвард. Он побледнел, напрягся и приготовился к рывку.

– Нет я не советский, а американский, но изучаю русский язык. – ответил смущённый Шерман.