Дик Фрэнсис - Лучше не возвращаться

Аннабель шевельнулась.

Я почувствовал невероятное облегчение. Я сжал ее руку, и хотя она мне не ответила, я знал, что с этого момента она уже меня слышит.

— Не волнуйся, — сказал я. — Я здесь, с тобой. Тебе скоро станет лучше. Один чокнутый ублюдок вколол тебе анестезирующий препарат, но ты уже приходишь в себя, и, значит, все в порядке. Не спеши. Скоро тебе станет легче, обещаю.

Я продолжал увещевать ее, и наконец она открыла глаза и улыбнулась.

К тому времени когда приехал Рэмзи, она уже сидела, свернувшись калачиком в моих объятиях, содрогаясь от страха, что недвижимая фигура в хирургической робе может очнуться, прыгнуть на нас и причинить вред. Она рассказала, что он выскочил на нее из-за стены. Она в ужасе взглянула на него, когда он вонзил ей в шею иглу.

Я сказал:

— Если он придет в себя, я укорочу цепи, чтобы поднять его руки повыше над спиной. И еще раз свяжу его.

— Мне это не нравится.

Мне тоже не нравилось. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем этот здоровяк полицейский недоуменно появился в дверях и удивленно уставился на человека на полу.

Я поднялся и пошел ему навстречу.

Он спросил:

— Что здесь происходит?

— Я полагаю, — ответил я, — что это — ваш убийца. Но будьте осторожны, потому что под ним или где-то поблизости валяется шприц, заправленный такой штукой, которая может нанести ощутимый вред вашему здоровью.

Неделю спустя я позвонил своей матери и рассказал ей большую часть из того, что произошло. Не о Рассет Иглвуд, не совсем все о смерти Скотта и не о моей яростной борьбе за жизнь.

В конце моего повествования она воскликнула:

— Я не верю, чтобы ветеринар мог убить лошадь!

— Ветеринары постоянно умерщвляют лошадей.

— Это совсем другое дело.

— Вовсе не другое.

— Наверно, он извращенец.

— О да, — ответил я.

Я припомнил Кэри, каким видел его в последний раз. Он лежал, связанный, на полу, глаза закрыты, на лбу — большая шишка. Вполне безобидный вид. Потом я узнал, что он очнулся потрясенный и с тех пор был неправдоподобно тих и спокоен.

— Мне кажется, что он угомонился, — сказал Рэмзи, став от волнения непривычно болтливым. — Они часто притихают, когда все уже кончено. Забавно.

Шприц с остатками анестетика нашли на полу за перегородкой в комнате с мягким полом.

Второй шприц, который Кэри пытался вколоть мне в операционной, закатился под ближайший стол. Различные анализы выявили содержание тетрадотоксина. Пустая ампулка с названием компании «Паркуэй» и серийным номером черного цвета, а также со словами «Чрезвычайно опасен» красного цвета лежала в хирургическом лотке, где раньше был шприц.

— Дымящееся ружье, — с удовлетворением отметил Рэмзи.

При обыске в доме Кэри он обнаружил книгу о ядовитых морских животных, среди которых рыба-собака занимала почетное место.

— Стечение обстоятельств, — сказал Рэмзи.

В списке, полученном Рэмзи из Порфири-Плейс, значилось, что Кэри потерял невообразимо огромную сумму денег.

Страховые друзья Хиггинса выяснили, что в каждом случае с мертвой лошадью стаховым агентом был Теодор Трэверс, а получателями — большей частью вымышленные лица, хотя среди них присутствовали Винн Лиз, Фитцуолтер и Нэгребб.

Произведенный анализ на соответствие ДНК кобылы и жеребенка с ДНК Рэйнбоу Квеста оказался отрицательным. Рэйнбоу Квест стопроцентно не покрывал эту кобылу. Винн Лиз, которого можно было обвинить в мошенничестве, предусмотрительно смотался из страны.

— А что с Кеном? — спросила моя мать.

— Мне пришлось рассказать ему, что я жил здесь еще ребенком. Все это время он не мог понять, откуда я так много знаю.

— Ты не рассказывал ему обо мне и его отце? — встревоженно спросила она.

— Ни слова. Ему лучше этого не знать.

— Ты дипломат всегда и всюду, — поддразнила она меня, но я понял, что у нее отлегло от сердца.

Я сказал ей, что, как и было запланировано, Кен и Белинда готовились к свадьбе. Слово как раз для них — запланировано. Они оба подошли к этому очень практично. Никакого огня. Но зато и никаких сомнений.

— Разве у них нет шансов на счастье? — Она была разочарована.

— Пятьдесят на пятьдесят. Но Белинда начала звать свою мать Викки, а не «мать». Это уже прогресс.

Моя собственная мать хохотнула:

— Ты сказал, что мне бы понравилась Викки.

— Ты ее полюбишь.

— Но мы же никогда не встретимся.

— А я считаю, что встретитесь. По поводу Кена, — сказал я, — его репутация большей частью спасена. Хотя всегда найдутся люди, которые смогут сказать, что он должен был раньше понять, почему лошади умирали во время операций. Не могу судить, я же не ветеринар. Но в общем, все идет неплохо. Партнеры встретились и сразу же решили продолжить совместную работу, а юридические детали обговорить позже. Фирма будет переименована в «Макклюэр, Квинси, Амхерст».

— Чудесно!

— Да, еще, мама… твой Кении…

— Что?

— Я узнал, почему он умер.

В трубке воцарилось молчание, затем она попросила:

— Расскажи мне.

Я рассказал ей все свои догадки, и что Жозефина поверила в них и теперь чувствует себя спокойно.

Повисла пауза, а затем слабо, почти шепотом:

— Спасибо, милый. Я улыбнулся.

— Ты хочешь, чтобы я женился?

— Ты же знаешь, что очень хочу.

И тогда я сказал:

— Ее зовут Аннабель.