Максим Бочковский - Нераскрываемые преступления. На грани «Реального мира»

– Остановитесь! Машина со специальными номерами, немедленно прижмитесь к обочине и остановитесь!

Автомобиль явно сбросил скорость. Милиция приблизилась к нему и затормозила. И в этот момент прямо из ниоткуда повыскакивали омоновцы. Поднялся гул. Опешившие захватчики сами легли на землю, заложив руки за голову. Дверца открылась. Между двух закрытых чёрной маской лиц, Томченко увидел до боли знакомое лицо.

– А ты что здесь делаешь? – спросил он.

– Вас спасаю, – ответил Керенский.

Тут всё снова поплыло у Сергея перед глазами, и он провалился в темноту.

* * *

Через несколько дней Томченко вышел из больницы, куда его поместил Артемьев, сказав, что надо бы потянуть время, пока идёт следствие.

– Какое следствие? – спросил тогда Сергей. – По какому делу?

Но зам. генерального предпочёл отмолчаться. Следователя не покидало странное ощущение, что он влип по крупному.

«Что мне шьют?» – спрашивал он себя, лёжа в палате. – «Совращение или вообще изнасилование?».

Но теперь тайнам конец. Он, Томченко, вышел на работу и первым делом отправился в кабинет непосредственного шефа. Отворив дверь без стука, он увидел в просторном помещении помимо его хозяина и своего спасителя, молодого Керенского. По последнему обрывку разговора Сергей понял – обсуждается его дело. Следователь прошёл и молча сел за стол.

– Так вот, – продолжил Артемьев, игнорируя пришедшего, – нашего сотрудника обвиняют в совращении малолетней.

– Сколько ей? – буркнул Томченко. – Четырнадцать?

– Тринадцать, – выдохнул Пётр.

Сергей присвистнул, а затем спросил:

– А ты как там оказался?

Присутствующие переглянулись.

– Странная история, – наконец сказал Артемьев, – некто позвонил мне по телефону и сообщил, где ты находишься.

«Учитель, – понял Сергей, – только он мог знать».

Керенский заметил, что его старший товарищ еле заметно кивнул, но допытываться о причине не стал.

– Как ты с этой… – зам. генерального на мгновение запнулся, подбирая слово, – потерпевшей, сошёлся?

– Чётко не помню, – честно признался следователь.

– Великолепно! – зааплодировал Артемьев. – Он не помнит, как совратил девочку.

– Надо ещё разобраться, кто кого совратил.

– Так, хватит, – оборвал всех Керенский. – Давайте по делу.

На правах спасителя он почувствовал себя главным, но тут же сник, получив от обоих спорщиков предупреждающие взгляды.

– В общем, насколько я понимаю, это серьёзная, хорошо продуманная подстава…

«Интересно, когда они это придумали? – думал следователь, слушая начальника. – Видимо до того, как я убил генерала. Как бы запасной план».

Внезапно Томченко весь похолодел.

– А труп Федорука нашли? – спросил он, невежливо оборвав заместителя прокурора на полуслове.

– Труп? – не понял Артемьев. – Генерал Федорук исчез несколько дней назад.

– Исчез?

– Да, пропал без вести, – подхватил Пётр. – На ТВ сейчас только об этом и говорят. Какие только версии не строят от…

«Понятно и это успели подчистить».

Сергей хотел рассказать, как всё было, но передумал. Объясняй потом по какому праву он, следователь прокуратуры, застрелил армейского генерала. Вместо этого он спросил:

– Кто ведёт моё дело?

Артемьев покопался в столе и извлёк на свет божий папку.

– Следователь прокуратуры Сочи. Фамилия Задоски.

Керенский потянулся к папке. Зам. генерального нехотя передал её молодому сотруднику. На первом листе располагалась фотография. Пётр усмехнулся.

– Ну и нос. Томченко, посмотрите.

Сергей принял протянутый ему лист и тоже рассмеялся. Нос у господина Задоски действительно оказался колоритный: крючковатый, напоминающий орлиный клюв.

– Посерьезнее, пожалуйста, – попросил Артемьев, садясь за стол. – На нас… на всех нас повесили серьезное обвинение. Если этот Задоски выиграет дело, прежде всего, полетит голова вашего покорного слуги. Как так, не разглядели в подчинённом извращенца?

– А между тем существо это продолжает ходить на свободе, – вздохнул Томченко.

– Какое существо? – не понял Керенский.

– Обезьяна эта. Не знаю, что они там на этой базе с ними делали.

– Так, стоп, – снова поднялся зам. генерального. – Какая обезьяна? На какой базе?

– Да был я тут на одной… Чёрт… За день до того, как… Это всё свалилось.

– Так. То есть ты хочешь сказать, что группа учёных создаёт на тайной базе особого, генетически изменённого, примата?

– По-видимому. Как видно, один из экспериментов сбежал с охраняемой территории и стал для военных как красная тряпка для быка.

– Час от часу не легче.

Кулак Артемьева с грохотом встретился со столом.

– А хуже всего, что я по-прежнему не знаю, что за существо они вывели.

– А кто-нибудь знает? – подал голос Пётр.

– Может и знает человечек один, – задумался следователь. – Тот, что меня туда направил, но он молчит, как сушёный карась.

– Кто он, ты знаешь?

– Нет. Называет он себя профессором Райским, но признаётся, что имя фальшивое.

– Так, так, так, так.

Зам. генерального побарабанил пальцами по столу, на который по-прежнему опирался кулаком.

– Как с ним связаться, конечно, не знаешь?

Сергей пожал плечами.

– Ну, можно на удачу сходить на то место, где мы впервые встретились, но представить, что он до сих пор стоит там и ждёт нас…

– Где это?

– Возле дома одной из жертв. Я схожу, если вы позволите…

– Не позволю. Ты под следствием. На встречу с этим профессором пойдет Керенский.

Томченко взглянул на молодого друга и, заметив торжествующую улыбочку, понял, что если бы не присутствие начальства, Пётр одарил бы его языком.

«Чёрт! Ну и дела», – подумал следователь и ненароком вспомнил о своём недавнем желании побить заместителя прокурора.

* * *

Керенский переминался с ноги на ногу, неся вахту неподалёку от элитного коттеджа.

Он уже несколько дней подряд ходит сюда в одно и то же время, в надежде привлечь внимание неизвестного профессора. Простаивая несколько часов под дождём солнцем и ветром, он регулярно вспоминал Артемьева одним коротким словом. Кто может гарантировать, что незнакомец уже давно ни забыл дорогу к этому проклятому месту?

«Тоже мне, оперативный план».

Пётр присел на корточки. Он уже не заботился о том, как это выглядит со стороны.

Все эти дни, с завидным постоянством, мимо дома проходила девушка с коляской. В итоге, следователь уже стал приветствовать её поклоном как старую знакомую. Ему даже не хотелось представлять, что может думать она о парне, целыми днями простаивающем возле богатого особняка.

«А вот, кстати, и она. Значит на часах примерно шесть вечера».

Керенский взглянул на руку. 6:25.

«Отлично. Пора отчаливать, пожалуй».