Сергей Че - Deflor

– Извините, я хотела спросить.

Баргас мило улыбнулся.

– Да, мадемуазель.

– Как дела у охранника? Ну, того…

– Вы спрашиваете о здоровье нашего молодого секьюрити Дарио Росси?

– Его зовут Дарио Росси? Наконец-то я узнала его имя. А то он постеснялся его назвать. Он итальянец?

– Нетрудно догадаться. У нас здесь полный интернационал на борту, так же, как и у вас. Дарио итальянец. Ли с Тайваня. Я из Венесуэлы. А в хозяине намешано столько кровей, что он сам до конца не разобрался. Он говорил, что у него и русские предки есть, так что он процентов на десять ваш соотечественник.

– Очень рада этому обстоятельству, – пробормотала Алина. – Так как насчет…

– Ах да. Доктор говорит, что он поправится. Пуля прошла навылет. Ничего важного не задето. Пару дней отлежится и будет как новый. Ему что-то передать?

– Нет. Мы с ним не очень ладим. Просто он меня вытащил и…

– Я понимаю, мадемуазель. Я передам, что вы интересовались.

– Нет! Вообще ничего не говорите. Спасибо.

Она быстро отошла к бассейну, где Жасмин чему-то сильно возмущалась.

– Слушайте! Я действительно не понимаю. Почему он заставляет нас надевать именно белые тряпки? – она потрясла лямками бюстгальтера. – Он, не понимает, что это расизм?

Сабрина воздела руки.

– Да причем здесь расизм? Белый – цвет чистоты, невинности. Девственности. Простая символика.

– Фигня, – отрезала Жасмин. – У нас цвет девственности – красный. Значит я должна быть в красном. А белый – цвет смерти. Я не хочу его носить!

– Тогда сними, – сказала Юн Со. – Останешься в черном.

Жасмин даже задохнулась от возмущения.

– Как по мне, – сказала Изабель, – то наши белые тряпки символизируют только об одном. Что нас скоро трахнут. И это куда как оскорбительнее, чем расизм. Я поэтому и белые платья невест терпеть не могу. Как увижу радостную курицу в подвенечном платье, так и представляю, что ей это платье скоро на голову завернут, ноги раздвинут, да и выдерут. И останется от ее невинности, если она была конечно, только красное пятнышко на платье где-то в районе жопы. Собственно, для этого оно и белое. Так же, как и простыни. Чтоб виднее было. Типа, вот какой герой, очередную целку поломал. Поздравим его с этой победой.

Все примолкли, переваривая этот новый взгляд на традиционные вещи.

– Ну, не знаю, – протянула Сабрина. – Вряд ли кто-то всерьез трахается в подвенечном платье кроме порноактеров. Это же неудобно.

– У нас есть поговорка, – сказала вдруг Ао. – Хозяйская еда – хозяйские правила.

– Вот точно, – сказала Сабрина. – Мы сами со всем согласились, когда контракт подписывали. Там есть пункт о выполнении инструкций. Чего сейчас-то возмущаться.

Жасмин недовольно фыркнула и вылезла из бассейна. Надо сказать, ее абсолютно черное тело в белоснежном купальнике выглядело импозантно. Как инь и ян.

– А вы заметили, что мы уже пару минут торчим на месте? – спросила Алина. Душещипательный разговор о значении белого цвета для девственниц ее мало интересовал.

Все посмотрели на берег. Яхта действительно стояла напротив заваленного буреломом залива и не двигалась.

– Не волнуйтесь, дамы, – возвысил голос Баргас. – Произошла небольшая поломка. Скоро двинемся дальше. Пока ждем, советую внимательнее посмотреть на воду. Думаю, вы такое вряд ли еще где-нибудь увидите.

Все бросились к ограждению и посмотрели вниз.

Вода вокруг яхты сияла чистым бирюзовым цветом. Она была прозрачна и спокойна как стекло, и сквозь ее толщу можно было разглядеть дно с бугристыми красноватыми наростами коралловых колоний. Медленно колыхалась всевозможная растительность и сновали мириады мелких разноцветных рыбок. В округе сгущался вечер, а под яхтой царила ярко освещенная жизнь.

– Там что, светильники? – недоверчиво спросила Изабель.

– Нет. Это морские светлячки. Обычно они не заметны, но когда собираются в рой, возникает такой эффект. Это нечасто бывает. Можете считать вам повезло.

– А долго стоять будем? – спросила Сабрина.

Баргас подумал.

– Минут пятнадцать. Не меньше.

– Тогда вы как хотите, а мне надоело плавать в лягушатнике. Хочу поплавать вместе с живностью.

Она разбежалась и поджав ноги сиганула к светлячкам и рыбкам.

Мия робко взглянула на Баргаса, ожидая его реакции, можно, нельзя. Баргас только развел руками. Тогда и Мия прыгнула за борт. За ней с визгами и воплями последовали все остальные.

Когда на палубе из девчонок осталась одна Алина, Баргас посмотрел на нее и спросил:

– Вы не любите рыбок?

– Не очень. Я больше по кошкам и собакам.

– Зря. Рыбки забавные. Особенно в открытом море.

Он отвернулся.

Было неуютно оставаться с ним на палубе, когда остальные девицы носились наперегонки в бирюзовой воде, хохотали и фыркали как тюлени.

Алина разбежалась, прыгнула солдатиком и сразу ушла на глубину.

Здесь было красиво. Как в волшебном саду в сказке.

Она медленно скользила на глубине, изумленно глазея во все стороны, пока хватило воздуха. Рыскала глазами по песчаному дну в поисках какого-нибудь сувенира. Пока в темном углублении рядом с коралловыми наростами на нее не взглянул человеческий череп посреди кучки занесенных песком костей.

В панике она всплыла быстрее, чем следовало бы. В голове зашумело.

– Эй, ты привидение увидала? – заметила ее вытянувшееся лицо Изабель.

– Вряд ли. Но на дно лучше не соваться.

Изабель пожала плечами.

– Там все равно делать нечего.

– Господин Баргас! – крикнула Сабрина. – А не найдется ли у вас какой-нибудь мячик? Или шарик?

Баргас смотрел сверху на резвящихся в прозрачной воде фигуристых нимф в белых купальниках. Не было у него ни шариков, ни мячиков, если не считать те два, которые уже прижимались к напрягшемуся от возбуждения стволу.

– Увы. Не захватили, – вежливо развел он руками, не сводя взгляд с медленно плывущей на спине Мии. Ее прекрасное белое тело было ярче любых светлячков. Ее кожа была почти того же цвета, что и купальник, из-за чего она казалась совершенно голой.

– Я нашла на дне один круглый предмет, – пошутила Алина. – Можем поиграть им. Но боюсь он вам не понравится.

– Ладно, – Сабрина махнула ладонью. – Обойдемся. Давайте лучше наперегонки.

И тут же с брызгами рванула с места.

– Стойте! – вдруг вскрикнула Ао. – Приготовьтесь!

– К чему, солнышко, – фыркнула Изабель.

– К смерти. Она пришла за одной из нас. Но готовиться должны все! Никто не знает, чья очередь!

– О, божечки, – закатила глаза Жасмин.

– Ао, милая, – сказала Юн Со, – успокойся. И переставай пугать население.

– Я не пугаю. Это правда. Сейчас наступают дни Теганги. Семь девственниц должны быть принесены Теганги в жертву, чтобы он не уничтожил мир. По девственнице каждый день. Сегодня первый день. Первая девственница.