Алексей Лапин - Три судьбы—2

В середине восьмидесятых эпатированный в колонию уголовник Гриманов по кличке Гримм сам себя объявил вором в законе, чего не имел права делать по понятиям, так как официально этого статуса ему никто не присваивал, да он ему и не соответствовал, хотя бы потому, что был женат и имел детей. Попавший чуть позже в ту же зону грузинский вор после встречи с Гриммом объявил сибиряка самозванцем, что практически означало смертный приговор.

Однако за спиной самопровозглашённого авторитета стояла реальная сила. Созданный им братский круг контролировал к тому времени ряд сибирских зон и тюрем. И после долгих консультаций и переговоров Гримм всё же был коронован. На волю он вышел триумфатором, в родном Омске его встречали как хозяина, в том числе и младший брат, ставший правой рукой новоиспеченного законника. За считанные годы группировка братьев Гримм раскинула свои щупальца по всему региону. Сказки братья создавали мрачные, со страшным концом.

Город был поделен на зоны, в каждой были свои смотрящий, бригадир и бойцы, криминальная обстановка в режиме реального времени докладывалась Гримму, залётные гастролеры имели право работать только с его благословения. А он произвёл в воры несколько своих приближенных, в том числе никогда не судимых родного брата и его одноклассника, доведя число «законников» в своих рядах до семи. Неизвестно, было ли это число случайным, или братья ориентировались на сказочников, создавших «Белоснежку и семь гномов» и «Волка и семерых козлят». При этом бывшие авторитеты, пытавшиеся отстаивать свои былые права и привилегии, безжалостно уничтожались. Один был застрелен в подъезде собственного дома, другой – во время поездки в Москву.

Дошло до того, что преступное сообщество обложило данью воинскую часть. Участники молодёжного крыла «Общака» вели настоящую охоту на солдат и офицеров, вылавливали их в безлюдных местах, избивали и отбирали деньги, которые шли в бюджет «организации». Со временем военнослужащие приняли поборы как данность и, выходя в день получения зарплаты за ворота воинских частей, стали сами «по доброй воле» отстёгивать часть довольствия в воровской общак. У всех семьи, жёны, дети. Офицеры боялись и платили, не говоря уже о коммерсантах. Конец поборам пришёл, когда участники «Общака» попытались обложить данью элитную бригаду ВДВ, но получили от десантников такой жесткий отпор, что отказались от этого вида заработка и оставили в покое всех военнослужащих.

Своей ставкой братья Гримм выбрали находящийся в часе езды от Омска небольшой городок Тюкалинск, в котором отстроили для своих семей особняки, рядом селились их приближённые, так возник закрытый коттеджный посёлок со шлагбаумом и охраной.

В Тюкалинске находился и основной офис созданного бандитами благотворительного фонда «Содействие», учредителями которого стали все местные воры в законе, а также бывшие сотрудники милиции, преподаватели вузов и даже несколько деятелей искусств.

На окраине города организовали молодёжный лагерь, в котором подростки из неблагополучных семей почти легально проходили боевую подготовку и обучались воровским понятиям. Один из «воспитателей» отсидел за незаконное хранение и сбыт наркотиков, второй – за убийство и кражи. Когда милиционеры закрывали этот лагерь, обнаружили десятки ящиков водки, коньяка и шампанского.

Гримм Старший называл свою подконтрольную территорию «наша северная Сицилия». Но чем больший вес набирала его группировка, тем больше злились высокие милицейские власти. Из Москвы периодически приходили директивы о необходимости наведения в области порядка. Но в местных отделениях милиции работали люди, прикормленные Гриммом, и вор вёл себя все наглее.

– А что ты ему пришьёшь? – частенько повторял начальник отдела уголовного розыска главка, шеф Леонтьева. – Не за что пока Гриманова брать, при его деньгах любое дело быстро рассыплется в суде. Тут железные факты нужны, чёткие доказательства его причастности! Так что копайте глубже.

Опера копали и пачками брали сутенёров и рэкетиров, распространителей наркотиков и квартирных воров, прекрасно понимая, что бьют в молоко, а сливки остаются сверху.

Однако у всего есть предел, в том числе и у беспредела. Терпение лопнуло и у московского начальства, и у жителей области, когда при очередных разборках и попытке наказать непокорного предпринимателя, бандиты сожгли его кафе. Вместе с посетителями. В переполненный зал трое парней с порога бросили несколько бутылок с зажигательной смесью, после чего охваченные пламенем люди бросились к выходу, создав давку. В тот день погибло восемь человек, десятки получили серьёзные ожоги. Возмущённые жители вышли на улицы, требуя наказать виновных.

Милиция, прокуратура и ФСБ, закрывавшие до этого глаза на деятельность группировки, были вынуждены принять срочные меры. Двоих исполнителей этого преступления задержали через несколько дней. Третьего нашли повешенным на дереве неподалеку от сгоревшего кафе. Леонтьев выезжал тогда на место преступления, которое, как и многие деяния группировки, осталось нераскрытым. Хотя было понятно, что убрали поджигателя свои же, чтобы уж наверняка заставить молчать, от кого он получил заказ.

Братья Гримм пытались откреститься от поджога, но после такого кровавого преступления от них стал отворачиваться даже жестокий уголовный мир. И тут прокуратура наконец-то раскрутила дело по обвинению в массовом убийстве и организации преступного сообщества против самого Гримма. Но суда непотопляемый авторитет не дождался, он скончался в камере Следственного Изолятора от сердечного приступа. По крайней мере, такова была официальная версия его гибели.

На похороны Гримма съехалась братва со всей страны, в том числе и самые видные авторитеты страны, один из которых в расцвете лет выпил коньячка в самолёте, выполняющем рейс «Москва – Омск», и тут же скоропостижно скончался. Якобы тоже от сердечного приступа. В тот же день мотоциклист изрешетил из автомата авторитета, ответственного за Омск, в тот момент, когда тот садился в свою машину. После этого перепуганные приближённые Гримма, решив, что воров в законе устраняют спецслужбы, стали в ужасе уезжать из Тюкалинска и Омска в попытках скрыться и залечь на дно.

Леонтьев тогда тоже был уверен, что ФСБ решило ослабить и запугать воровской мир таким радикальным способом. Он уверился в своём мнении после таинственного звонка в прокуратуру, когда вкрадчивый голос спросил, почему же милиция не нашла заброшенный мотоциклистом на крышу гаража Калашников. И автомат в подсказанном месте нашёлся, хотя и не вывел на след его владельца.