Фридрих Незнанский - Конец фильма

— Если вы сейчас же не извинитесь… — спокойно сказала Галина.

— Извините. — Денис полез в стол и вынул две банки пива. — Хотите?

Галина неудачно открыла банку. Пена залила ей всю блузку.

— Ну что же это такое?! — Она вдруг расплакалась и швырнула банку на пол. Пиво лужей растеклось по линолеуму. — Сейчас-сейчас… — Она вынула из сумочки платок. — Извините, сейчас, что же это такое?..

— Ничего, все в порядке. — Грязнов подхватил с пола банку и бросил на лужу развернутую газету.

Галина вынула из сумочки зеркальце и посмотрелась.

— Вот надо же. Стоит всего на двадцатку дороже, а совсем не течет.

— Это вы про что?

— Про тушь. — Она улыбнулась. — Тушь хорошая.

— Расскажите мне про Сабанова. — Денис отпил пива. — Вы все в один голос твердили, что это было не самоубийство. Его убили?

Галина перестала улыбаться:

— Да.

— Кто?

— Мы…

«Так вы считаете, что вашу фирму обанкротили враги?»

«Скажем мягче — конкуренты…»

— Да, конечно, конкуренты. — Белоусов выключил диктофон. — Расскажи нам, Игорек, как это конкуренты умудрились так вот нас красиво объегорить? Ты же такую безотказную схему придумал. Ты же наш защитник, ты же… «Я вас выведу, не волнуйтесь»… Твои слова? Что-то теперь ты не особо рвешься нас выручать.

— Ну и гнида ты, Аркаша. — Игорь сплюнул. — Не знал, что ты такой гад.

— Ну конечно, откуда тебе знать? — Белоусов смотрел на него в упор. Я ведь, гад такой, вам бабки приволок. Я ведь, гад такой, жопы ваши прикрыл, пока этот Робин Гуд нас всех в очередной раз спасал… А? Не так?

Все молчали.

— А вы знаете, что через неделю нас всех по очереди начнут просто грохать? Вот за эти бабки просто грохать начнут.

— В каком смысле? — не понял Антон.

— Не в переносном. Денежки, Антоша, отдавать надо с процентами. Мы ведь только половину вернули, если вы помните.

— А у кого ты брал? — спросил Некрасов. — Почему они нас теперь должны…

— Эй, как же это вы раньше не поинтересовались, у кого я брал? Могли ведь отказаться.

— Я думаю, ребята… — начал было Сабанов, но Аркадий перебил его:

— А тебя никто не спрашивает. Ты уже придумал тут много всего. Ты теперь только сиди и слушай.

— Может, нам стоит честно во всем признаться? — робко спросила Галина. — Официально признать себя банкротами. Ну потянут они нас в суд, ну опишут имущество.

— Галенька, милая, золотце, — Белоусов широко улыбнулся, — эти люди нас в суд не потянут. Эти люди возьмут тебя и будут отрезать по маленькому кусочку, пока ты им не отдашь все, что у тебя есть. И чего нет — тоже. Их не волнует, банкрот ты или нет. Их деньги волнуют. Что ты предпочтешь, чтобы тебе отрезали? Пальчик? Или, может, ушко?

— Перестань! — Сабанов толкнул его в плечо.

— Нет, это ты перестань! — закричал Белоусов и со всей силы толкнул его в грудь. Игорь упал на пол. — Это ты перестань! Как ты теперь собираешься нас выводить?! Или, может, соберешь свою семейку и смотаешься с нашими денежками?! «Ребята, не волнуйтесь… Ребята, я вас выведу»… Ты наши бабки увел, гад!

Игорь посмотрел на остальных:

— И вы тоже так думаете?

Ему никто не ответил. И каждый отвел взгляд.

— Ладно, Галь, пойдем? — Некрасов поднялся с кресла. — Поздно уже.

— Я вас подброшу. — Антон тоже вскочил. Обойти лежащего на полу Сабанова он не мог. Потоптался немного и переступил через него.

Потом они молча ехали в лифте вниз…

А Сабанов, оставшись в одиночестве, начал писать предсмертную записку.

Карандаш сломался, бумага порвалась.

Точить другой было бы глупо и странно. Игорь поискал на столе, нашел шариковую ручку и, выдернув новую страницу из блокнота, быстро написал короткую фразу: «Я вас выведу. Последний раз». Поискал глазами, куда бы положить записку, но не нашел, оставил на столе. Некоторое время стоял, глядя себе под ноги, а потом медленно, словно во сне, обернулся.

За ним был шкаф с оружием. Несколько красивых пистолетов поблескивали на малиновом бархате. Он заставил себя подойти, взять небольшой, черный, с коричневой рукояткой. Рука с пистолетом безвольно опустилась. Он взвел курок и от этого звука вздрогнул.

Суетливо поднес дуло к груди, потом переставил к виску, засунул даже в рот, но в конце концов упер холод металла к собственный лоб.

Денис, нахмурившись, сложил руки на груди. Перед ним сидела молодая женщина, прожившая, по сути, скотскую, полную мерзости и предательства жизнь. Во всяком случае, вторую ее половину, с тех пор как ее изнасиловал будущий муж. Какое несоответствие между внешним и внутренним! Подобные несоответствия всегда пугали Дениса, заставляли его думать «о вечном» и даже Библию открывать.

— Значит, деньги вы отдаете вот этим самым бандитам? — переведя дух, спросил он. — Седому и компании? Это у них вы кредит взяли?

— Да.

— Ясно. Продолжайте.

— Мы убили Игорька. Не своими руками, конечно. — Галина посмотрела на Грязнова. — Скажите, есть такая статья, по которой нас могут посадить за это?

— Есть. Доведение до самоубийства. Правда, любой адвокат-второкурсник вас вытащит, потому что это недоказуемо.

— Адвокат — продажная совесть. Так, кажется, у Достоевского?

— Ну, в общем, не только адвокатов это касается.

— А деньги нам все равно выплачивать пришлось. Сабанову, кстати, больше всех и повезло. Его семью трогать не стали. А вот нас всех до нитки раздели. Антона только ждали с зоны. Пригревали его там даже.

— Зачем? — удивился Денис.

— Все очень просто. — Некрасова пожала плечами. — Если бы он нас с Аркадием сдал, то посадили бы всех троих. С кого им тогда бабки требовать? А так он сидит спокойно, а мы тут горбатимся. Я квартиру продала, водочный цех этот поганый держу, все до копейки им отдаю. Аркаша тоже какими-то там махинациями занимался. И все равно хватало только на то, чтобы проценты вернуть.

— Значит, деньги не у него? — спросил Грязнов.

— Нет.

— И не у вас?

Галина отрицательно покачала головой.

— Значит, у Антона?

В дверь постучали.

— Так, товарищи дорогие, на выход! — В кабинет ввалился запыхавшийся Самохин. — Засада сработала, оперативники только что накрыли Антона на квартире у Ксении.

— Живьем взяли?

— Я разве сказал «взяли», шеф? — Самохин схватил со стола графин и прямо из горла залил себе в глотку литр воды. — Я сказал «накрыли». В общем, полундра полная. У него заложник.

— Кто?

— Актер этот…

— Максимов?

— Ага, есть, знаете, такие люди, которые вечно болтаются под ногами.

Грязнов толкнул плечом железную дверь и в буквальном смысле вывалился на крышу. В глаза ударил свет заходящего солнца.

— Тихо, тихо! Все нормально! — закричал он. — Никому не стрелять! Я его знаю! Мы с ним друзья!

Вся крыша была заполнена спецназовцами в масках. И все целились в стоящих на самом краю крыши Антона и Виктора Максимова.