Алиса Антонова - Где же Лизонька?

Об этом я размышляла, стоя у деревенского магазина. А вдруг в этой деревне случилось что-то – произошло какое-то событие, которое помогло бы мне выпутаться из оплетшей меня сети? Надо поговорить с местными жителями…

Бабушки с маленького рынка – вот кто мне нужен!

Оставив Мартина в машине, я подошла к прилавкам. Н-да, как раз бабулек-то там и не было. Дородные, румяные от мороза тетки торговали вязаными носками, маринованными и сухими грибами, разными соленьями и вареньями – я не очень обратила внимание на товар. Впрочем, одна бабушка, расположившаяся на самом краю ряда, все же была. Как пузатые стражи, перед ней стояли две трехлитровые банки с солеными огурцами.

Я взглянула на старушку – сердце мое ёкнуло и почти остановилось. Бабушка была исключительно похожа на мою собственную бабушку, мамину маму, моего милого ангела, мою бабунечку с Кубани, светлую память о которой я храню всю свою жизнь. Даже старенький пуховый платок был повязан точно так, как носила бабунечка, наверное, как и очень многие деревенские бабульки. Старушка сидела за своими огурцами как нахохлившийся воробей на жердочке. Наверное, устала, бедная, такая родная… В носу защипало, в глазах стало мокро.

Я непроизвольно сделала шаг по направлению к ней, чем вызвала призывный оклик тетки, занимавшей место рядом:

– Дамочка! Дамочка! Так вам огурчиков? Берите мои! У баб Ани они мягкие и кислятина, а мои крепкие, острые; под водочку после бани – мужик крепче любить будет! Подходите, подходите, дешево отдам! – масленым голосом увещевала она.

От злости слезы мгновенно высохли! И, надев мину беспредельного восторга, я радостно воскликнула:

– Да что вы! Кислые и мягкие? Мои любимые! Нигде не могу таких найти! Спасибо, что подсказали! Дай вам Бог здоровья! Баба Аня, а у вас только две банки? Я бы еще взяла парочку!

– Ох, доченька, дома еще есть, я недалече тут, – засуетилась бабушка, – не дотащить мне больше двух банок. Может, дойдешь, заберешь? А то подожди, я сбегаю.

«Доченька»! – именно так обращалась к молодым женщинам моя бабушка…

Чтобы не защипало опять, я схватила банки и потащила к машине; за мной засеменила старушка:

– Я недалече, недалече… Тут сразу за магазином…

Тетка еще минуту таращилась на меня в недоумении, потом, сбитая с толку, задрала подбородок и отвернулась.

Я положила огурцы на заднее сиденье, надела поводок на пса и, предупредив бабушку: «Подождите меня, я на секунду», вернулась к прилавкам.

Держа Мартина на коротком поводке, я очень тихо, но строгим голосом объявила тетке:

– Гражданочка, а вы знаете, что нарушаете Закон Российской Федерации о рекламе? Вы позволяете себе некорректные сравнения с товаром другого продавца. Статья пятая! Это влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от двух тысяч до двух тысяч пятисот рублей! Аккуратнее, аккуратнее, гражданочка…

Это был единственный пункт единственного закона, кроме правил вождения, который я могла процитировать. Просто как-то услышала разговор Верочки по телефону…

Оставив обалдевшую тетку отмораживаться, я поспешила к ожидавшей меня старушке.

*

Следуя за бабой Аней, я посматривала по сторонам в невнятной надежде увидеть знакомую машину в каком-нибудь дворе. Что бы я сделала, если бы увидела, даже не представляю. Но синей машины не было, как, впрочем, и какой-либо другой.

Дом бабы Ани находился сразу за зданием магазина. Такой же новый однотипный забор, как и большинство в деревне, а сам домик старенький: давно не крашенный, но с виду крепкий. А вот крыльцо к дому было новое, просторное, с навесом от дождя и пандусом для колясок.

«Ага! – подумала я. – Дети в доме есть, а значит, и родители. Что же заставляет ее торговать у дороги?»

– Баба Аня, я Мартина привяжу к крыльцу? – спросила я.

– В дом, в дом заводи, доченька, что же милой собачке мерзнуть!

Милая собачка в благодарность легонько боднула бабу Аню и завиляла хвостом. Любопытством Мартин переплюнет любую кошку. Я подозревала, что новый дом и новые знакомства были для него не менее интересны, чем прогулки по лесу.

Мы зашли в дом – чистенько, бедно… За столом, покрытым клеенкой, давно просившей замены, сидела девочка-подросток, лет двенадцати-четырнадцати, и что-то сосредоточенно писала в тетрадке. С ее левого и правого локтя на столе развалились две серые кошки. Они похлопывали по столу хвостами и сонно таращили глаза на тетрадку. Кошки блаженствовали – рокот их мурлыканья слышен был от двери. Но до моей Машки им далеко!

Услышав, что кто-то вошел, девочка подняла голову и посмотрела на нас. Нежное лицо, светлые волосы, распахнутые голубые глаза.

Русская, да и не только русская литература изобилует персонажами, описанными таким образом: «светлые пушистые волосы обрамляли ее нежное лицо». К счастью, и сейчас в нашем стремительно темнеющем мире еще много светловолосых девочек и мальчиков с голубыми или серыми глазами. Особенно в наших северных широтах.

Да, внешность девочки была, на первый взгляд, совсем обычной. Но я не могла оторвать от нее взгляд. Лицо просто лучилось радостью, светом, каким-то ощущением покоя. Я утонула в этих лучах, укуталась в них, мне стало тепло и спокойно, как будто дома, давно… раньше…

– Катенька! – воскликнула баба Аня. – Огурчики доченька у нас купила.

Она просеменила куда-то в соседнюю комнату, видимо за другими банками.

– Ой! Собачка! Здравствуйте! А как ее зовут? Да вы проходите, пожалуйста, садитесь! – открыто улыбаясь, пригласила Катенька. – Вы не смотрите, что кошки на столе, – они чистые, да и клеенка эта для них. Когда чай будем пить, я постелю скатерть.

Мартин подбежал к девочке знакомиться. Кошки, вытянув головы и перестав урчать, настороженно разглядывали большую собаку. Но и не подумали сойти со стола.

– А почему вы решили, что я беспокоюсь из-за кошек? У меня своих пять; и, к сожалению, некоторые из них не поддаются никакому воспитанию и очень любят валяться на столе, причем именно на скатерти, на которой я пью чай. И ужасно волосят при этом, – заговорила я, подходя и присаживаясь. – Я всегда смущаюсь, когда заходит какой-нибудь гость и видит эту картину. Начинаю махать руками и возмущаться: «Ах! Ах! Безобразники!» – подхожу к ним, тихонько глажу и прошу уйти. У меня даже есть специальные щетки для уборки их шерсти со столов, диванов, да и с людей, присевших на эти самые диваны.

Я рассказывала про своих кошаков, Катенька заливалась смехом, слушая меня, гладила Мартина, и мне было очень хорошо и спокойно. Прошло не больше пяти минут, но мне казалось, что мы уже давно сидим и разговариваем с удивительной девочкой, которая умеет излучать счастье и слушать взахлеб.