А-Рина Ра - Седьмое Солнце: предстояние

– А ты не забыла, – в раздумья вторгся голос Антона, – что тебе еще в поликлинику, больничный продлять? Врач до восьми принимает, – он осторожно удалил со скатерти пустой флакончик и промокнул салфетками зеленую лужицу. – Беги, а нам с Владом нужно поговорить.

– О нет! – Катя бросила быстрый взгляд на часы в телефоне и разом занервничала. – Хоть это и рядом, теперь не факт, что успею.

Через мгновение она уже металась по комнате, спешно натягивая вещи. Сзади донеслось требовательное мяуканье.

– В.Д? Это же ты? – девушка развернулась, и кот быстро закивал, при этом его длинные усы заходили ходуном вверх-вниз. Он сел и попытался что-то изобразить, тыкая то на нее, то на себя, но у него подобным образом плохо сгибалась лапа. Затем несколько раз дернул хвостом и начал самозабвенно умываться; через пару секунд будто спохватился, потряс головой и вновь сел ровно.

– Влад про тебя знает, он специально позволял подслушивать и мешать ему, – поделилась новостями Катя, спешно кидая в сумочку паспорт и полис. В.Д в ответ протяжно мяукнул. – Но он сказал, что не будет вредить, к тому же, Лина тебя любит, поэтому не бойся, – она добавила к вещам бахилы. – И почему сегодня ты влез в мой сон, а не явился сам? – застегнула сумку и накинула ее на плечо.

– М-я-я-у…

– Ладно… – она вздохнула, – кошачьим языком я все равно не владею. Приходи попозже, заодно и расскажешь, что стало с птицей, когда мы с Нилом уехали. И еще, до этого ты про Учителя хотел что-то поведать…

– Ах да, – в дверях она остановилась и, развернувшись, бросила последний взгляд на Принца, – пожалуйста, присмотри за Антоном. Если Влад попытается ему навредить, пусти в ход зубы и лапы, хорошо?

В.Д кивнул, вильнул хвостом и понуро побрел на кухню.

– Сегодня ты вновь припас нечто кровавое, или «урока» не будет? – начал Влад, как только в прихожей щелкнул замок.

Антон пристально посмотрел ему в глаза.

– А это он и был… ты не успел отследить? – и придвинул гостю горячий чай. – Но давай лучше, пока ты в хорошем расположении Духа, попробуем поговорить начистоту. Я сейчас переключил тебя на максимальную человечность, но это ненадолго, и в следующий раз подобное уже не сработает: твоя демоническая часть становится все сильнее. Я хочу донести некоторые важные вещи, хотя, почти уверен, что, оказавшись за дверью, ты даже не вспомнишь этот наш диалог… – он подошел к окну, откинул тюль и распахнул его полностью. Раскаленный диск уже сползал за крыши домов, предвещая конец изнурительно жаркого дня, а длинные тени сливались вместе, служа проводниками сумерек. Антон развернулся к гостю. – Но сначала объясни мне, зачем ты так жестоко обошелся с вашим экстрасенсом?

– Это личное, – Влад отпил из кружки, сморщился и отодвинул ее в сторону, – просто одна маленькая и очень старая месть.

– Слишком горько? – Антон запоздало кивнул на чай.

– Горячий…

– Тогда можно так, – Антон перелил половину в пустую кружку и протянул Владу, – быстрее остынет.

Парень в ответ иронично усмехнулся и вернул чай назад.

– Вот только давай без этого скрытого смысла! Я и так расскажу тебе, – он откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. – Ты ведь знаешь, что мои родители погибли, а точнее, их убил мой дядя. Он быстро прибрал к рукам фирму отца и занялся благотворительностью – они с тетей организовали фонд, где посетители активно жертвовали деньги «бедным сироткам». Какие-то из этих средств действительно поступали по назначению; но сама организация служила прикрытием, позволяя нужным людям получать доступ в детские дома. Они отбирали воспитанников с особыми характеристиками, «светящихся» детей, затирали их документы и транспортировали живой товар за границу. Продажа для ритуалов подороже будет, чем просто на органы пустить, – он горько усмехнулся. – Полагаю, не нужно рассказывать, где именно на таких детей самый высокий спрос?

Антон покачал головой и уточнил:

– Некоторые нелюди всеми силами пытаются продлить собственную жизнь и обрести власть; для этого они открыто призывают в этот мир демонов, жертвуя кого или что угодно. В России, к счастью, подобного пока мало. Но рассказывай дальше…

– Моих дядю с тетей всегда ставили в пример, считали образцовой семьей. Дядя любил показывать, насколько серьезное значение отводит воспитанию своих подопечных. Особенно ему нравилось меня с Линой «воспитывать», ведь мы были теми самыми «светящимися» детьми, с большим духовным потенциалом, и, мучая нас, он испытывал особое наслаждение. К тому же, они с тетей устраивали благотворительные приемы, где я должен был играть на пианино, и если ему не нравилась игра, или я не так улыбался, или что-то не то говорил – меня ждал подвал, и не только меня – часто там оказывалась и Лина, – в глазах говорившего замерцало темное пламя.

Ветер прошелестел кронами деревьев и ворвался в помещение. Он хлопнул приоткрытой дверцей кухонного шкафчика, перевернул на холодильнике подставку для ручек и зашевелил на голове волосы.

– Тот подвал, – Антон перевел взгляд с лица собеседника на содержимое своей кружки, по которому побежала рябь, – очень неприятное место… Когда я выбрался оттуда, ты их уже убил.

На кухне на минуту повисло молчание, лишь звуки города неспешно проникали с улицы.

– Так значит, в тот день… это тебя там закрыли? – Влад вдруг рассмеялся. – А это забавно. Котовский с ног сбился, пытаясь разыскать мальчика, свидетеля преступления, а он все это время находился у него под носом, – он вновь замолчал, а потом чуть слышно произнес: – Лина всего этого не помнит… ее воспоминания начинаются с интерната, куда после смерти опекунов нас временно поместили другие родственники… и где она встретила тебя.

– Ее память никуда не делась, она просто ушла глубоко вовнутрь. Я много раз пытался помочь твоей сестре, приобщая ее к практикам, но Лина всегда находила отговорки, чтобы их не делать. Вместо того, чтобы открыть Божественный источник внутри, она почувствовала его во мне и посчитала, что это любовь. Многие на меня реагируют похоже, и дело тут не столько во внешности.

Влад медленно кивнул и заговорил снова:

– На Сову я впервые натолкнулся еще в доме дяди; точнее, я подслушал его разговор со странной девушкой – я не видел, чтобы она заходила через дверь, а связать ее с ночной птицей мне тогда не пришло в голову. Дядя жаловался, что мы с Линой ему надоели, ведь наше «свечение» потускнело. Он говорил, что одного наследника – Макса было бы вполне достаточно и спрашивал, как лучше от нас избавиться, чтобы и аккуратно, и выгодно. В то время Сова была моложе; с особым цинизмом она предложила сначала придать нам товарный вид – поместить в санаторий, где посеять надежду в «светлое будущее», и, когда свечение восстановится, продать за бугор. Опекунов я убил в тот же день, но вот птичка уже упорхнула, – он вновь рассмеялся, но на этот раз как-то жутко. – Когда мы встретились после инициации в реальности, то Сова, конечно, меня узнала и попыталась втереться в доверие. Она играла в понимающую и честную, говорила, что не участвует в гонке за преемственность, хочет, чтобы ее семью просто оставили в покое, а по факту – даже не смогла выйти из круга. – Влад наклонился вперед и в упор посмотрел на собеседника. – Кстати, может шепнешь нужное слово, чтобы я мог убирать эту ловушку?