Николай Омелин - Разбойничья Слуда. Книга 1. Река

– Здравия желаю, Мария Михайловна! Вам чаю подать в гостиную?

– Да, уважаемый, я с удовольствием выпью.

Митрий принес чай, достал из буфета чашки и варенье.

– Виктор с Петром Петровичем уехали на лесозавод, вопросы деловые задать хозяевам его, а Настю, что по дому управляется, я отпустил. У нее ребенок приболел, так очень просила день без нее управляться. Ну, я и отпустил.

– И правильно сделали, – у Марии еще свежи были в памяти дни, когда она ухаживала за хозяйскими детьми, живя у тетки в Вологде. – Правильно сделали, Митрий! Мы не маленькие и сами сможем за собой поухаживать. Во всяком случае, один то день уж точно.

– Обедаем сегодня на углу Торговой и Поморской.

– Это так улицы здесь называются?

– Ну, да. Там «Фёдосовский» ресторан с хорошей местной едой. Часа в два господа приедут, и отправитесь туда. Вам непременно нужно отведать северных кушаний. Я тут кулебяками с палтусом, да семгой наестись не могу. А какая птица! Глухарь, рябчик, куропатка, все изумительно приготовлены.

– Митрий, я очень рада, конечно, что вам нравится местная еда, но вы же знаете, что для меня растительная пища премного лучше.

– Дак морошки покушаете. Ели ранее морошку?

Они проболтали еще минут двадцать, после чего Митрий, сославшись на небольшое дело, ушёл, пообещав к двум часам пополудни быть в ресторане и там их встретить.

Мария отодвинула пустую чашку, и раскрыла газету. Пробежав взглядом по страницам с местными новостями, она остановила свой взгляд на небольшой заметке об архангельском мужичке Лобанове. Зная из местных знаменитостей только о Ломоносове, ее очень заинтересовал рассказ, из которого следовало, что Иван Лобанов здесь на Севере не менее знаменит, чем Ломоносов. Вероятно потому, что Ломоносов – уже история, а Иван – современник нынешнего поколения архангелогородцев.

Из статьи следовало, что Иван Лобанов родом из деревни Лявля, что неподалеку от Архангельска. И зовут его здесь все не иначе как Ванька-леший. С лешим в те годы на Севере сравнивали тех людей, кто был очень сильным, непобедимым. В рассказе приводились небывалые истории, участником которых он был. Родился в одна тысяча восемьсот пятидесятом году, высоченного роста – более двух метров, и очень силен. Силен настолько, что мог двухпудовую гирю подбросить метров на двадцать вверх или перебросить ее через двухэтажный дом.

Борьбе он учился во Франции, и легко клал на лопатки любого. Слава об Иване шла на весь мир. Архангельский богатырь мог удерживать у пристани пароход, все машины которого работали «полный вперед». Рассказ заканчивался вопросом: «А где же сейчас наш Ваня? Жив или уж нет?»

«Надо же! А еще провинция. Какие мужики здесь живут! А если такие же и охранники на корабле… Интересно бы посмотреть, как выглядит Никодим Петрищев. А может так оказаться, что он и есть Иван Лобанов! О, боже, что я тут придумываю. Ивану то уж сейчас больше шестидесяти будет, а Никодиму лет сорок Митрий говорил», – Мария еще немного почитала газету, и пересев на диванчик, что стоял возле камина, закрыла глаза и откинулась на его спинку.

Так она сидела пока ее не отвлекла кукушка, ни с того ни с сего решившая покуковать, хотя времени на часах было всего лишь четверть второго. И буквально сразу же послышался скрип открывающейся входной двери и голос Краснова:

– Сейчас берем Машу и обедать. У меня желудок уже сводить стало. Дела вроде бы все уладили. Ну, а с лесом… С лесом каждый день на лесопилки ездить будем, как и планировали…

– Петр Петрович, у меня еще одно главное дело на эти дни запланировано. Возможно главнее общего, – проговорил Виктор.

– Ого! Что за тайны, уважаемый Виктор! Нельзя от друзей что-то утаивать, – с легкой напускной обидой проговорил Краснов.

Мужчины сняли калоши с ботинок в коридоре и прошли в гостиную. Без калош сейчас в Архангельске ходить трудно. Лужи, да грязь весенняя. Лето здесь по сравнению с Москвой недели на две позднее приходит. А уж если куда на лесопилку зайти, так там без калош и сапог совсем никак не обойтись.

Увидев сидевшую в с закрытыми глазами Марию, они, аккуратно ступая, прошли в свободную комнату напротив. Судя по большому количеству стеллажей с книгами и большому письменному столу с зеленым сукном, комната эта была для хозяев либо кабинетом, либо библиотекой.

– Ну, что за тайны? – спросил Краснов.

– Петр Петрович, я всё скажу сегодня во время обеда, – ответил Виктор. – Давайте мы умоемся, переоденемся и на обед. Там я вас и удивлю.

Виктор вышел из кабинета, и остановился в гостиной.

– Нам показалось, Мария, что ты спишь…

– Да, что вы право. Какой сон. Я ночью хорошо поспала. А на диванчике сидела, думала о своем, о девичьем, – приветливо улыбнувшись, она потянулась и бодро соскочила с дивана.

Они подъехали к ресторану в начале третьего пополудни. Вывеска указывала на то, что внутри находится «Федосовский ресторан». Из входной двери выскочил высоченный дядька в огромном малиновом пиджаке и черной кепке с белым кантом. «У них тут все как Ванька-леший такие огромные что ли?» – подумала Мария, и вспомнив свои размышления про охранника на пароходе, даже слегка поёжилась.

Митрий, как и говорил, был уже там. Увидев Марию со спутниками, он привстал и помахал им рукой. Кроме него в ресторане сидела еще какая-то парочка молодых людей, да чуть в стороне мужчина в черном костюме. «А вот и полицейский, сидит газетку почитывает», – Мария научилась их определять с высокой точностью. Конечно же, немалая заслуга в этом принадлежит Клавдии, которая много времени потратила, чтобы научить тому, в чем сама прекрасно разбиралась.

– Господа, минуту внимания, – громко произнес Виктор, когда все устроились за столом и сделали заказ.

Почему в этот момент Мария слегка покраснела, она не смогла бы объяснить. Но внутренне понимала, что сейчас речь обязательно пойдет о ней. Это качество она за собой стала замечать давно. Да и Клавдия подметила, сказав однажды: «Машенька, у тебя есть дар предвидения. Если ты будешь над этим работать, то обязательно достигнешь хороших результатов. Ты же всегда внутренне способна предположить, как будут развиваться события».

– Сегодня особый день. И не, потому что день сегодняшний – двадцать пятое мая одна тысяча девятьсот четырнадцатого года, а потому что я, в присутствии своих друзей и коллег, и со всей ответственностью, – он сделал небольшую паузу и, понимая, что далее интриговать не совсем уместно, продолжил: – Со всей ответственностью прошу у Марии Михайловны ее руки и сердца.

Виктор вышел из-за стола и опустился перед Марией на колено, держа на вытянутой руке кольцо.

– Буду краток… Моя жизнь сильно изменилась в последнее время. Я стал добрее, серьезнее, спокойнее. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Ты выйдешь за меня замуж?