Ольга Волошина - Сновидения смертельно опасны

Наши с дядей Колей начинания не остались незамеченными. Не успели мы даже примериться к вбиванию первого гвоздя под полочку для обуви, как появилась парочка энтузиастов из ближайших квартир. Нечипоренко из девятой взял на себя руководство работой троих дюжих грузчиков, шумно перетаскивающих мебель и упаковочные ящики из крытого грузовика. Борис из шестой, только что бурно расставшийся с третьей женой, проявлял повышенный интерес к сохранности покрытий пола и стен от повреждения острыми углами вносимых предметов. Дальше Борин интерес естественным образом распространялся на хозяйку, которой в свою очередь абсолютно некогда было обратить внимание на его персону.

Постепенно подтягивались остальные мужчины нашего густозаселённого подъезда. Кто с дрелью, кто с другими подручными средствами для наведения дружественных соседских контактов. За мужчинами по понятным причинам следовали их прекрасные половины, прикрывая свою тревогу за мужей и прочих спутников жизни разнообразными приношениями: продуктовыми и другими полезными для жизни и здоровья вещами. Молодая жена Вадика из двенадцатой за неимением солений и печений собственного приготовления притащила цветущую фиалку в красивом керамическом горшке. Цветок тут же оприходовала тётя Шура из восьмой, по-хозяйски размещавшая приносимые дары на широких подоконниках и в лоджии.

Общими усилиями часа через три все работы были завершены. При этом разбили всего одно стекло от какой-то мебели и содрали кусок обоев в прихожей. Зато удалось ударными темпами собрать два шкафа и большой обеденный стол. В процессе сборочных работ были отбиты только два пальца на одной и той же руке, и на Борину ногу уронили большое зеркало в деревянной раме. Зеркало не пострадало, а Борис с гордым видом припадал на ушибленную левую нижнюю конечность.

Смущённая хозяйка квартиры бестолково выгружала на подготовленный стол разнообразные тарелки и консервы в ярких жестянках, бормоча при этом:

– Нож консервный куда-то подевался. А в этой коробке был коньяк…

Заслышав про коньяк, измученные непосильной физической работой мужчины нашего подъезда заметно оживились. Противоестественно трезвый дядя Коля аж подпрыгнул от возбуждения. Однако женское население всех десяти этажей нашего дома бдительно следило за градусом настроения и не дало заманить себя в ловушку. Первой нашлась сдобная и сладкоречивая Ева Петровна с восьмого этажа, обладательница самого высокого и мастеровитого мужа в доме:

– Новоселья принято приурочивать к всенародным праздникам. Не за горами день… м-м… конституции. Кажется… К тому времени хозяйка как раз успеет расставить мебель и посуду разобрать, – и вполголоса хозяйке: – Как вас зовут?… Правда, Кристиночка?

Кристиночка послушно закивала.

Мастеровитый Иван Сергеевич не слишком уверенно возразил:

– Конституция аж через два месяца. Или ты не это имела в виду? Обидно ведь углы не обмыть.

– Не через два, а через полтора! С небольшим, – Ева Петровна цепко ухватила свою законную собственность под локоть и решительно развернула его к выходу. Тут подтянулись и прочие собственницы.

– Это правильно – два праздника слить в один большой, – подала голосок хрупкая новенькая половинка Вадика.

Дельная мысль родилась у девушки, раз уж нельзя избежать пьянки по случаю всенародного гулянья, почему бы заодно и углы не окропить сорокоградусной.

– Вот, вот. А мы Кристиночке поможем стол накрыть. Она, небось, и готовить ещё не умеет, – укрепила свои женские позиции крашеная блондинка с седьмого этажа.

– Совершенно справедливо! Незачем загружать хрупкие плечи такой ответственной работой.

В общем, дамы как обычно одержали сокрушительную победу.

Обманутый в надеждах дядя Коля чуть не плакал, но Ева Петровна была неумолима. Общество постепенно расходилось по своим уютным разнокомнатным гнёздам. Последней покидала сцену тётя Шура, утвердившаяся в роли распорядительницы, прихватив по пути и меня. На прощанье милейшая тётушка протянула новой хозяйке двухкомнатной десятой полную натруженную руку и светским тоном произнесла:

– Александра Фёдоровна, но можешь звать тётей Шурой. Номер восемь. А это Ксения из пятой. Мужей не терпит, но человек надёжный, не сомневайся. Если хлеб не успела купить или огурчика солёного захотелось – это ко мне. А если деньги кончились неожиданно – Ксения не даст пропасть. В крайнем случае, кофе нальёт.

Кристина только хлопала ресницами и непрерывно благодарила. Мы с тётей Шурой удалились восвояси.

Внезапно раздался стук в дверь. Я бросила расчёску на столик, наспех подколола непослушные пряди и заторопилась на звук, становившийся всё громче. Теперь к настойчивым ударам чьих-то тяжёлых кулаков по дереву прибавился странный гул. Я прислушалась, но не смогла догадаться, что там так угрожающе шумит.

Подошла к двери, заглянула в глазок: никого. Стук прекратился, и странный шум звучал чуть тише. Я вернулась в комнату, стук возобновился. Всё громче, всё настойчивей. Снова вышла в прихожую, осторожно подошла к двери, приникла к глазку. На этот раз увидела хрупкую и жалкую фигурку незнакомой женщины. Распахнула дверь, и в ту же секунду в ничем не защищенный проём хлынули потоки мутной холодной воды. «Так вот что так странно шумело», – успела подумать я прежде, чем меня сбили с ног и потащили за собой ледяные струи, омерзительно пахнущие гнилью.

***

Воскресный день выдался погожим. Я проснулась от яркого солнечного света, заливающего комнату через незашторенное окно. И от боли в мышцах после вчерашних тяжёлых работ по благоустройству Кристининого жилья. Натруженный организм отчаянно нуждался в плотном завтраке и крепком двойном кофе. Алиса требовала еды, громко и нахально. И я прямо в ночной рубашке отправилась на кухню. Едва умывшись и наполнив кормом кошачью миску, сунула голову в холодильник в поисках еды для себя. Успела соорудить только два бутерброда с сыром, петрушкой и шпротами, когда раздался долгий и настойчивый звонок в дверь. Завернувшись в покрывало за неимением времени на поиски другой одежды, я поплелась в прихожую. В глазок определённо просматривалась тётя Шура. Интересно, что это ей приспичило с воскресного утра пораньше?

Щёлкнул замок, и соседка решительно распахнула дверь, не дожидаясь, пока я раскачаюсь сама. Маленькие глазки её возбуждённо бегали во все стороны с физиологически невозможной амплитудой, губы нетерпеливо подрагивали, короткие пальцы нервно теребили пояс халата. Тётка Шура всем корпусом впихнула меня внутрь квартиры и захлопнула за собой дверь.