Сергей Соколов - Мир пустых Горизонтов

Внизу, на первый взгляд, лежал обычный лунный кратер диаметром около десяти километров, с невысоким по местным меркам – порядка двух сотен метров – рваным краем. Множество мелких воронок, разломов горных пород, пыльных плоскостей делали ландшафт привычным для естественного спутника и не вызвали бы у современного землянина желания здесь побывать: туристу скучно, учёному малоинтересно.

Справедливо. Если только не знать, что всё это фикция. Ни один летательный аппарат не сможет совершить здесь посадку, как и стартовать. И не потому, что ближайший космос патрулируется классными «Кане-корсо», не допускающих чужаков, а ровно потому, что поверхности просто не существует. Есть только её совершенная имитация: от оптической картинки до физических свойств природного объекта.

Грузовик снизился до отметки двух километров, завис в некоторой нерешительности, но затем двинулся вниз, постепенно погружая свой плоский корпус в мгновенный растворитель. Вот ещё виден обтекатель, рубка, часть радара… И всё. Теперь вокруг только мирный пейзаж из звёзд и приближающейся линии терминатора на правдоподобных скалах.

– Уф, не могу спокойно переносить переход. На моём счету это шестьдесят четвёртый, а каждый раз волнуюсь как новичок до дрожи в коленках, – сказал первый пилот, стаскивая подшлемник с мокрых курчавых волос. По инструкции требовалось надевать громоздкий скафандр, но пилоты частенько её нарушали: ощущения при переходе были неприятными, но не смертельными.

Второй пилот оторвал красное лицо от гигиенического пакета:

– Какие коленки? Каждый раз блюю. Уволиться бы к чертовой матери, да платят хорошо.

– Что есть, то есть… Ладно, вроде висим надёжно. Давай на малой тяге к причальной стенке, под захваты. Они мне как-то больше душу греют.

Грузовик вновь запустил заглохшие маневровые двигатели и тяжеловесно поплыл к ажурной конструкции причального комплекса, для разгрузки.

Очередной транспорт доставил кучу научного оборудования для готового лабораторного корпуса, конструкции для строящегося ускорителя, шесть тысяч тонн воды для технических и хозяйственных нужд, семьдесят пять специалистов различных профессий в качестве вахтовой недельной смены и одного пассажира. Инеты на погрузчиках очищали трюмы от груза, специалисты убежали в жилой корпус размещаться, а пассажир остался один возле лифта, в общем-то, не зная куда податься. Здесь он был впервые, и его никто не встретил, хотя в кармане лежало личное приглашение от научного руководителя Инновационного Центра «Аспект» Лукаша Раховски.

Джон Фаррет – это был именно он – грубо остановил ни в чём не провинившегося инета:

– Стоять, лось! Карту персональных локаций, быстро!

Инет расстегнул на груди стёганую спецовку, присел, чтобы Джону было удобно видеть дисплей. Фаррет для своей идентификации сунул кулак под нос инету, отчётливо сказал:

– Объект – Лукаш Раховски. Видеоконтакт или местоположение.

– Ограничение прав, господин Фаррет. Вам доступна информация общего порядка. Лукаш Раховски родился…

– Заткнись, железяка.

Джонни полез в карман за приглашением: там имелся встроенный макроидентификатор.

– А так? Объект – Лукаш Раховски. Видеоконтакт или местоположение, – повторил махинатор.

Инет спросил:

– Мистер Раховски, вы ищите сами себя?

– Не твоё дело. Итак?

На дисплее нарисовалась схема с пунктирной линией.

– Вы в бассейне, мистер…

– Понял. Теперь себя нашёл. Иди, работай.

– А ваш бассейн будет побольше нашего, пансионатского. Вы не слишком расточительны, Лукаш?

Одинокий пловец перешёл с позы «медуза на спине» на собачий стиль. Медленно добрался до мраморных ступеней широкой лестницы, стал подниматься из воды.

– Джон, подайте, пожалуйста, халат и называйте меня прилюдно с должностью «профессор». С приездом.

Фаррет понимающе причмокнул:

– Уже профессор… – И повысил голос. – Как скажите, господин профессор, однако, здесь кроме нас нет никого.

Гулкое эхо многократно отразилось от сводчатых стен: «никого», «кого», «ого», «о»…

– Тише, Джон, не ребячьтесь. Ушей везде хватает. Снимайте свою доху и пройдёмте ко мне. На самом деле, я вас очень ждал.

Они шли по стеклянным туннелям с зимними садами экзотической растительности, мимо пустого теннисного корта, мимо небольшого поля для гольфа, мимо фитнес-зала, где одинокий качок тягал железо.

– Нет, всё-таки расточительно и невостребованно, – Фаррет как будто делал некие выводы.

Раховски, шагающий чуть впереди, ответил:

– Как посмотреть. В первые несколько месяцев строительства от желающих поплавать, помахать ракеткой или клюшкой, подтянуть фигуру отбоя не было. Потом интерес пошёл на спад. Сейчас, как и снаружи стеклянных развлекательно-спортивных кладбищ, тишь и гладь. Да божья пустота. Только бары переполнены.

– Может в ней и дело? В пустоте-то?

Лукаш в знак согласия тряхнул мокрыми волосами.

– Эти объекты задумывались, чтобы нивелировать депрессивное влияние среды. Но, похоже, мы потерпели фиаско…

Не понятно, зачем Лукаш вёл Джона пешком, в то время как рядом пролегал общественный монорельс. Возможно, хотел продлить у гостя чувство восхищения и зависти к размаху руководимого им, профессором Раховски, бизнеса. Если так, то в начальственном голосе должна была звучать гордость, а слышались сарказм и горечь.

Партнёры шли по жилому корпусу Центра, миновали с десяток однотипных таун-хаусов, направились к двум-трём оригинальным особнячкам. Раховски пояснял:

– Общежития рабочих построены уровнем ниже. Здесь жильё для среднего инженерного звена и топ-менеджмента.

– Очевидно, вот тот домишко, с флигельком… Это ваш?

Они не дошли до презентабельного строения, свернули в узкий проулок – аллею из туй, – и оказались…

– О, как, Лукаш! Да вы, живёте в лифте!

– Не говорите ерунды. Мы поднимаемся ко мне в лабораторию, там есть жилой блок… Налево, пожалуйста… Ну, вот. Заходите, располагайтесь, хотя места немного. Не удивляйтесь – это мой выбор.

Действительно, после масштабов и изысков общественных коммунальных объектов Фаррет приготовился съязвить по поводу личных апартаментов главного босса, но просто промолчал. Раховски же вернулся к теме фиаско:

– Мы проиграли и продолжаем проигрывать… Сигару? Спиртное?.. В чём, спросите вы, мы проигрываем? Ведь за год, вы могли убедиться, проделана грандиозная работа. «Аспект» практически готов. Через месяц можно включать вакуумные насосы главной трубы. Казалось бы, чем ближе эксперимент, тем меньше должно быть препятствий. Всё как раз наоборот.

Места для двоих в помещении явно не хватало. Лукаш ходил, задевая всё подряд: стулья, полискан, ноги Фаррета, тахту. Он ничего не замечал, продолжал невесёлый монолог: