Марина Серова - Все против короля

– Что? – Аронкина резко поставила чашку на стол и сказала: – По-твоему, никто этим не занимался? Все уже проверено и перепроверено! Борщинский во всем виноват, только он, поэтому будет уволен. Нам такие работники не нужны! Кстати, Полина, тебе надо зайти в отдел кадров и ознакомиться с приказом на увольнение.

«Ах вот, оказывается, зачем Надежда Степановна снова меня вызвала! – наконец-то поняла я. – Разумеется, дебиторская задолженность и неправильно рассчитанная пенсия бывшего сотрудника – это только предлоги. Все дело в моем согласии с увольнением главного механика. Конечно, когда увольняют по статье, приказ директора должен быть согласован с юристом, то есть со мной. Кажется, Аронкина даже мысли не допускает, что я могу выступить против увольнения Борщинского. А я это сделаю. Профессия обязывает меня к тому, чтобы защищать интересы каждого работника. Да и по совести надо сначала во всем разобраться, а потом принимать решение. К тому же я обещала Светлане, что не поддамся давлению руководства, а буду максимально объективна».

– Надежда Степановна, а на каком основании Кудринцев уволил главного механика?

Услышав мой смелый вопрос, начальница отдела кадров едва не пролила на себя горячий чай.

– Полина, ты... ты... ты что, с луны свалилась? Да Борщинский преступник! Его не только увольнять надо, его давно нужно было изолировать от общества!

– За что? – строго осведомилась я. – Аргументируйте свое заявление.

– Казакова, ты одна, как всегда, ничего не знаешь. Он подделал диплом о высшем образовании! А это уже статья. А то, что взрыв, унесший человеческую жизнь, произошел по его вине, это очевидно. Разве этого недостаточно для увольнения?

– Нет, для меня это не очевидно.

– Тогда пошли к генеральному директору! Поговоришь с ним сама. Пошли! – повторила Аронкина и встала.

Я отправилась с ней к Кудринцеву. По дороге нам сообщили, что у Борщинского случился сердечный приступ, и ему вызвали «Скорую помощь».

– Чушь! – заявила Аронкина. – Это он наверняка симулирует, зная, что во время болезни нельзя уволить человека. Только у него этот номер не пройдет! Приказ был издан раньше его мнимой болезни. Вчера.

– Надежда Степановна, не надо делать таких поспешных выводов. Только врачи могут оценить состояние здоровья Борщинского.

– Снова ты, Казакова, умничаешь. Посмотрим, как ты запоешь при генеральном директоре!

– Я скажу ему то же самое.

– Ну-ну, – усмехнулась Аронкина и направилась в приемную. Я последовала за ней. – Катя, Владимир Дмитриевич у себя?

– Да, – кивнула секретарша.

Надежда Степановна по-свойски распахнула дверь директорского кабинета и строго сказала мне:

– Заходи!

Я зашла и поздоровалась с генеральным. Он поднял на меня удивленный взгляд и спросил:

– Казакова, разве я вас вызывал?

– Владимир Дмитриевич, это я привела ее к вам, – пояснила начальница отдела кадров. – Полина Андреевна считает, что вы издали незаконный приказ об увольнении Борщинского, и не желает его визировать.

– Что? – Кудринцев нахмурился. – Это как понимать? Казакова, вы что же, преступника защищать вздумали?

– Преступник Борщинский или нет, это может определить только суд.

– Надежда Степановна, оставьте нас, – сказал Кудринцев, и Аронкина поспешила выйти из кабинета. – Суд, говорите?

– Да, суд, – повторила я.

– Соплячка! – рявкнул генеральный директор и стукнул кулаком по столу. – Учить она меня вздумала! Да ты еще в ясли ходила, когда я уже цехом руководил! Ну, чего молчишь? Есть еще возражения?

– Мой возраст здесь совсем ни при чем, – спокойно сказала я. – Все дело в должности. Я – юрист, и я пока не вижу оснований для увольнения главного механика по той статье, тем более он заболел.

Кудринцев как ужаленный вскочил со своего кожаного кресла и мгновенно оказался около меня. В его глазах пылала жгучая злоба, мне даже стало как-то не по себе, но я постаралась сохранить самообладание.

– Ах ты – юрист! А я, по-твоему, кто?

Мне совершенно не хотелось продолжать разговор в таком тоне. Ненавижу, когда на меня повышают голос, а генеральный директор кричал на меня, забыв обо всех правилах приличия. Только я открыла рот, чтобы тактично поставить его на место, как хозяин кабинета поднял руку и замахнулся. В этот самый момент зазвонил телефон. Владимир Дмитриевич передернулся, как-то неестественно опустил руку и поспешил ответить на звонок.

– Да, Николай Александрович, я вас слушаю, – сказал он уже совершенно другим тоном. По обращению я догадалась, что это был мэр Бурляев. – Да, я в курсе. Секундочку... Казакова, идите, вас ознакомят в отделе кадров с заключением заводской комиссии...

Я вышла в приемную, а Аронкина тотчас прошмыгнула в директорский кабинет. У меня в голове был только один вопрос – неужели директор намеревался меня ударить? Во всяком случае, мне еще не доводилось видеть Кудринцева в таком припадке бешенства.

В бухгалтерии были крайне удивлены, что Аронкина вызвала меня из отпуска для решения их вопросов. Это была «текучка», над которой они сами работали. Я не стала «тащить одеяло» на себя и вышла из бухгалтерии.

Проходя мимо кабинета системного администратора, я решила зайти к Авдошину.

– Эдуард, ты не занят? – спросила я, приоткрыв дверь.

– Нет, Полина, заходи. Что случилось? Проблемы с компьютером?

– Нет, но я хотела бы обновить версию «Гаранта».

– Разве вышла новая версия?

– Я слышала, что вышла.

– Странно, я ничего об этом не знаю. Наверное, это последние события выбили меня из колеи. Ума не приложу, как могло такое случиться...

Мне не очень-то хотелось поддерживать разговор о взрыве, но поскольку надо было задержаться у Авдошина, я сказала:

– Знаешь, Эдик, меня в тот момент в цеху не было, я не видела, как это произошло. А ты там был?

– Был, но стоял далеко, да дело не в этом. Я чисто теоретически не понимаю, как это могло произойти? – Авдошин обхватил голову руками. – Дубцова жалко, совсем молодой парень – двадцать два года. Между прочим, он в одном доме со мной жил. Родители его так убиваются: оно и понятно, единственного ребенка лишились.

– Да, это большая трагедия.

– А ты на похоронах не была?

– Нет, не получилось.

– Ясно. Поля, я вот хотел у тебя спросить... – Эдуард замялся, но я догадалась, что он собирается поинтересоваться моим мнением насчет виновности Борщинского.

Врать не хотелось, а говорить о том, что думаю и знаю, пока было неблагоразумно. Ситуация неожиданно разрешилась сама собой. Эдика позвали в техотдел заменить картридж у принтера.

– Ты меня подождешь? – спросил Эдик.

– Да, – кивнула я.

Едва за системным администратором закрылась дверь, я сразу же воспользовалась ситуацией и перекачала на свою флешку, которую всегда ношу с собой, кое-какие файлы, в том числе запаролированные. Только я вынула ее из компьютера, вернулся Авдошин. Он, разумеется, забыл, о чем говорил перед уходом. Я напомнила ему про новую версию «Гаранта» и ушла.