Вадим Россик - Маньяк, которого не было

– А где Лукас? – кричит из спальни Марина, переодеваясь. Женщина-мать! Первым делом беспокоится о ребёнке.

– Наверное, с Джейсоном гуляет, – успокаиваю я женщину-мать, раскладывая продукты по местам. «Два таракана».

– Да, чуть не забыл. Катя тебя спрашивала, – информирую я жену о звонке из владений императора «Иди, жри!».

Марина, одетая в застиранную домашнюю кацавейку, выходит из спальни и берёт телефон.

– Катя? Привет, это Марина. Звонила?

Я не прислушиваюсь к разговору сестёр. После оптимизации продуктов в кухне опять сижу за компьютером. Смотрю на своё отражение в мониторе. Как в зеркало. Короткая стрижка. Шрамов почти не видно. Особенно мне – шрамы сверху и на затылке. Седые волосы, мешки под глазами, помятая кожа. В общем, ничего достойного внимания. Постарел и уже не торт. Вполне октябрьское лицо. За плечами моего двойника в мониторе ничего не видно. Там уже начинается Ничто. Моё лицо смотрит на меня моими глазами из Ничего. Смотрит внимательно, с вопросом. «Ну как ты там, брат? Зачем ты там?»

Зачем? Сам не знаю. Мои попытки привести свой внутренний личный хаос в соответствие с общемировым ни к чему не приводят. Будущее вообще превратилось в прозрачную паутину. Три месяца назад дунуло посильнее и только обрывки остались болтаться. Досадно. Хорошо хоть, не долго существовать. Один месяц. И он уже идёт. Завтра вечером будет два дня.

Звонят колокола.

За два года жизни на Песталоцциштрассе я привык к их постоянному присутствию. Часто вообще не замечаю. А часто именно колокола возвращают меня в эту реальность. Звук поющей бронзы. Долгий, звонкий, иногда надоедливый. Каждые пятнадцать минут. Только ночью колокола умолкают. Наверное, тоже спят.

– Катя просит нас завтра отвезти кота к ветеринару. На укол, – сообщает мне Марина, кладя трубку телефона на место.

– Она, наконец, решила его усыпить? – неосторожно спрашиваю я, думая о своём.

Марина сердится:

– Ты что! Не говори глупостей! Для Кати кот – самое близкое существо на свете. Она на его лечение денег истратила больше, чем я на тебя!

– Даже не сомневаюсь, – горько соглашаюсь я.

– Так ты поедешь со мной? – обрывает мои страдания Марина Она вообще такая – решительная и грубоватая. Любит покомандовать. Колкая, как моток колючей проволоки.

– Поеду, – киваю я. Лучше плохо ехать, чем хорошо сидеть.

– Значит, договорились, – завершает разговор Марина. – Завтра утром заберём кота, потом съездим к ветеринару, потом привезём кота обратно. Самой Кати не будет. У неё термин к зубному.

Термин! (Ударение на последний слог) Магическое слово, открывающее в Германии все двери. Если у тебя есть термин, то ты вхож повсюду. Как Терминатор.

Марина принимается греметь посудой на кухне, а я тем временем включаю телевизор. Хватит бесцельно убивать время у компа! Буду убивать время другим способом. Переключаю каналы. Немецкие, русские…

Клик! Новости. Мир бурлит, клокочет и булькает, словно обезумевшая от жары смола в котлах Преисподней. Поток событий не замирает ни на секунду. Крайне жестокий, смертельный поток. В мире, состоящем из экстремистов и их жертв. Взрыв на марафоне в Бостоне, взрыв на заводе минеральных удобрений в Техасе, угроза ядерной войны с Северной Кореей и Ираном, бои против исламских фундаменталистов в Африке и на Ближнем Востоке. День сакэ в Японии. Жертв ещё больше, чем в Бостоне. Горячо?

Клик! Немного остынем на экономике. Сгорбленные спины крестьян на рисовых полях. За сутулыми крестьянами из густых зарослей презрительно наблюдают обезьяны. Ещё бы! Эти игры не для них. В зарослях полно бананов, но нема дурных. Труд сделал из обезьяны усталую обезьяну.

Клик! За экономикой следует шоу-бизнес – сексуальный эквивалент насилия. С экрана меня растлевают полуголые певицы. Интеллект, как у пивных пробок. Отстой.

Клик! Штатовский киновысер про Древнюю Грецию. Боги, богини и прочие герои в белых простынях. Лавровый лист, оливки, козий сыр. Но начинают напрягать древние греки-негры. Геракл с улыбкой дяди Тома. Гомер со сказками дядюшки Римуса. «Да, Бвана Зевс. Хорошо, Бвана Зевс. Слушаюсь, Бвана Зевс. Вау!». Чёрный юмор. Кажется, что уже сошёл с ума.

Клик! Тёмный экран. Всё, что можно сделать, чтобы сохранить психику – выключить. Иначе эта пурга будет идти круглосуточно. Времена, когда телепередачи заканчивались белым шумом, давно миновали. Жесть.

– Дорогой, ты не забыл, что у тебя завтра термин у фрау Половинкин? – спрашивает меня из кухни Марина. Внезапно.

Я вздрагиваю. Точно. Завтра с восьми до девяти мой домашний врач фрау Половинкин возьмёт у меня кровь на анализ. После клиники я нахожусь под её контролем. Регулярно сдаю кровь. Сначала каждую неделю, теперь каждый месяц. Как раз завтра срок. Термин!

– Конечно не забыл, дорогая, – вру я. – Ты меня отвезёшь?

– А куда я денусь? – вздыхает Марина, выглядывая из кухни. – Кушать будешь?

Марина теперь мой личный шофёр. Срок моего российского водительского удостоверения недавно истёк, а немецкие права я получить не успел – инсульт. Поэтому Марина возит меня к врачу и всюду, куда необходимо. Машина у нас на семью одна – старенький синий форд. Саша на нём ездит на работу, а когда форд нужен нам, жена утром сама отвозит сына и забирает после работы. Завтра так и придётся сделать.

Саши ещё нет, Лукас дышит свежим воздухом на улице, поэтому обедаем мы с женой вдвоём. Я ем шпецли с мясной подливкой. Наполняю живот жирами, белками и углеводами. Шпецли, кто не знает, – это такие макаронные изделия. Типа толстой, круглой, короткой лапши. Широко распространённые в Баварии. Ничего, есть можно. Особенно с мясной подливкой. «Антенне Байерн» над головой берёт на себя культурный досуг обедающих. Кэти Перри, Шакира, Пинк, пробки на автобанах, Авриль Лавинь, Мэрайа Кэри, Анастейша, пробки на автобанах.

– Тебе кофе или чай? – спрашивает Марина, протягивая руку к электрическому чайнику.

– Кофе.

После инсульта вкус у меня кардинально изменился. Вообще многое изменилось, в том числе и вкус. Например, больше не могу пить чай, который пил всю жизнь. Чай превратился в какую-то маслянистую жидкость с отвратительным привкусом. Теперь только кофе.

Марина заваривает себе пакетик чёрного чая, а мне насыпает в кружку ложку растворимого «Нескафе» и заливает её кипятком. Я бросаю в кофе две таблетки заменителя сахара. Тоже вынужденно. Если употреблять сахар, начинается раздражение на коже. Избыток углеводов в организме. Тут избыток, там недостаток. А в среднем – сгодится. Главное, сохраняется баланс. Баланс – это жизнь. Если баланс нарушится и гирька весов резко сместится в сторону – смерть организма. Отправишься из Яви в Навь. А там ничего интересного. Тамошний мир состоит из серой пелены. Я видел.