Владислав Кулигин - Союз бородатых

Портье, уже давно не молодой человек, можно сказать, ветеран службы в отеле, облаченный в ярко красную форму этого легендарного заведения, уныло стоял на своем рабочем месте, ожидая все не приходящих клиентов. Как назло, где-то за окнами, на улице, прогремело и сверкнуло, и через несколько мгновений, из темно-серых небес, пролился обычный, занудливый питерский дождь.

Вздохнув, он тихо выругавшись на погоду, испортившую и без того скверное настроение, отхлебнул из чашки, стоящей рядом с ним на стойке, горячего чаю. И облегченно вздохнул, на лице у него расплылась блаженная улыбка. Вдруг, со стороны входа, раздался звонок колокольчика, закрепленного на входной двери. Этот приятный сердцу старого служаки звук, извещал о том, что швейцар, стоящий у входа с внутренней стороны, учтиво впустил кого-то. «Хорошо, клиент!»: радостно подумал он.

И правда, как будто в подтверждение его мыслей, внутренняя входная дверь распахнулась, и в холл вошел высокий представительный мужчина, средних лет, со странной, обритой, головой. Сложив зонт и отряхнувшись, представительный господин направился прямо к нему.

Приблизившись вплотную к стойке, господин вежливо поприветствовал его, и вдруг, достал из кармана красную банкноту, отчего у портье сразу быстро забилось сердце. «Это не клиент, это должно быть, опять филер, хотя откуда у них такие деньги?»: лихорадочно проносились в голове у портье подобные мысли и чувства.

– Что вам угодно? – дрожащим голосом спросил старый ветеран отеля, не отрывая взгляда от красненькой бумажки.

Господин, тем временем продолжал мять в руках банкноту, наклонившись к служащему отеля, он тихо, в полголоса, спросил:

– Милейший, расскажите-ка мне про вот этого человека, – сказал он, достав из внутреннего кармана пиджака небольшую фотокарточку, и протянув ее портье.

Милейший взял фотокарточку, и тот час быстро протянул ее обратно, непонятному господину. Пот выступил на лбу старика: « Зачем ему он?».

– Вы его знали? – требовательно спросил стриженный на казацкий манер человек, глядя старику прямо в глаза.

– Да, он работал у нас официантом, пока, не сбежал по непонятной причине…, – нехотя отводя глаза в сторону от собеседника, ответил портье.

– Скажите, милейший, а вы не знаете, где он может быть? – тихо спросил господин, продолжая демонстративно теребить купюру.

– Ходят слухи, что этот господин – преступник, поэтому и убежал, – начал объяснять он. – Еще поговаривали о том, что он за границу удрал, в Сингапур…

Услышав название страны – Сингапур, наглый господин вдруг резко отпрянул от него, как от горящего факела. Больше он ни о чем не спрашивал, а вдруг начал что-то бормотать на непонятном языке и ходить из стороны в сторону, чем очень озадачил, и даже немножко испугал старика. « Психический!»: с ужасом подумалось старику.

А «психический», тем временем, резко развернулся, и рывком направился к выходу. Когда ветеран опомнился, странного господина уже след простыл, а что самое страшное – вместе с ним исчезли и деньги, которые он, так нарочито демонстрировал…

– Какой ужасный день, – обидчиво пролепетал старик, угрюмо опустившийся на стоящее позади него кресло.

* * *

Прибыв в меблированные номера отставного коллежского асессора Панутко, что были по Петровскому проспекту, где киевский частный сыщик снял квартиру, он первым делом стал собирать свои вещи. Хозяину заплатил за проживание и объявил, что съезжает. Собрав весь свой нехитрый багаж, занявший один чемодан, Тарас Гапонович остановился перед большим зеркалом и внимательно на себя посмотрел. Понурое лицо, с едва заметными синяками под глазами, возникшими от его хронического недосыпа и усталости от постоянного решения огромной кучи накопившихся дел.

Надо срочно перевоплощаться! Ехать за границу, по следам проклятого «Союза бородатых», с таким староукраинским внешним видом, просто нелепо. Посмотрев в зеркало, стараясь запомнить себя таким, отставной антрополог достал из внутреннего кармана своего пиджака длинную раскладную бритву. Смочив свой классический казацкий чуб и усы мыльным раствором, он хладнокровно сбрил их, словно их никогда и не было.

Вытершись белым вафельным полотенцем, он еще раз посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрел не знакомый ему абсолютно лысый человек. Постояв перед зеркалом, еще минут пять, он достал из нагрудного кармана пиджака билет на корабль до Сингапура. ТГЗ предстояло сесть на торговый сухогруз. Комфорта, конечно, никакого, но зато доберется наибыстрейшим способом – месяца за два, не больше. Оглядев на прощанье свою комнату, и прихватив свой багаж, он, попрощавшись с хозяином, вышел вон.

Сингапур – настоящая жемчужина Британской Империи. По англо-голландскому договору 1824г, этот город признали владениями Британии. За почти столетнее пребывание под иностранным владычеством, он расцвел. Это наиболее быстро развивающаяся часть юго-восточной Азии. Новые хозяева за это время успели превратить Сингапур из отсталого города-государства в процветающий край.

В 1906 году – это большой миллионный город-государство. Он состоял из нескольких, контрастирующих друг с другом районов: Центральный (колониальный) и деловой кварталы, Чайнатаун, Маленькая Индия и Малайский район. Это поистине город контрастов, в котором переплетались новейшие постройки западного стиля, и жуткого вида лачуги бедняков китайского и индийского происхождения.

Туда, спустя два месяца тяжких лишений и страданий от морской болезни, и прибыл звезда малороссийского сыска, господин Тарас Гапонович Затрищенко, который, правда, сменил имя на Тома Джонсона, и назвался гражданином США.

Новоиспеченный американец спустился по крохотному трапу, скорее похожему на большую, невыделанную доску, русского сухогруза «Дюжий», причалившего к порту центрального района города. Сингапурская земля встретила путешественника безоблачным небом и палящим солнцем. Выйдя из порта, мистер Джонсон остановился и, утерев свою сверкающую от пота лысину носовым платком, осмотрелся вокруг. Центральный, или как его здесь называли, Колониальный район города, оказался вполне привычным для взгляда европейца. Здесь отсутствовали диковинные строения с вогнутыми пирамидальными крышами. Сплошь и рядом обычные кирпичные постройки, некоторые из которых напомнили лжеамериканцу родной Киев. Постояв немного на месте, полюбовавшись на памятник основателя города сэра Раффлза, который установлен на месте его первой высадки, как раз в этой гавани, господин Том Джонсон отправился на поиски гостиной.

Пройтись пешком конечно, не довелось. Как только он немного отошел от порта и углубился в городские кварталы, так к нему сразу же подскочил извозчик. Хоть он и был, судя по разрезу глаз, туземцем, но на вполне приличном английском сказал: