Ильдус Муслимов - ШеСТнАДцаТь СЕкУНд. Да, я убила…

Сергей улыбнулся:

– Согласен.

– Вот видите, вы осознаёте опасность, – с укором сказала она.

Он утвердительно кивнул:

– Конечно. Мне показалось, – продолжил Сергей, – что, увидев меня, вы сказали что-то на иностранном языке?

Девушка рассмеялась:

– Совершенно, верно.

– А что? Ну, если, конечно, это не секрет? – поинтересовался он

– Это не очень приятные слова, – с невозмутимостью в голосе ответила она, – и повторять их я не вижу смысла.

– Владеете английским? – полюбопытствовал Сергей.

Она кокетливо вздохнула:

– Представьте себе. С десяти лет учила профессионально. Мечтала стать переводчицей, – она с грустью посмотрела на свои ноги, – но, видно не судьба.

Сергей сочувственно смотрел то на неё, то на инвалидную коляску.

– Ну, почему же сразу не судьба, – он, словно подбирал безобидные слова, – наоборот, это как-то сосредоточит вас и, несомненно, приведёт к заветной мечте.

– Да вы прямо психолог, – проронила она с непоколебимым холодным спокойствием. – Идите уж куда шли. Надоели вы мне.

Сергей с недоумением вздохнул, молча повернулся и зашагал в сторону моста, где оставил велосипед. По пути, он пару раз оглянулся назад, заметив, что девушка выехала на тропинку, ведущую в сторону старых бараков. Взяв велосипед, Сергей проехал ещё пару кругов и вернулся домой. За ужином он мельком вспомнил о странной девушке, посчитав эту встречу самой нелепой в его жизни.

Её разбудила мышь. Та упала с кухонного шкафа прямо в тарелку, в которой лежали ложки и вилки. Раздался металлический звон. Танька открыла глаза и лишь успела заметить, как серая хулиганка спрыгнула на пол и скрылась в норке. «Ах ты сучка, – подумала Таня. – Подожди, вот заведу кошку, и тебе придёт каюк». На улице палило солнце, а у неё, в старой хрущёвке было прохладно. Подтянув к себе рукой коляску, привычно перетащила своё тело из армейской кровати на колёса. Подъехав к висевшему на стенке отрывному календарю, она, не отводя взгляда, смотрела на листок с прошедшей датой. И лишь спустя минуту, сжав губы, сорвала его и скомкав бросила в мусорное ведро у двери. Вчерашний день двенадцатое мая был для Таньки катастрофой. Пока она была в лесу и стреляла из лука, в её комнату кто-то проник. Уезжая, она второпях оставила на столе последние деньги от пенсии, что-то около трёхсот рублей с мелочью. Они, естественно, пропали. Внутренний замок на двери, как ни странно, был целым. Танька никогда не закрывала его ключом, обходилась защёлкой. «Что? Довыпендривалась? Дура!» – ругала себя она. До следующей пенсии было ещё около недели. Чтобы хоть как-то дотянуть до светлого дня, на последние деньги она хотела купить сосиски, батон и кефир. Но не судьба. Соседка таджичка по имени Бахор, у которой пятеро детей, сказала, что возле Танькиной двери крутился алкаш сосед. А ночью у того громко и хрипло орал из динамиков Высоцкий, доносился звон разбитой посуды. Теперь было ясно, кто украл её деньги. Вызывать милицию было нельзя, она и её соседка жили в коммуналке без прописки. Подставлять себя и людей Танька не хотела. Чтобы добыть мелочь на хлеб и сахар Танька решила на следующий день вечером съездить на своей колеснице в коттеджный посёлок. Однажды, она уже так делала. Звонила людям и просила помочь, чем могут. Никто не отказывал. Почти всегда кто-то давал немного денег, некоторые наливали молока, накладывали в пакет овощи, фрукты.

Около девяти вечера Сергей подъехал к гипермаркету на Орловской. Он взял пустую тележку и покатил её вдоль витрин. Покупателей было очень мало. Делая вид, что рассматривает фрукты, Сергей мельком изучал присутствующих в магазине людей. Разумеется, что просто так взять и определить кто из них информатор, практически невозможно. Ему оставалось только ждать, пока спецагент сам не даст понять, что он это он. До закрытия оставались считанные минуты, Сергей уже стал задумываться о возможности срыва встречи, как вдруг из-за его спины появился пожилой мужчина с тележкой, на дне которой лежал пакет тёмного цвета. Он отошёл от своей тележки и стал набирать в пакет мандарины. Пока Сергей соображал, что делать дальше, незнакомец, не поворачиваясь к нему тихо произнёс: «Берите мою тележку, свою оставьте мне». Сергей послушно взял тележку с пакетом и зашагал к кассе, прихватив на ходу с прилавка расфасованные пряники. Всё прошло гладко. Чтобы убедиться в том, что за информатором не тянулся «хвост», Сергей минут пять катался по улицам города, после чего проскочив на светофоре под красный, выехал на трассу и дал полный газ. Изучая дома документы, Сергею стало ясно, что сходка лидеров преступных группировок состоится через месяц в одном из ресторанов в городе Гагры. Фотографии с лицами главарей ОПГ были максимально увеличены, на карте крестиком отмечен ресторан, ближайшие отделы милиции и отделы других силовых структур. Также присутствовала схема помещения самого ресторана с указанием всех возможных выходов, включая лестницу на чердак. Сергей отчётливо понимал, что с получением в руки документов от информатора для него начался отчёт времени. Закрыв бумаги в сейф, он пошёл на кухню, где хозяйничала жена Марина. Ему предстояло сейчас уговорить её на месяц взять отпуск и уехать к родителям. Неделю назад она с радостью сообщила Сергею, что ждёт ребёнка. Идею с отпуском в мае Марина встретила с огорчением.

– Серёж, мы же мечтали с тобой, что в августе оба возьмём отпуска и поедем к моим на море? – спросила она.

Сергей чувствовал себя виноватым.

– Марина прости, – произнёс он. – Сейчас у меня будет сложный период в работе, одни командировки. Возможно, ехать придётся далеко. А оставлять тебя дома одну, да ещё в таком положении я не могу.

В общем, так или иначе, после недолгого обсуждения Сергею удалось убедить жену согласиться, но пришлось пообещать, что осенью он выбьет неделю выходных и они обязательно съездят к морю. А пока условились на том, что утром она напишет заявление на отпуск и купит билет на поезд.

Перед сном Сергей вышел во двор. Глядя на звёздное небо, он думал над тем, как и где искать исполнителя для выполнения задания, поставленного руководством. Такое в его жизни было впервые, когда он по сути должен найти убийцу, но не для того чтобы наказать его за деяния, а для того, чтобы эти деяния совершить. Психологически это тяготило, но взяв себя в руки, Сергей не дал себе ни единого шанса поддаться эмоциям.

Рано утром Танька поехала на ближнее озеро. Погода стояла хорошая, особой жары не было. Пацаны, с кем она тусуется на заброшенной стройке, сказали ей, что начал клевать карась. Сейчас, когда чёрная полоса накрыла Танькино существование, то уха из нескольких рыбёшек, это как спасательный круг для тонущего. Благо ещё, что раз в неделю таджичка приносит ей пресный лаваш, прямо из печи, совсем горячий. Эту печь бедная женщина Востока сложила во дворе дома сама, из валявшихся рядом с хрущёвкой кирпичей. Мужа у неё нет, одна воспитывает детишек, подрабатывает в какой-то забегаловке. Так вот, однажды, участковый застал её в тот момент, когда она вытаскивала лепёшки из этой печки. Протокол он составлять не стал, но со слов Бахор она теперь носит лепёшки ему в пикет, и он их там жрёт с молоком. Колёса от коляски то и дело натыкаются на небольшие камни, и Таньку трясёт, как на стиральной доске. Она на ходу бегло осматривает на коляске покрышки колёс, боится наткнуться на гвозди или бутылочные осколки. Запасных камер у неё нет, а выделить на них деньги как-то не получается. Да и поменять шину на колесе тоже растраты, можно, конечно, попросить опять же пацанов, но они потребуют за это водки. Короче денег катастрофически не хватает. Дворничиха Тамара говорит, что в городе есть общество инвалидов, что Таньке туда нужно съездить. Будто там нужно встать на очередь и через пару лет могут поменять старую коляску на новую. Но Танька эту авантюру сразу отсекла. Во-первых: коляска не складывается, сломан какой-то механизм. А в собранном виде она не влезет в двери автобуса, поручни не дадут. Проверено. Во-вторых: кто-то должен занести Таньку в автобус на руках и соответственно вынести также. Кому это нужно? Да никому. Доехав до озера, она приблизилась к воде, вынула из пакета самодельную закидушку, проверила грузило, и насадив на крючок раскатанный до горошинки хлебный мякиш закинула снасть.