Александр Субботин - Белоручка

Редактор Сергей Барханов

Корректор Сергей Ким

Дизайнер обложки Тая Королькова

© Александр Субботин, 2021

© Тая Королькова, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4498-2284-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данная книга, несмотря на свой внушительный по нынешним временам объём (впрочем, я старался писать как можно короче), является лишь эскизом картины, на которой изображены те возможные и страшные события, на краю которых стоит и, что более ужасно, ещё долгое время, по моему убеждению, будет стоять Россия. А всё потому, что в ней самой заложена некая трагическая непокорность судьбе. Иногда события, подобные описанным в книге, происходили в нашей стране ранее, иногда их удавалось предотвратить, но если не удавалось, то они неминуемо и независимо от конечных своих результатов, – даже если некоторые личности потом уверяли, что всё было оправданно и необходимо, – несли нашему народу только боль и страдания.

Технология успешных революций хорошо известна ещё с прошлого столетия, и мало что можно добавить к тем историческим и научным изысканиям, которые сейчас широко представлены современной публике. Поэтому я не собираюсь углубляться в историю и проводить анализ прошедших или несостоявшихся катастроф государственного значения. Также я не хочу уподобляться авторам художественных произведений прошлого, в которых с большим, чем у меня, талантом запечатлена вся та гниль и грязь, весь тот нарыв, что, прорываясь благодаря «заслугам» ревнивых революционеров, заливает своим гноем и кровью здоровое, ни в чём не повинное общество. Впрочем, усидчивый и умный читатель некоторые параллели с великими сочинениями прошлого всё равно отыщет. И не сомневаюсь, что это непременно к лучшему.

Я лишь хочу показать, как мне кажется, взгляд современника и написать ещё один том, датированный началом XXI века, о людях и их душах, которыми движет неумолимое, сжигающее дотла желание бунтовать, протестовать, разрушать и подрывать сложившийся порядок жизни ради неких якобы светлых свершений, которые грезятся им в дурманных снах, как правило окутывающих их в осенне-весеннюю пору.

Мне бы очень не хотелось давать оценки революционным деятелям сейчас, в самом начале романа, хотя я и обладаю – и имею на это полное право – некоторыми убеждениями на их счёт и насчёт всех тех действий, которые сопровождают и создают предреволюционную, а затем и революционную обстановку. Есть острое желание, чтобы книга вышла честной и беспристрастной, даже при том условии, что это лишь фантазия, которая не имеет ничего общего с реальностью.

Однако тут следует сделать оговорку: с реальностью событий, а отнюдь не с реальностью, которая витает в обществе и живёт в душах людей, подобных главным героям романа. А главные герои, хоть и являются полностью вымышленными от начала и до конца, не всегда так уж плохи и однозначны в своей сущности. Как в целом и любой живой и настоящий человек. В конце концов, нельзя же их обвинять в том, что они такие, какими уродились. Как говорил классик, нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью. Впрочем, конкретно в этом случае я бы сказал куда мягче. Например, нельзя требовать от собаки, чтобы она не была собакой. И в этом выражении, на мой взгляд, нет ничего обидного.

Люди, о которых пойдёт повествование, не являются по своей природе ни плохими, ни хорошими. Они мало чем отличаются от нас, а, может быть, это даже и есть мы с вами. Они являются детьми нашего общества и порождением той страны, в которой родились все мы со всеми своими недостатками, противоречиями и помыслами. Даже, быть может, они являются более яркими сынами Отечества, чем многие другие. Иной раз они намного тоньше чувствуют несправедливость, горе ближнего своего, чёрствость среды, их окружающей. И от этого, на свою беду, они становятся до ужаса нетерпеливыми, слепыми и злыми одновременно. И тут же обида сквозит в их словах, невольно перерастая в гордыню. И вот им уже кажется, что они те избранные, что встали вдруг одни против ужасного и несправедливого мироустройства, имеют право и обязаны распоряжаться судьбами и жизнями всех и вся. Но это ловушка. Это не так. Они ещё не есть вся Россия. А этого они не хотят и не умеют понять. Они не желают осознавать того, что они лишь часть нашего народа. И, как правило, часть довольно скромная, если не сказать мизерная. И что их место в истории не должно выходить за рамки того, что им доверила природа, вложив в них ограниченное (в смысле – строго определённое) количество ума, доброты, веры, мужества и дальновидности. Но трагедия их судьбы заключается именно в том, что одно дело возможности, а другое – стремления и желания. Сложно устоять, сложно задействовать весь набор своих положительных качеств, когда в душе твоей уже поселился чёрный червячок, который, подтачивая тебя изнутри, начинает превращаться в хитрого змия. В змия-искусителя, который нашёптывает на ухо самые обольстительные, самые сладкие и заманчивые обещания о прекрасном и великом будущем не только для тебя самого, но и для твоего ближнего. Для страны, мира. Это так соблазнительно.

Так и Россия, так и всё наше общество, весь наш народ: всё время, каждую минуту и секунду со дня своего сотворения ощущают, что находятся рядом с хитрым змием. Этот змий живёт среди нас, сладострастно облизывает людей расщеплённым языком, нашёптывает на уши и пускает в них сладостный елей, отравленный ядом гордыни и разрушения.

Как монах, которого постоянно атакуют бесы-совратители, бесы-гордецы, бесы-анархисты, так и Россия испытывает на себе самые сильные, самые изощрённые нападки хитрого змия. И чем сильнее, чем святее становится Россия, тем яростней и смелей будут действовать силы, желающие не столько извне, сколько изнутри разрушить её – от невозможности терпеть весь тот свет правды и радости, которым издревле, вопреки злому сопротивлению, медленно, по капле наполняется наша страна. И, как ни прискорбно это осознавать, действовать этот змий будет через самых чувствительных, наивных, блаженных, которые всегда открыты, то ли по незнанию своему, то ли от своей блаженности, всему, что к ним обращается, и заражать их ядом разрушения и саморазрушения.

Но нельзя убивать больного. Больного надо жалеть и лечить. Как нельзя требовать от собаки, чтобы она не была собакой, так и от хворого нельзя требовать, чтобы он вмиг излечился. А лечение есть. И будет тот излечен, кто сможет, выйдя из гроба, повстречать на пути лекаря.

Было восхитительно тёплое и яркое августовское утро. Листва, словно на картинах импрессионистов, играла на оранжевом солнце, пыль мелкими воронками кружилась по дорожкам городского парка, а на сияющем куполе административного здания, двери которого выходили на угол улиц Свободы и Ленина, развевался флаг с тремя сочными полосами белого, синего и красного цветов.