Марина Серова - Спрятаться не поможет

– Так вот, знаете, моя тетя тоже очень любит готовить, – я не обратила внимания на скептический тон Киры. – И я прекрасно знаю, что когда человек всерьез увлекается кулинарией, ему скучно готовить одни и те же блюда. Даже обычную рисовую кашу можно сварить по-разному. Я не специалист в этом деле и все же знаю, что рис подают с мясом, с овощами, варят сладкую кашу и так далее. Настоящий кулинар никогда не станет упрощать себе задачу и попытается разнообразить ассортимент своих блюд. А для этого необходимы продукты. А так как вы обычно занимаетесь походами по магазинам, эта задача также лежит на вас. Вот ваша мама и заметила, что в холодильнике на кухне практически нет никаких овощей, в шкафах – новых приправ, а готовите вы из того, что имеется дома. Отсюда вывод – вы не выходите из дома. Я верно сказала?

Кира сжала губы. Потом опустила голову и пробормотала:

– Я об этом не подумала…

– Дальше – вы пропускаете занятия в училище, хотя прекрасно знаете, что за прогулы отчисляют. При этом я вижу, что вы очень любите искусство и у вас прекрасные работы. Не думайте, что я вам льщу – я говорю как есть. Для меня поход на выставку – вынужденная мера, я человек далекий от искусства. И тем не менее мне понравился этот натюрморт, – я кивнула головой на холст с самоваром. – Учеба вам не надоела, иначе вы бы сейчас не делали домашнее задание. То, что вы сейчас рисовали, понятно с первого взгляда – на вашем письменном столе лежит лист с какими-то построениями, стало быть – учебная работа.

– Да, я делала перспективу, – не стала отпираться девушка.

– Поэтому я сделала вывод, что вы не собираетесь бросать училище, – проговорила я. – Человек, который решил покинуть художественное учебное заведение, не стал бы делать домашнюю работу, верно? А вы делаете. И со здоровьем у вас все в порядке, об этом я тоже узнала у вашей мамы. Могу поспорить, что голова у вас сейчас не болит, так как человек с острым приступом мигрени сейчас бы лежал на кровати в темноте с мокрой тряпкой на лбу, а не занимался бы сложными чертежами. Я права?

– Да, правы, – кивнула головой Кира. – Я не собираюсь вам врать, поняла уже, что вы – настоящий телохранитель. Ведь если бы вы были убийцей, то не разговаривали бы сейчас со мной. Могли бы преспокойно прикончить и меня, и мою маму.

– Согласна, – улыбнулась я. – Я здесь не для того, чтобы навредить вам. Напротив, я хочу вам помочь, а для этого необходимо, чтобы вы мне рассказали о том, что с вами произошло. Наверняка случилось нечто ужасное, раз вы пропускаете учебу и не выходите из дома!

– Не знаю… – нерешительно пробормотала Кира. – Точнее, да, для меня это страшно. Я боюсь выходить на улицу. Это не паранойя, и я не психопатка! Не подумайте ничего такого, боюсь, мама уже насочиняла про меня неизвестно что… Но я в твердом уме и здравой памяти, если можно так выразиться!

– Я вижу, что вы – адекватный, разумный человек, – я подошла ближе к письменному столу и рассмотрела рисунок с построениями. Понятия не имею, что там нарисовано – какое-то нагромождение линий и кривых, непонятное постороннему человеку.

– Что это такое? – спросила я, указывая на лист.

– Построение перспективы предмета по его ортогональным проекциям… – Кира снова удивленно посмотрела на меня. – А какое это имеет отношение к тому, о чем мы с вами говорили?

– Самое прямое, – усмехнулась я. – Вот где вы видели психопата или невменяемого сумасшедшего, который не то что нарисовал бы всю эту абракадабру, но даже выговорил название данного чертежа? Тем более совершенно спокойным тоном. Нет, Кира, вы не страдаете психическими расстройствами, хотя я не психиатр и точных диагнозов ставить не могу. Поэтому не бойтесь, я не считаю вас сумасшедшей. Вы можете сейчас подробно рассказать, что с вами случилось и почему вы сидите дома взаперти, не выходя даже в магазин?

– Ладно, – кивнула головой девушка. – Хотя бы вы не думаете, что мне пора в психушку… Я боялась, что мама потащит меня к психологу или психотерапевту. Понимаете, мне угрожают. Вначале я подумала, что это – чья-то дурацкая шутка, даже посмеялась над этим, но потом письма стали приходить снова и снова. Они постоянно приходят на мою почту, и я не знаю, что уже думать. Но мне кажется, что кто-то хочет меня убить.

– Когда эти письма стали приходить? – поинтересовалась я. Кира ответила быстро:

– Первое пришло третьего мая. Это было воскресенье, в училище выходной, и я сидела дома и делала домашние задания. Под конец семестра нам очень много всего надо сделать – подготовиться к зачетам, закончить темы по композиции, перспективу отрисовать всю… В общем, у меня был включен ноутбук, и уведомление о входящем письме я сразу услышала. Удивилась, что мне на почту что-то пришло, подумала, что реклама. С одногруппниками мы общаемся в беседе в социальной сети, там и обсуждаем все связанное с учебой. Я открыла почту – какой-то неизвестный отправитель. И то первое письмо… Я хоть и решила сперва, что это ошибка, но… но знаете, оно какое-то, даже не могу слова подобрать. Зловещее – нет, не то. Проще, знаете, сказать по-другому. Это письмо – оно черно-коричнево-бордовое. Я так бы его описала.

– Как интересно, – заметила я. – Но вы – художник, вам, наверное, свойственно описывать вещи при помощи цветов.

– Да, иногда так действительно легче, – согласилась со мной Кира. – Но после этого письма я долго не могла в себя прийти. Мне было как-то тяжело, противно, мерзко. В конце концов я включила аудиозапись лекции про Древний Рим и стала ее слушать, чтобы не думать о письме. Но даже это не помогло, хотя я очень люблю историю искусств и то, как нам ее преподают. Специально записываю аудиопары на мобильный, чтобы дома еще раз прослушать – так материал легче запоминается.

– А потом стали приходить новые письма, верно? – догадалась я. Девушка кивнула.

– Да, и все они очень жуткие. Я поняла, что кто-то всерьез решил меня убить, вот только кто и почему – неизвестно. Вроде как я ни с кем не враждовала, помимо училища нигде не бываю, да и занимаюсь я там исключительно учебными делами, а не выяснением отношений. А когда пришло последнее письмо, я поняла, что из дома не смогу себя заставить выйти даже под страхом смертной казни. Пускай отчисляют, пускай делают что хотят, но я ни за что не выйду из этой квартиры. Я не хочу оказаться где-нибудь в подворотне с проломленным черепом или с пулей во лбу!

– У вас остались эти письма? – спросила я. Кира кивнула.

– Я хотела закрыть почту, чтобы не видеть их, но не могу. Сама не осознаю, как включаю эту дурацкую страницу, просматриваю сообщения. Как говорят, ужасное притягивает…

– Можно мне взглянуть на эти письма? – поинтересовалась я. Кира кивнула и повернулась к столу. Убрала листы бумаги с ноутбука, потом мышкой навела курсор на вкладку интернета и открыла страничку электронной почты.