Картер Браун - ГУЛЯЙ, ВЕДЬМА

— Чепуха! — прогремел Николас. — Не удивительно, что вы друг Аубрея.

— Вне сцены вы не надуете никого! — разошелся я. — Полминуты, и каждый поймет плохую игру при хорошей мине. Никто не поверит, что вы — большой художник, Никки-бой.

— Аубрей, выставь этого типа из моей квартиры! — рыкнул Николас.

Аубрей притворился, что не слышал.

— Прекрасный ответ, — подзадорил я. — Означающий, что вам нечем крыть, Никки, и вы публично это признаете.

— Ничего подобного! — закричал он. Его ноздри раздувались не меньше, чем у меня, когда я смотрел на Чарити Адам. — Будь я проклят, если стану спорить с каким-то снобом, предпочитающим стриптиз Шекспиру!

— Это тоже не ответ, — вставил я. — Держу пари, что вне театра вы не одурачите никого!

— Не будьте кретином!

— Пари вас не устраивает. Боитесь потерять деньги? Или в чем дело, Никки-бой?

Казалось, через секунду он взорвется, но Блейр сдержался.

— Ваши условия, Даниэль! — неожиданно проговорил он. — А уж там посмотрим, актер я или нет.

— Ол райт, делаю конкретное предложение. Вы считаете себя настолько сильным актером, что в реальной жизни сможете дурачить экспертов в течение, скажем, пятнадцати минут?

— Конечно!

— Ставлю тысячу, что у вас не получится. Наступило молчание. Его нарушил Вернон Клайд.

— Все это заходит слишком далеко…

— Помолчите! — отрезал Николас. — Я принимаю пари.

— О'кей! — я огляделся вокруг. — Как насчет того, чтобы ваша жена хранила ставки?

— Не возражаю, — нетерпеливо сказал он. — Теперь назовите условия: роль, эксперты, время и место.

Я сделал вид, что задумался.

— Облегчу задачу и вам и себе, — произнес я немного погодя. — Вам — роль полегче, а мне — эксперта пожестче.

— То есть?

— Вам — роль актера, представляющего, что он действительно Гамлет, а его жена — мать-королева, которая задумала его отравить.

— Вы шутите? — уставился он на меня. — Это же слишком просто!

— Погодите, — усмехнулся я. — Теперь об эксперте. На эту роль я предлагаю психиатра. Согласны?

Вернон Клайд прочистил горло.

— Давайте забудем всю эту чушь и выпьем, — неуверенно сказал он.

— В самом деле, почему бы нет? — кивнул я.

— Так-то лучше, — проворчал продюсер. — Когда придет Лемб…

— Простите, — перебил я. — Надо еще утрясти маленькую деталь. Если вы не возражаете, Никки-бой, я готов получить свою тысячу.

— Что? — Николас вскипел. — Держите свое испитое хайло на замке, Вернон, пока вас не спрашивают! Пари остается в силе, Даниэль!

— Рад за вас, — кивнул я. — Минуту назад решил, что празднуете труса.

— А мне показалось, вы никогда не читали Шекспира? — он взглянул на меня изучающе.

— Только басни в школе, про ту самую овечку, которая финансирует вашу постановку.

Николас залпом допил бокал.

— Психиатр — ваш друг, не так ли? Вы заранее все обговорили, чтобы сообща облапошить старину Блейра?

— Хороший вопрос, — хмыкнул я. — Мы обсудим его немедленно. Вы доверяете своей жене?

— Во всем, кроме того, что она способна играть Шекспира, — коротко ответил он.

— В таком случае, пусть миссис Блейр выберет психиатра, тот назначит время, и только Адель будет знать, куда и к кому мы едем.

— Согласен. — Николас посмотрел на жену. — Ты сможешь организовать это, дорогая?

— Полагаю. — Она пожала плечами. — Хотя все это дико, но если вы настаиваете…

— Я хочу заставить Даниэля уважать мою профессию, — выдавил Блейр сквозь зубы. — И тысяча долларов тоже достойна уважения, не так ли, мистер Бойд?

— Вы правы как никогда, — кивнул я.

Частную клинику в Коннектикуте окружал лес. Территория большого двухэтажного здания была огорожена высоким забором. Я сидел в кабинете доктора Фрезера с весьма озабоченным видом. На нем не было ни белого халата, ни темных очков. Он мало походил на психиатра в своем дорогом костюме, да и пострижен был не хуже меня.

— Чем могу быть полезен, мистер Бойд? — спросил вежливо доктор.

— Видите ли, — замялся я, — дело касается моих друзей… И я выдал ему историю о бывшем актере, перенесшем в жизнь сценическое действо. Будто у него возникла навязчивая идея, он считает себя Гамлетом, а свою жену — матерью-королевой, решившей его отравить.

Лицо Фрезера оставалось беспристрастным. Тогда я добавил, что пока муж не слишком опасен, но состояние день ото дня ухудшается, чем и поделилась со мной его жена, как со старым другом семьи.

— Чего вы хотите от меня? — осторожно спросил Фрезер.

— Вы не могли бы посмотреть его, доктор? Если необходимо, пусть он останется здесь на некоторое время, под наблюдением специалистов. Его жена, поймите, находится в постоянной тревоге, а это тоже может кончиться нервным срывом, либо еще чем похуже.

— Хорошо, я посмотрю вашего друга, мистер Бойд. Когда вам удобней приехать?

— В любое время. Чем быстрее, тем лучше.

— Завтра в одиннадцать вас устроит?

— Отлично.

— Договорились, — он вежливо кивнул.

Когда я вышел из клиники, что-то меня тревожило. И только включив мотор, я сообразил, в чем причина моего беспокойства — в лечебнице стояла абсолютная, неестественная тишина. Что же они делают с пациентами, добиваясь подобного порядка?

Около трех часов вернувшись в контору, я обнаружил в кабинете Адель Блейр в великом раздражении.

— Я жду вас уже час, — заявила она. — Где вы пропадали? На ней было другое платье — темно-вишневое, с пуговицами сверху донизу.

— Ездил в Коннектикут.

— Зачем? И это идиотское пари вчера!

— Я беседовал с доктором Фрезером. У него частная психиатрическая лечебница в Коннектикуте.

— Вот как? — в ее глазах появилось любопытство.

— Мы договорились, он примет нас завтра в одиннадцать. Женщина перевела дыхание.

— Вы уверены, Дании, что все пройдет без шума?

— Поговорим об этом, но сперва выпишите чек, — предложил я.

Она открыла сумочку и протянула мне новый чек взамен уничтоженного Конфуцием. Для сохранности я убрал его в сейф.

— Доктор Фрезер, — сказал я, — внушает доверие. — Уверен, все будет тихо.

— Что вы ему сказали?

. — Вы — мои давнишние друзья, Николас, бывший актер, вообразил себя Гамлетом, а вас — матерью-отравительницей, ситуация в любой момент может выйти из-под контроля.

— Теперь мне понятно ваше вчерашнее поведение. Что же будет дальше, после… — она замялась — представления?

— Это уж зависит от Фрезера, — усмехнулся я, — и от мастерства вашего мужа.

— Хорошо, — кивнула она. — Значит, вы заедете за нами в девять тридцать?

— Именно так. И не забудьте, что в кабинете Фрезера вам надлежит выглядеть несчастной, страдающей супругой.

— Если вы помните, я — актриса! — парировала Адель. — Вы полагаете, его сразу оставят в клинике насовсем?