Наталья Барабаш - Ожерелье из золотых пчел

Дежурный, завидя Верховную жрицу, вскочил, шагнул из-под слабой тени мачты под палящее солнце.

– Не знаю, о медоносная! Капитан должен сказать. Обещал – дня три постоим.

– А где капитан? – спросила Климена, чтобы не выдать своего печального знания.

– Во дворце. За покупками поехал.

– Кто-то был с ним?

– Нет. Один уехал.

– А здесь, на судне. Не приходил ли кто к нему? Не было кого-то из посторонних?

Ей показалось, дежурный на секунду замялся. Но покачал головой:

– Я никого не видел, медоносная. Лучше спросить у капитана.

– Хорошо. Постараюсь его увидеть.

Климена сама удивилась, какой болью ударили ей в сердце эти неуместные слова.

Но она его увидела.

– Пропустите, пропустите! – кричал возница, когда, вернувшись во дворец, они подъехали к главной площади.

Улицу перегородила толпа. Из-под строительных лесов двое рабочих выносили завернутое в белую ткань тело. На месте головы ткань быстро пропиталась красным…

Толпа охнула.

– Что случилось? – спросила Климена у пробегавшей мимо девчонки.

– Ой, беда! Одного моряка из Тиры бревном убило! Упало ему прямо на голову! Голова всмятку!

Рядом с каретой тут же возник Гупан, откуда только взялся. Громко, чтобы слышали те, кто сгрудился вокруг повозки, доложил:

– Несчастный случай, о медоносная! Капитан из Тиры зашел посмотреть, как готовится загон для Священного быка. Очевидно, тронул одно из бревен. Оно и упало. Рабочие его еще не закрепили, ушли обедать. Мы проведем расследование. Рабочих накажем. Хотя всех предупреждали: на место стройки не ходить!

– Наказывать не надо. Поставьте заграждение. Капитан был нездешний, он просто не знал, – сказала Климена, провожая глазами повозку, в которую погрузили тело. Сердце сжало нехорошее предчувствие.

А Гупан наклонился к самому ее уху и прошептал еле слышно:

– Все сделано. Убийцу Атимбра ищем.

И тут же растворился в толпе.

Пока шла в свои покои, Климена все думала: что показалось странным в этом мимолетном разговоре? И только войдя к себе, поняла.

Давая задание Гупану, она велела сделать так, чтобы не замарать имя убитого. Но само имя не назвала. А Гупан его тогда не спросил. Интересно почему?

– У меня объявление! – Зычный голос Раисы звучал над яхтой ударным гонгом.

Мы только что вышли в море, и в нашей клетке с тигрицами наступило временное затишье. Все разбрелись. Алекс села на самом носу, свесив нескончаемые ноги. За ней на палубе разлеглась Изольда, раскинув блестящие от крема конечности в разные стороны, будто она витрувианский человек.

Мы с Машкой устроились на левом борту яхты с видом на бухточки Крита.

Пышнотелая Оксана, печальная Татьяна и энергичная телевизионщица Валерия сидели на корме с видом на капитана, наблюдая, как он рулит: в отсутствие других особей мужского пола Димитрос быстро набирал очки.

Капитан рулил уверенно, смотрел строго вперед, но непонятно, куда именно: на проложенный курс или на болтающую ногами Алекс.

Никаких парусов мы, естественно, не поднимали: я заметила, что большинство наемных яхт трюхает себе под моторами. Да и ветра не было. Тишь да изумрудная гладь.

– Рай! – мечтательно воскликнула Машка.

Тут-то из яхтенного пуза со своим трубным криком и вынырнула Рая: решила, что мы по ней стосковались.

– Девочки! Что я придумала! Сейчас назначим дежурных по камбузу. И каждая в свое дежурство приготовит любимое вегетарианское блюдо!

– Мы что, будем готовить сами?! – возопила Машка.

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Единственное блюдо, которое Машка могла приготовить, – брошенный на сковороду стейк. Даже яичница у нее обычно подгорала.

– Здесь поваров нет!

– Я тогда лучше на бутербродах!

На яхте повисла тяжелая пауза. Я пихнула Машку локтем.

– У нас зожевский круиз! – наконец обрела дар речи Рая. – Для похудения и оздоровления! Какие бутерброды? Хлеб – это источник шлаков и углеводов!

– У меня в бутербродах нет хлеба. Они из цукини, фейхуа и брокколи! – нашлась Машка.

– Во-от. Уже интересно. Покажете. Готовить будут все, – не отступила Рая.

– Я – пас, – подала голос распластанная на палубе телестерва Изольда. – Я в принципе не готовлю. В ресторанах ем. И вообще, у меня через две недели съемки. Еще ноготь сломаю. Нет, как-нибудь без меня.

– Нормальненько! – Рая аж с места подскочила. – У одних ногти, у других фихуя! Эта малолетняя вообще небось к плите не подходила…

– Почему? – вдруг обернулась к нам Алекс. – Я отлично готовлю. Бриам, мелидзано, мусаку без мяса…

– Откуда вы знаете эти греческие блюда? – неожиданно подал голос молчавший с самого порта Димитрос.

И даже сквозь темный до черноты загар покраснел.

– У меня отец грек, – буркнула Алекс. – Я вообще живу в Афинах.

Мы с Машкой переглянулись. И только я хотела сказать, какая странная у нас подобралась компания, как Валерия вскричала дурным голосом:

– Куда они прут?!

Схватила Димитроса за руку.

– Капитан, посмотрите!

Все обернулись. Прямо на нас под острым углом шла яхта.

Димитрос чуть отвернул влево. Чужая яхта тоже отвернула влево. Димитрос вильнул к берегу. Яхта не отступала. Сидящий за рулем мужик в белой тенниске, похоже, решил нас протаранить. Мы все замерли, но, приблизившись к нам почти вплотную, этот идиот все же крутанул штурвал в сторону, заржал. Помахал нам рукой и зычно гаркнул:

– Привет едокам картофеля!

– Пьяный за рулем – преступник! – прокричала Машка ему в ответ. Только сейчас я узнала ее вечно поддатого ухажера.

Из каюты «Париса» высунулась недовольная голова женщины-кнопки, и яхта нашего нового знакомца, развернувшись, устремилась в синюю даль.

Валерия уставилась на Машку змеиным глазом:

– Вы что, его знаете? Избавьте нас от таких знакомых!

– Это еще мои друзья на подлодке не подтянулись! – хмыкнула Машка. И, повернувшись ко мне, расплылась в довольной улыбке:

– Вот ненормальный! Нашел нас!

Лично я ничего хорошего в том, что ненормальный нас нашел, не увидела.

Димитрос проводил глазами чужую яхту, повернувшую в сторону Ираклиона, и нахмурился. Чего привязались? Вчера этот «Парис» втиснулся рядом с ним на стоянке, теперь вот чуть не протаранил. Или это уже паранойя?

А все потому, что Димкин план не терпел посторонних глаз.

Высадить пассажирок купаться в какой-нибудь бухте, а самому наведаться к подводному кладу. Круизная яхта ведь чем хороша? Она как невидимка. На нее никто и внимания не обратит. Нырнуть, что-то еще достать. Поставить под водой крошечный буй – вдруг опять шторм все перебаламутит. И после рейса сразу двинуть в Афины. Пусть антиквары скажут, что именно он нашел. Ценности, которые стоит отдать в музей – для таблички с именем. Или обычное старье, чтобы продать и немного заработать.