Северина Дар - По ту сторону: записки патанатома

Заходим в секционный зал, там четыре стола вдоль стены, на них лежат прикрытые тела.

– Открывай и приступай, – приказывает мне, а сам руки крестом сложил и наблюдает, – чувствуй себя как дома.

Девка я послушная, иногда, и подхожу к первому ГОСТЮ, стягиваю простыню, а там мужчина лет 45, вторую снимаю – ребенок лет 13, под третьей – еще один лет 8. Последней оказалась женщина, примерно сорока. Судя по овалу лица и некоторым признакам, ребятки являлись детьми обоих.

– Что произошло, – аккуратно интересуюсь.

– Сюжет из фильмов, – отвечает. – Мужик работал, деньги большие зарабатывал, но однажды все потерял, работу и заработок, жена загуляла, на развод подала. Разъехались, точнее выгнали его. С горя тот и свихнулся. Голоса слышать начал, на соседей кидаться, по ночам в подвале оружие мастерил. Проходит три недели и является глубокой ночью в дом к бывшей семье, с обрезом в руках. Деток первых пристрелил, на глазах матери, ее помучил, избил до полусмерти и заставил себе в рот выстрелить. Затем и сам себя порешил…

– Кошмар, – пробубнила в ответ.

– Таких у меня хватает, но это еще не так душещипательно…

Воспоминания нашего драгоценного патанатома. Иногда он делится с нами, за чашечкой чая на перерыве, о своих годах интернатуры и вот для вас экслюзивчик.

«Это был мой первый год в морге, самый тяжелый и от части один из лучших. Место быстро стало родным и самым душевным, ведь никогда в этой жизни мы не слышим столько правды о себе, как после смерти. Порой и слова любви, с благодарностью, произносятся лишь единожды, посмертно. Я в то время повидал многое, так уж сложилось, что работал в морге с судмедэкспертами. Этот случай не забуду никогда, ведь подобное не наши шуточки, а реальность от которой впали в ступор самые закоренелые доктора. Утром, еще до рассвета, к нам поступило тело мужичка, притащили милиционеры. В мешковатой одежде седовласый, он лежал скрючившись в мешке. Мы вчетвером переместили его на стол и оставили на пару часов в секционке. Рядом с залом находилась наша небольшая комната, где отдыхали и изучали документацию с гистологией. Что интересно, нам никогда не мешали лишние звуки, ведь морг это самое тихое место на земле. Но в этот день все изменилось. Сидим мы в ожидании учителя, гуру смерти, и читаем свои конспекты. Вокруг тишина, лишь листы тетрадей шелестят. Тут раздается непонятный звук, вроде чихнул кто. Окинули друг друга взглядом и снова читать. Опять тот же звук, мы насторожились и привстали. Молчим.

– Помогите, отпустите, где я, – душераздирающий крик оглушил, он эхом разносился, заставляя содрогаться.

Мы помчались наружу, в коридоре уже стояли врачи и хлопали глазами.

– Вы?

Мы одновременно покачали головами. Один махнул рукой и схватился за ручку секционки, мы выстроились позади, выглядывая из-за спины. Дверь резко открывает. Прямо на нас летит седовласое чудо с ужасом в глазах. Доктор хватает его за одежду и тот падает на кафельный пол.

– Ты кто?

– Мертвый, – отвечаю за мужика, врач недоуменно взирает на меня.

– Я живой, – противится тот.

– Так какой он все таки, – продолжает патанатом дискуссию, – живой или мертвый?

Хватаем зомби и возвращаем на стол. Тот брыкается, истошно вопит, но связываем и принимаемся за осмотр.

– Я, я просто нажрался, коньяк. Понимаете, свойский. Может паленка, не режьте, вы ж врачи, а Гиппократ…, – уговаривает бедняга.

– Алкогольная кома, знаешь чем чревата, – спрашивает его врач.

– Неа, – болтает тот, головой, а глаза квадратные, пульс учащенный, чуть ли не рыдает.

– Помрешь не от цирроза, а на этом вот столе. Беги от сюда, – развязывает бедолагу.

Тот мчался из помещения так старательно, что падал каждый метр.»

Ничего не проходит бесследно, а работа в морге тем более. Профессия меняет всех без исключения, но каждого по-разному.

Тогда, лет пять назад, молодой парень попал в наш морг случайно. Жизнь заставила его искать заработок везде, причем срочно. Никто не брал на работу странного двадцатилетнего юношу. Сеня с трудом говорил, заикаясь. Не имел аттестата даже о среднем образовании и одевался как старичок. Наш патанатом предложил ему ночные дежурства и озвучив сумму оплаты, увидел яркий блеск в глазах.

– Первые три ночи с тобой будут интерны, – сообщил док и на том попрощался с пареньком.

Четыре дежурства прошли спокойно. Сеня остался довольным, всегда вовремя заступал и не доставлял проблем. Как то утром док пришел на работу расстроенный и пораньше. В коридоре сидел Сеня и будто говорил с кем то.

– Привет, – патанатом присел рядышком и недоуменно пронзил взглядом санитара.

– О, з-здрав-вствуйте, – заикаясь ответил тот, – э-это Г-гриша, – указал паренек на стульчик рядом.

– Там пусто, – удивился врач, – ты видишь кого?

– Д-да…

– Опиши, – рискнул док.

– Он б-большой и б-без р-руки, г-глаза чер-рные, а на л-лице крас-сные п-пятна. Нос в-впалый, как д-дырки, на шее ц-царапина. Его ноги об-брываются чуть в-выше колен.

– В чем одет твой друг?

– За-закутан в б-белое, – ответил, с трудом выговаривая фразы.

– Пошли, – позвал патанатом и протянул парню руку.

Они вышли из морга и, обогнув здание, скрылись за углом. В дверях стоял судмедэксперт, нервно покуривая сигарету.

– Покажи нам сто второго, – попросил док.

– Пошли, – согласился тот.

Внутри, миновав секционный зал, они погрузились в холодильную и эксперт вытянул каталку. Глубоко вдохнув, он распахнул покрывало, и паренек ахнул в ужасе.

– Это Г-гриша, д-друг – промычал, тыкая пальцем.

– Ты знал его? – спросил эксперт.

– Его отец, – ответил патанатом.

– Он сам то знает?

– Нет, психическое расстройство. Отец ушел год назад, а мать погибла месяц как. Паренек остался один, без возможности к самостоятельной жизни…

Сенечка бесследно пропал спустя три дня, его так и не удалось найти. Что произошло с папой? Он пьяный упал на рельсы, а поезд протащил тело на несколько километров.

Это событие произошло в городе, где я родилась, недалеко от Москвы, рукой подать. Вся округа тогда была потрясена и каждый по разным причинам. Когда прочтете, поймете почему.

Это случилось несколько лет назад, в начале весны, когда уже припекало солнышко, а снежный покров еще окутывал землю. Тогда начали появляться ограничительные ленты из-за снега, валившегося с крыш или сосулек. Магазин, что находился на первом этаже многоэтажки, решил обойтись без мер предосторожности, имея собственную крышу на пороге. Видимо решив, что это спасет покупателей, от неприятностей.

Послеобеденное время, на дворе еще светло. Женщина, мать и молодая бабушка, проходя мимо, решила заглянуть и сделать малышам сладкий сюрприз. Она провела внутри не больше получаса и выйдя, притормозила на крылечке, погрузилась в сумку. Только подняла голову, как с крыши высотки сорвалась сосулька огромных размеров. Секунда понадобилась, чтобы та пролетела и пронзила череп женщины, погрузившись внутрь на четверть. Она и вскрикнуть не успела, и понять кажется тоже, остается надеяться что и почувствовать не довелось. Прохожие и те, не сразу осознали случившееся. Тело, в мгновение, обмякло и рухнуло на пороге. Лицо пострадавшей, в тот же миг, исказилось до неузнаваемости. Если бы не наличие документов, опознать женщину было бы сложновато.