Светлана Алешина - Любовник в отставке

— Нет, — послышался глухой бас Буракова.

— Да, собственно, сейчас это не имеет значения. Главное, что вы его убили. И не случайно вами был использован кинжал профессора Бархударова — вы хотели, чтобы убийства были списаны на горячих восточных мужчин, в данном случае на азербайджанцев Арифа или Рауфа. Я думаю, что вы и труп Амирбекова закопали на задворках дома Ирины Владимировны не случайно. Может быть, подсознательно хотели избавиться и от нее, бросить тень подозрения на собственную жену. Может быть, вы не осознавали этого, трудно сказать, что в тот момент творилось в вашей воспаленной голове. Боюсь, что вы и сами вряд ли понимали это. Конечно, я не знаю деталей и, возможно, что-то воспроизвела неточно. Можете меня поправить.

— Не буду, — тяжело произнес отставной полковник. — Все верно. По сути.

— И все-таки мне не дает покоя один момент. Зачем вы меня-то нанимали?

— Я же вам объяснял: я не хотел, чтобы моя дочь жила с этим проходимцем. Мне нужно было выяснить, какие грехи у него были в прошлом. Если он так легко согласился на предложение за деньги оформить брак с Дашей, значит, раньше он вполне мог соглашаться на еще более грязные вещи.

— Но мне вы говорили, что сомневаетесь, действительно ли он — именно Ариф Гусейнов. Почему вы сомневались? Вы знали Рауфа, следовательно, вам легко было убедиться, что Ариф — его двоюродный брат. К тому же он при женитьбе на Даше использовал свой паспорт на собственное имя. Какие тут могли быть сомнения?

— Вот-вот! — подхватил Бураков. — Было такое впечатление, что Арифу совершенно не жалко «пачкать» паспорт. Да и Рауф к нему относился как-то странно. С одной стороны, пренебрежительно, а с другой — постоянно помогал деньгами. Я подумал, что там дело нечисто, что у Рауфа была в прошлом какая-то темная история, связанная с Арифом. И тот просто удачно воспользовался их внешним сходством, подставив таким образом брата. Он согласился на фиктивный брак с Дашей. А скажите, какой нормальный человек со своим паспортом пойдет на подобное всего за тысячу долларов?

— По-моему, Ариф Гусейнов не совсем нормальный человек, — заметила Лариса. — Но то, что он — Ариф Гусейнов, абсолютно точно. Никакой темной истории у Рауфа в прошлом не было. Он просто был слишком добрым человеком и всегда помогал непутевому братцу.

— Но самое главное, Лариса… Ариф закружил голову моей дочери! Я очень боялся, что она станет зависима от него. Вы, наверное, считаете меня самодуром, но поверьте, это не так! Возможно, я действительно где-то перегибал палку с ее воспитанием. Но я не был бы против, если бы она завела нормальные, счастливые отношения, а не такие, как с Арифом: ведь он же просто использовал ее, относился к ней потребительски… Неужели вы сами не стали бы звонить во все колокола, если бы такое произошло с вашей дочерью?

— Меня сейчас больше всего волнует, что произошло с вашей дочерью! — сделала упор Лариса. — Ведь она так и не нашлась. Ариф лежит в больнице, о ее судьбе ничего не знает. Они расстались после ссоры, и больше ее никто не видел. Ее нужно продолжать искать. К тому же она, возможно, беременна.

— Не трудитесь! — мрачно перебил Котову Бураков. — Вы ее не найдете!

— Почему? — удивилась Лариса.

— Потому что я убил ее. Собственными руками.

От такого заявления Ларисе невольно захотелось, широко раскрыв глаза, спросить, подобно Дмитрию Степановичу Городову: «Как эт-то?» Видимо, Бураков прочитал в ее глазах немой вопрос, потому что, усмехнувшись, пояснил:

— Мне надоело с ней бороться. Точнее, с ее глупостью. Она ничего не хотела слушать. Словно разум потеряла. Один Ариф в голове, и больше ничего. Она приехала просить у меня денег для этого мерзавца. Она была уже как зомби, с ней бесполезно было разговаривать. И это моя дочь… — с горечью добавил полковник.

Потрясенная Лариса молчала. Подобного поворота в деле она никак не ожидала. Столь огромная отцовская любовь — и такой финал… Но тем не менее ситуацию нужно было принять, потому что поделать уже ничего было нельзя.

— В ванной кровь Вероники? — только и смогла вымолвить она.

Бураков медленно кивнул.

— Куда вы дели ее труп? — тихо спросила Лариса.

— Это я скажу уже в милиции, — отрезал Бураков. — И вообще, мы и так потратили слишком много времени. В суде не будут разбираться в психологических причинах случившегося.

Из его горла вырвалось что-то вроде идиотского смешка, и губы начали подрагивать. Смех начал переходить в хохот, истерические приступы душили Буракова. Он закашлялся и сел на кровати.

— Принесите воды, пожалуйста. Лариса спустилась в кухню, увидела кувшин с водой и наполнила стакан. Когда она вернулась, полковник по-прежнему сидел на кровати, но теперь он держал в руках пистолет. Взгляд его выражал холодную решимость.

— Уходите отсюда, — командирским тоном приказал он.

— Что… вы собираетесь делать?

— Я собираюсь убить вас, если вы не уберетесь отсюда. Мне терять нечего.

Лариса невольно попятилась, подчиняясь воле полковника. Она тихонько, осторожно покинула спальню и начала спускаться по лестнице, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать со всех ног. Признаться, ей было очень страшно. Выживший из ума Бураков действительно был способен на все.

Но не успела она достичь нижней ступеньки, как наверху раздался выстрел. Похолодев, Лариса остолбенела, затем развернулась на сто восемьдесят градусов и стремительно бросилась по лестнице назад, на второй этаж.

Когда она подбежала к лежавшему на полу полковнику, тело его являло собой жуткое зрелище. Лариса старалась не смотреть на то месиво, в которое превратилась его голова. Она пыталась прийти в себя, взять себя в руки и не растеряться перед этой страшной картиной. Отведя взгляд в сторону, Лариса заметила перед кроватью тетрадный листок, на котором было что-то написано.

Лариса склонилась ниже и всмотрелась, не беря листок в руки. Это было признание Павла Андреевича Буракова в совершенных преступлениях. Текст гласил:

«Я, Бураков Павел Андреевич, 1950 года рождения, признаю себя виновным в убийстве своей любовницы Беловой Дарьи Михайловны, Амирбекова Рауфа Осман оглы и своей дочери Бураковой Вероники Павловны. Все преступления совершены мною лично без чьей-либо помощи. В моей смерти прошу никого не винить, я ухожу из жизни добровольно».

Далее шла сегодняшняя дата и разборчивая подпись. Лариса медленно еще раз перечитала короткую записку, в которой растворились жизнь и смерть четырех человек…

Но пора было вызывать милицию. Спустившись по деревянной лестнице вниз, в гостиную, Лариса набрала ноль два и описала ситуацию, в которой оказалась. Минут через пятнадцать улицы дачного поселка наполнились сигналами милицейских сирен. Из машин стали выходить прибывшие оперативники во главе со следователем. У дачи Буракова собрались любопытные соседи, которые заглядывали во двор через изгородь и перешептывались между собой.