Синтия Хэррод-Иглз - Концерт для скрипки со смертью

На полпути его нога зацепилась за что-то – что-то большое, тяжелое и мягкое, бесформенной кучей лежащее на полу. Он достал карманный фонарик, направил его вниз и включил. Вырванное узким лучом из темноты, на него смотрело лицо Ронни Бреннера, искаженное и распухшее, с тупо белеющими белками закатившихся глаз, как будто кто-то вставил в его глазницы вареные яйца. Темно-синий кончик прикушенного языка высовывался между сжатых зубов, в углу рта скопилась запекшаяся кровь, натекшая из языка. Вокруг шеи Бреннера был обмотан глубоко врезавшийся обрывок провода в пластмассовой изоляции, каким обычно в саду подвязывают подпорки к деревьям. Провод врезался настолько глубоко, что его почти не было видно под складками кожи.

Слайдер как бы со стороны услышал собственный сдавленный стон. Ноги его задрожали так сильно, что ему пришлось опереться рукой о стену прихожей, пока он не сумел взять себя в руки.

Через мгновение он нагнулся и коснулся кожи Бреннера. Она была холодной. Убийца пришел сразу после моего ухода, подумал Слайдер. Наверное, он наблюдал за мной. Был ли это сам Хилдъярд? Или это другой член организации проводил чистку по его следам? Ладно, сейчас это уже едва ли имело значение ни для него, ни для Бреннера. Единственный шанс связать Хилдъярда с делом об убийстве был потерян. Слайдер поднялся и почувствовал, как кровь отлила от головы. Ему пришлось постоять немного, пока кровообращение не восстановилось. Потом он быстро выбрался из квартиры, прошел по коридору, вышел из дома и направился через дорогу к своей машине.

За пределами городской черты Лондона шел холодный дождь, и в мокрой темноте ночи ничто не могло отвлечь его от навязчивого ощущения, что он стал главным действующим лицом ночного кошмара.

Дважды он сбивался с дороги, а потом остановился у телефонной будки, чтобы проверить адрес по телефонной книге. Разум его почти отключился – цепи замкнулись от перегрузки, и он вдруг испытал почти забытое чувство покоя. Простые действия по управлению автомобилем давали иллюзорное ощущение приближения к развязке, как будто она была связана с неким реальным местом.

В деревне горели только уличные фонари перед пабом да освещение у почтового отделения, а позади них все тонуло во тьме. Сельские адреса в основном были весьма эзотеричными – надо было родиться в этой местности, чтобы знать, где здесь Черч-Лэйн, Бэк-Лэйн или Лондон-Роуд. Он покружил, вглядываясь в темные узкие улицы, мимо него проплывали в свете фар крепкие высокие заборы, потом он уткнулся в тупик, и пришлось разворачиваться обратно, так что когда он, наконец, добрался до цели, то за это надо было благодарить случай.

«Коттедж Аккуратиста». Была ли это шутка? Слайдер рассматривал красивый, невысокий и вытянутый коттедж, выстроенный из местного серого камня, с крышей, поросшей лишайником, – типичный Котсволд, но дополнительно украшенный обрешеченными окнами, глазком на парадной двери и старомодной кованой фурнитурой. Один из концов коттеджа переходил в совершенно не соответствующую по стилю большую пристройку из красного кирпича с застекленной крышей и окнами в алюминиевых рамах – по предположению Слайдера, там и должно быть хирургическое отделение.

Белая садовая калитка сияла неестественным блеском, а укрепленная на ней табличка извещала черными буквами по белому фону о названии коттеджа, после чего было просто написано: «Б. Хилдъярд». На удивление сдержанно, подумал Слайдер, для человека, которого выдало собственное красноречие. Коттедж был на первый взгляд темен, но, идя к нему по садовой дорожке, Слайдер увидел одно окно в жилой части, где из-под толстых занавесок пробивался лучик света. Этот человек еще не ложился. Ну, а почему бы и нет? Ведь и в пабе все еще сидели посетители. Значит, еще не так уж поздно.

Слайдер не задумывался над тем, что собирался сделать. Он приехал сюда по зову инстинкта, чисто физического, бездумного инстинкта. Сейчас, видя перед собой совершенно обычное место, он не мог придумать ничего другого, как просто подойти к двери и постучаться. Вычурный чугунный молоточек на двери, казалось, не мог произвести много шума, да еще, подойдя к двери, он расслышал доносящуюся из комнаты приглушенную музыку, настолько тихую, что он не мог определить мелодию. Хорошие толстые двери и стены, подумал он. Затем за дверью зажегся свет, видный через глазок, потом глазок закрыла чья-то тень, и в следующее мгновение дверь резко распахнулась. За ней стоял сам хозяин, «фальшивый ветеринар», как мысленно называл его Слайдер, возвышаясь над ним, как Король Демонов в пантомиме. Свет, падавший сзади, делал выражение его лица неразличимым.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и этого короткого промежутка времени Слайдеру хватило, чтобы осознать всю глупость своего приезда и понять, что он почему-то совсем не испытывает страха. Более того, он почувствовал ненормальное желание сказать что-нибудь легкомысленное.

Наконец Хилдъярд произнес:

– По-моему, вам лучше войти.

Он глянул через плечо Слайдера в темноту за его спиной и отступил назад и в сторону, заблокировав собой проход в левую часть дома так, что Слайдеру, переступившему порог, просто не оставалось выбора, как только двинуться направо. В комнате впереди горел свет и звучала музыка. Войдя в большую комнату с хорошо навощенным паркетом, Слайдер осмотрелся и увидел, что стены обиты декоративной тканью, а мебель украшена большим количеством бронзы. Айрин бы это понравилось, подумал он. Здесь было тепло, повсюду стояли разнообразные лампы под красивыми, со вкусом подобранными абажурами, а огонь в камине создавал обманчивое ощущение уюта. Музыка исходила из стереосистемы, включенной на маленькую громкость. Слайдер отметил, что это была классическая симфония, но не мог определить, какая именно.

– Брамс, Симфония номер один, – сказал Хилдъярд, проследивший направление его взгляда. – Вы любите музыку? Или мне ее выключить?

– Пожалуйста, не надо, – ответил Слайдер. Голос, казалось, выходил из его горла с усилием, как будто он не говорил уже несколько лет.

– Не хотите ли присесть? – В голосе и манерах Хилдъярда не было ничего, что отличалось бы от нормального поведения человека, которому нанесли обычный визит. Слайдер уселся в обитое ситцем кресло с высокой спинкой около огня. Смятые подушки на кресле напротив свидетельствовали, что до его прихода там сидел сам ветеринар. Что же он делал? Взгляд Слайдера не находил ни бумаг, ни книг, ни даже стакана с выпивкой. Значит, он просто сидел и слушал музыку. И ждал.

Но чего?

Ветеринар тем временем внимательно изучал лицо Слайдера и, по-видимому, пришел к какому-то решению.