Стайнтор Расмуссен - Смерть приходит в клуб вязания

Коллеги Йоакупа внимательно слушали представленный им рабочий план.

– Нам не избежать интервью в полуденном выпуске новостей на ТВ, и в нем мы должны призвать людей, которые что-то знают или видели что-либо подозрительное, обратиться к нам. Скорее всего, придется привлечь дополнительно одного или двух полицейских для ответов на телефонные звонки и приема сообщений.

Йоакуп почувствовал, как будто полицмейстером в Норвуйке стал он, но тут его перебил старший коллега Карл:

– Узнайте, с кем общался Халлвин в последний месяц. Поговорите с его семьей. Пообщайтесь с прежней подругой Халлвина – той, с которой у него дочь. И изучите, с кем он враждовал…

Йоакуп сомневался, следует ли ему оставаться на ногах, пока говорит Карл. Тот еще не совсем закончил свою речь.

– Мы, скорее всего, получим окончательные результаты вскрытия только через несколько дней. Я нахожусь в контакте с отделом уголовного розыска в Торсхавне, который готов прийти нам на помощь. Но никто лучше нас не знает местное население и то, как следует формулировать необходимые вопросы. К нам пока что не присылают прикомандированных полицейских. Хочется верить, что мои подчиненные не хуже своих коллег в Торсхавне и за пределами Фарер. – Под конец Йоакуп добавил: – И не забудьте… Следует проверить телефон! В воскресенье вечером Халлвин звонил в Эстурвоавур своей бывшей жене и в Норвуйк сестре Боргарьёрт.

На это Карл сказал:

– Йоакуп! Ты организуешь работу. Время идет… Мы больше не можем здесь сидеть, пока убийца находится на свободе и ему ничто не мешает совершить следующее преступление.

Она позвонила своей секретной лучшей подруге Марине, чтобы с ней поболтать. Ей хотелось куда-нибудь сходить. Дома у нее все изменилось. На кухне больше не стоял запах испеченного шоколадного торта. А в гостиной больше не было горшков с домашними цветами. Разве что оставался кожаный диван, а на стене – картина с изображением старого траулера, шкипером которого был дед. Книжная полка выглядела ужасающе пустой. Рядом с Библией стояли книги «Мой освободитель» и «Милость Господа», опираясь одна на другую, – они словно поддерживали друг друга, тогда как все остальные книги закончили свой путь в подвале или печи.

Младший брат был на каком-то религиозном мероприятии, поэтому она сможет его увидеть только на следующий день. Возможно, они вместе сходят к бабушке.

– Хлеб и молоко в холодильнике, если ты голодна, – сказал отец, не желая смотреть ей в глаза.

Был ли он таким неприветливым из-за того, что мама с ней переехала, потому что он больше не желал разговаривать с дочерью, или на него давило что-то другое?

Она так и не осмелилась его об этом спросить.

– Спасибо, я, в принципе, сыта, и мы еще поедим у Аниты. Я пойду подготовлюсь к вечеру.

Она пошла в туалет и провела там много времени. Следовало ли ей накраситься, что уже начали делать другие девушки? Что бы сказал папа, если бы он это увидел? Считалось ли грехом слишком выделяться, даже притом что многие женщины в здешнем приходе используют тушь и помаду? Но раз папа не хотел на нее смотреть, то теперь это уже не имело значения.

Спустя короткое время она уже стояла в коридоре, готовая к выходу. Ей просто хотелось выбраться из дому. Папа стоял перед зеркалом под табличкой с красивой, но почти нечитаемой надписью: «На все Божья благодать» – и смотрел на нее.

Не пытаясь выяснить, что было правильно или неправильно, она подошла к отцу и положила руки ему на плечи, заметив, что практически одного с ним роста. Это она так выросла или папа потерял пару сантиметров? Ей хотелось крепко обнять его, как любила делать в прежние годы, но он отпрянул:

– Да пребудет с тобой Иисус. И после вязального клуба сразу же домой. Помни, что Господь видит все!

Анита стояла и смотрела на большую гору одежды. Она закинула разноцветную кучу нижнего белья, носков и полотенец в стиральную машину, щедро насыпала стирального порошка в маленький отсек, закрыла крышку и повернула ручку цветной стирки на шестьдесят градусов.

В сушильном аппарате на большой скорости вращались скатерти и постельное белье. Наверное, Аните нужно было простирнуть еще несколько пар носков и выкрутить теплые свитеры детей. То, что сделано, – не вернуть. Так всегда говорила ее мать. Пока Анита вешала маленькие свитеры ручной работы на веревку, она вспомнила свое детство, когда научилась этому старому и полезному ручному мастерству, которое держит тепло и жизнь в фарерцах уже на протяжении долгих веков.

Аните пришла в голову идея создать с подругами свой собственный клуб по вязанию. Им было по четырнадцать лет, когда они, полные энтузиазма, встретились у нее дома, прихватив с собой спицы и пряжу. Вязать их учили в школе и дома. Но сидеть в одиночку со спицами – это слишком походило на старых бабушек. Юноши играли в футбол и создавали рок-группы. Почему девушкам тоже не организовать какое-то сообщество? Свой собственный вязальный клуб! Мама приготовила булочки, а сама Анита испекла в духовке свой первый торт, который был покрыт шоколадной глазурью. Девушкам разрешили сидеть в гостиной, где они были предоставлены самим себе и где находилась стереосистема со множеством пластинок. Разумеется, следовало закрывать раздвижную дверь, когда они смеялись слишком громко или включали музыку, иначе это слышалось бы по всему дому. Мама совершенно не возражала против вечеринки, потому что папы не было дома.

Анита немного сомневалась, приглашать ли всех девушек. Она больше не дружила с Тариной и Мартой и мало общалась с Рут. А Ханна со своей семьей намеревалась уехать из страны, потому что ее отец потерял работу, у родителей не было накоплений, поэтому пришлось искать работу на чужбине.

Но мама посчитала, что, если кого-то не пригласят, это создаст недовольство и склоки в классе. Если проводить вязальный клуб дома у них, то она хотела, чтобы пригласили всех девушек. В том числе и тех, с кем Анита обычно не общалась.

Это был приятный и увлекательный вечер. Они вязали, болтали, дурачились и пели. Большое блюдо с намазанными маслом булочками было быстро опустошено, а торт – съеден без остатка. Что касается вязания, то результаты были самые неоднозначные. Половины рукавов и незаконченные края остались лежать в беспорядке на диване, а Ронья чуть не села на спицы, которые Мария неосмотрительно отложила в сторону. Потом бо́льшая часть девушек устроила танцы на толстом красном ковре на полу. Анита выступала диск-жокеем, раз за разом ставя знаменитый хит Like A Virgin талантливой американской певицы Мадонны. А девушки, не захотевшие участвовать в дискотеке, принялись называть поп-музыку творением искусителя, намеревавшегося увести молодежь от Бога. Когда время уже давно перевалило за полночь, никто из подруг еще не собирался уходить. Пока не зазвонил телефон. Это была мама Марии. Она сидела наверху у себя в комнате и смотрела телевизор в ожидании окончания вечеринки, а сейчас хотела услышать, что сталось с ее дочерью. Девушки решили отныне встречаться каждую вторую пятницу. В следующий раз принимать клуб должна была Ронья.