Анна и Сергей Литвиновы - Биография smerti

Часы показывали десять сорок одну. Ровно три минуты на родной голос – и минута, чтобы домчаться до холла. Она как начальница опаздывать не имеет права.

И девушка виновато пробормотала:

– Слушай, я жутко рада, что ты позвонил, но мне бежать надо...

Валера, молодец, ничего спрашивать не стал.

– Хорошо, тогда очень быстро. Я нашел твоего Петюню.

В первую секунду Таня даже не поняла, о ком речь, – слишком многое случилось после того, как Марина Евгеньевна рассказывала о друзьях детства. Впрочем, быстро сориентировалась, с энтузиазмом произнесла:

– Супер! Молодец! Спасибо!

Хотя сейчас ей уж точно не до Петюни. Но Валерочка ведь старался, искал... Наверняка старые связи пришлось поднимать... Чтобы отчим не обиделся, пришлось спрашивать:

– Ну и где он? Что с ним?

Полторы минуты уже пронеслось. Сейчас в гостиной, где гости к отъезду готовятся, раздрай начнется.

– Коротко: ничего особенного. Он жив и вполне здоров. Сохранил свою же фамилию: Горемыхин Петр Петрович, проживает в дальнем Подмосковье.

– И к чему тогда все? – как-то обиженно выдохнула Таня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, Холмогорова мне якобы страшный секрет открыла. Будто Петюню Матвей Максимович убил. Да и сам Алтухов явно занервничал, когда я его про него спросила... Ты уверен, что это он самый?

– Практически. Год рождения – совпадает. Место рождения – город N. Был прописан на Загородном шоссе, дом 1, по адресу тамошнего кладбища...

Десять сорок пять. Очень может быть, что народ ее не дождется. Самостоятельно ломанется к внедорожникам... Но оборвать разговор на полуслове уже никак не получится.

И Таня задумчиво спросила:

– А как же тогда с тем, что... он, мол, без вести пропал? Значит, не пропадал?

– Пропадал. И заявление его отца имеется, – пояснил полковник. – И даже признание Горемыхина П.П. умершим – как положено, по истечении пяти лет после исчезновения, то есть в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Но только исчезал Петюня в Советском Союзе, а в тысяча девятьсот девяносто третьем объявился уже в суверенной России. И никого это не удивило.

– Как же так может быть?

– У нас в стране все может быть, – хмыкнул Валерий Петрович. – Да и преступления никакого не случилось. Пропал без вести – потом нашелся, личное дело... Никто его все равно не искал, отец давно умер, а других родственников не было. Я тебе больше скажу: он даже паспорт не выбросил. И получал новый российский в обмен на тот, который ему еще в восемьдесят первом году выдали. Не положено, конечно, без решения суда, однако обошлось. И заграничный паспорт у него имеется. Тебе эта информация что-нибудь дает?..

– Да решительно ничего! – фыркнула Таня, глянув на часы.

Она строго объявила: выезд под ее руководством ровно в десять сорок пять. Но сейчас уже без десяти одиннадцать, а она все еще в кабинете. Вот тебе и успешный антикризисный управляющий!

Отчим же об ее угрызениях совести не ведал и задумчиво заметил:

– Мне, правда, странным показалось другое.

По коридору зашелестели шаги. Дверь в кабинет растворилась, на пороге показался Стас. Он мученически взглянул на Татьяну, пощелкал по циферблату наручных часов, прошептал:

– Тань, они там все уже бесятся...

– Сейчас, – одними губами выдохнула Садовникова. И попросила в трубку: – Можешь, Валерочка, совсем в двух словах?

– Наш Петр Петрович никогда и нигде не учился. Даже аттестата о среднем образовании не имеет. Не работал. В наследство не вступал. Инвалидности не оформлял. То есть никаких выплат от государства не получает. Женат не был, детей нет. Однако проживает в собственном доме аж в четыреста пятьдесят квадратных метров. Ездит на автомобиле «Лэндкрузер». И имеет счет в банке на пятьсот двадцать семь тысяч долларов.

– Счастливый человек... – пробормотала Татьяна.

– Смотри! – Стас потянул ее к окну.

Девушка встала, потянула за собой телефон, увидела: народ идет к внедорожникам. Наверняка ведь сейчас умудрятся рассесться так, что кому-нибудь обязательно места не хватит...

– Все, Валер, я правда больше разговаривать не могу. Пока! – И она бросила трубку.

Невежливо, конечно, но ей сейчас абсолютно не до Петра Петровича Горемыхина.

Таня его ни о чем не попросила. Падчерица, как всегда, чем-то увлечена, спешит, и ей совершенно не до него. Но родители на то и родители – чтобы помогать, даже когда дети в этом совсем не нуждаются.

К тому же он никак не мог выбросить из головы Петра Петровича Горемыхина. Мальчишку с кладбища, пропавшего без вести в далеком 1981 году. День назад Татьяна горячо умоляла отчима выяснить его судьбу. Рассказала, будто ее работодательница, миллионерша Холмогорова, подозревает, что Горемыхина убил другой миллионер, Матвей Максимович Алтухов. Уже неправдоподобно. Однако просьба падчерицы для Ходасевича (хотя и неправильно это, детей надо в строгости держать!) – закон. Пусть и пришлось снова поднимать старые связи, звонить куратору, но выяснил все за рекордно короткий срок. Только Татьяна его не то что вполуха – в четверть уха выслушала. Мимолетно поблагодарила и ускакала дальше – по очередным срочным делам. Его Таня – всегда нарасхват.

А у пенсионера Ходасевича всех занятий – читать-перечитывать полное собрание сочинений Рекса Стаута, подарок той же Татьяны. Ну, или приготовить солянку. Или, совсем уж для себя, порассуждать о судьбе совсем ему не знакомого Горемыхина.

Занятная действительно у человека жизнь. По тем сведениям, что удалось добыть, картина вырисовывалась непонятная, неполная. Безвестно отсутствовал, потом вдруг выплыл – под прежней фамилией. Непонятно откуда раздобыл немалые доллары – на дорогой особняк и хорошую машину... У правосудия к Петру Петровичу претензий, похоже, нет. Нет указаний и на то, что Горемыхин сотрудничает с органами. Во всех смыслах интересный человек.

«Да что тебе до него? – уговаривал себя Ходасевич. – Пусть живет, как знает. Да и Таня о нем как спросила – так и забыла...»

Но все-таки не удержался.

Выкурил одну за другой три сигареты, а после решительной поступью вышел из дома. Поспел на электричку с Ярославского вокзала. Дорога, по его прикидкам, займет часа три – до Сергиева Посада с относительным комфортом и дальше непонятно как до деревни Глухово.

Про деревню Глухово, где проживал Петр Петрович Горемыхин, полковник Ходасевич выяснил загодя. Явно забытое богом местечко – никаких предприятий или колхозов, жителей меньше сотни и даже улиц не имеется. До Москвы больше ста пятидесяти километров, прямого сообщения со столицей нет. От Сергиева Посада всего два раза в день ходит автобус. Чем, интересно, местные живут – кроме водки?