Светлана Алешина - Средство от скуки

Патрушев молчал, а Филимонов вдруг наигранно-подобострастным тоном произнес:

— Дрюнечка, ну составь мне компанию… Мне неохота туда тащиться одному.

— У тебя же есть новая подруга, с которой ты уже там был!

Филимонов рассеянно поковырял спичкой в зубах и лениво проговорил:

— Я чувствую, мне придется закончить с ней отношения. Мне стало скучно.

— Но она же новая! — засмеялся Патрушев.

— Надоело слушать ее бредни. Они наскучивают уже через неделю.

Он сунул прямо в лицо Андрею только что зачитанную им листовку.

— Это ее произведение.

Патрушев по-прежнему сидел с кислой физиономией, устремив свой взгляд в пепельницу. Лицо его было подернуто дымкой экзистенциального кризиса.

— Дело, впрочем, не в этой дуре, Андрей, — очень серьезно сказал Филимонов. — Я хочу познакомить тебя с одним из моих клиентов, который может быть тебе полезен. Просто я думаю, что твое место не в газете, а в несколько иных кругах, куда я тебя и постараюсь пропихнуть…

— Ну, знаешь, я как-нибудь сам разберусь, куда мне лучше себя запихнуть, — обиделся Патрушев на , Филимонова, который, видимо, считал его маленьким мальчиком из детского сада.

— Ладно, не обижайся, — похлопал Андрея по плечу Филимонов. — Нам пора собираться.

— Куда?

— Знакомиться с нужными людьми.

И Филимонов, не дожидаясь согласия Патрушева, вытащил из шкафа его костюм и бросил приятелю прямо в руки.

— Он хотел познакомить тебя с Аткарским? — спросила Лариса.

— Да, — глухо ответил Патрушев.

— И что же, знакомство состоялось в тот же день?

— Да, это произошло как раз там, где мы встретились с тобой за четыре дня до смерти Аткарского. Я сказал что-то типа того, что в восторге от того, как он работает. Что меня зовут Андрей Патрушев, что я астролог и увлекаюсь эзотерикой.

— И какова же была его реакция?

— Аткарский, к моему удивлению, был очень доброжелателен. Он остановился и протянул мне руку.

Я был польщен. И это в моих глазах тогда выглядело явным плюсом — как же, экстрасенс, пусть и местного значения, отнесся ко мне столь доброжелательно!

— А Филимонов присутствовал при этом? — поинтересовалась Лариса.

— Он стоял позади меня и никак не участвовал в этой сцене. Он играл наблюдателя, не более того, и это на него было не похоже. Однако завязавшаяся тогда приятная беседа была прервана нашествием поклонниц Кирилла. Они появились со стороны сцены огромной лавиной и оттолкнули нас от предмета своего обожания. Однако меня это не расстроило: я был вдохновлен тем, как эта необычная личность отнеслась ко мне.

— Потом знакомство было продолжено. Интересно, как?

— Филимонов сунул мне его телефон, я позвонил, напомнил о себе, и Аткарский назначил мне встречу, — ответил Патрушев.

— И она состоялась?

— Да. Мы проговорили около трех часов о различного рода эзотерических делах. Я поражался энциклопедическим знаниям Кирилла, его начитанности и умению связывать теорию с практикой. В конце той встречи он предложил мне стать его учеником.

— Между вами завязались доверительные отношения?

— И да и нет… Как бы это объяснить. Я воспринимал его ., как человека, по своим психическим свойствам близкого к совершенству. Или, — он засмеялся, по крайней мере, как двоюродного брата Мессии.

— Очень интересно! — Выражение лица Ларисы стало сосредоточенно-серьезным.

После произнесенных слов она слегка подалась вперед, прищурила глаза и потянула носом воздух: так принюхивается осторожная собака, стоя перед открывающейся дверью, за которой таится что-то новое и неизведанное. Выглядело это очень комично. Тем самым Лариса предполагала спровоцировать обратную реакцию у Андрея, может быть, даже задеть его и сбить с позиции иронии, когда он продолжит свои размышления. Этот метод не всегда действовал в таких случаях, но на этот раз она добилась своего.

— Ты иронизируешь, — в голосе Патрушева послышались жесткие нотки, — но для меня, несмотря на то что я впоследствии узнал о нем и Ане, его смерть стала самой тяжелой потерей, самым горьким переживанием.

— Да, конечно, — Лариса включилась в настроение, заданное Андреем, и постаралась придать своему голосу оттенок скорби. — Но неужели так мало значила для тебя Аня?

— Мне кажется, я любил ее. Но она самостоятельный человек, и на роль соблазненной и обманутой девушки не подходила.

Патрушев еще немного помолчал, потом добавил:

— Каждый выбирает по себе.

— Очень уж пассивную роль ты отводишь Аткарскому, — заметила Лариса.

— Он всегда был окружен сонмом девиц и женщин, поэтому Аня Давыдова, думаю, сама предложила себя в подружки. По крайней мере, именно так я объясняю их союз. Потом, полагаю, Аткарский ничего не знал о нашей связи.

— Ты уверен?

— Лариса, к чему ты клонишь? — вдруг повысил голос Патрушев. — Я не убивал Аткарского! И ревности к нему у меня никакой не было.

— Я видела тебя тогда в зале «Салюта», поэтому так бы не сказала.

— Это был первоначальный шок, — тут же возмущенно отмахнулся Андрей. — Я перестал переживать на следующий же день.

— И поехал лечить депрессию к другу на дачу? — подхватила Лариса.

— Ну почему мне никто не верит?! — схватился за голову Андрей. — Если даже ты мне не веришь, кто же тогда поверит?

— Ладно, если тебе важно мое мнение, я тебе верю, — прервала его Лариса. — Тем более что алиби твое подтвердилось.

— Да, слава богу, Женька мне помог, — устало вздохнул Патрушев.

— Кто такой Женька? — поинтересовалась Лариса.

— Поэт Евгений Алексеев, — коротко ответил Патрушев.

— Он где-нибудь работает?

— Вообще-то он занят в фирме «Артекстрой», работает там архитектором. Лариса, не смотри на меня так подозрительно! — Патрушев поймал скептический взгляд собеседницы. — Это положительный человек, женат, супруга — учительница.

— Когда ты уехал на дачу?

— На следующий же день после нашей встречи в доме культуры.

— Ты хотел уединиться после того, как расстался с Аней?

— Да, мне необходимо было ощутить нечто вроде гармонии с окружающим миром. Миром природы…

Поэтому я и поехал в это достаточно уединенное место.

И приехал оттуда уже на следующий день после смерти Аткарского. И тут меня арестовали…

— А с Аней Давыдовой ты в это время не встречался?

— Конечно, нет.

— Ладно, давай вернемся к твоим отношениям с Аткарским. Ты назвал его почти Мессией. Неужели у вас шло все гладко и сложились такие необыкновенно чистые отношения?!

Патрушев помолчал, потом поднял на Ларису глаза.

Ей его взгляд показался враждебным и хмурым.

— Я не готов с тобой об этом говорить.

— Патрушев, ты меня знаешь давно… Ты боишься, я выдам тебя?

— Давай поговорим об этом в следующий раз.